Лайош Эгри - Искусство драматургии [Творческая интерпретация человеческих мотивов]

КРОГСТАД. Да она и не помогла бы вам все равно. Выложи вы мне хоть сейчас чистоганом какую угодно сумму — вам не получить от меня обратно вашей расписки.

НОРА. Так объясните же, что вы хотите с ней сделать.

КРОГСТАД. Только оставить ее у себя… сохранить. Никто посторонний и знать ничего не будет. Поэтому если бы вы теперь пришли к какому-нибудь отчаянному решению…

НОРА. Именно.

КРОГСТАД. Если бы задумали бросить дом и семью…

НОРА. Именно!

КРОГСТАД. Или додумались бы кое до чего еще похуже…

НОРА. Откуда вы знаете?

КРОГСТАД. Так оставьте эти затеи.

НОРА. Откуда вы знаете, что я додумалась до этого?

КРОГСТАД. Большинство из нас думает об этом — вначале. И я тоже в свое время… Да духу не хватило…

НОРА (упавшим голосом) . И у меня.

КРОГСТАД (вздохнув с облегчением) . Да, не так ли? И у вас, значит, тоже? Не хватает?

НОРА. Не хватает, не хватает.

КРОГСТАД. Оно и глупо было бы. Стоит только первой домашней буре пройти… У меня в кармане письмо к вашему мужу… [Кризис начинается.]

НОРА. И там все сказано?

КРОГСТАД. В самых мягких выражениях. Насколько возможно.

НОРА (быстро) . Это письмо не должно дойти до мужа. Разорвите его. Я найду все-таки выход, добуду денег.

КРОГСТАД. Извините, сударыня, я, кажется, только что сказал вам…

НОРА. О, я не говорю о своем долге вам. Скажите мне, сколько вы хотите потребовать с мужа, и я добуду вам сама эти деньги.

КРОГСТАД. Я никаких денег не возьму с вашего мужа.

НОРА. Чего же вы требуете?

КРОГСТАД. Сейчас узнаете. Я хочу стать на ноги, сударыня, хочу подняться, и ваш муж должен помочь мне. В течение полутора лет я ни в чем таком бесчестном не был замечен, и все это время я бился как рыба об лед, но был доволен, что могу своим трудом подняться опять — мало-помалу. Теперь меня выгнали, и я уж не удовлетворюсь тем, что меня попросту примут обратно — из милости. Я хочу подняться, говорю я вам. Хочу, чтобы меня приняли на службу в банк с повышением. Вашему мужу придется создать для меня особую должность…

НОРА. Никогда он этого не сделает!

КРОГСТАД. Сделает. Я его знаю. Он пикнуть не посмеет. А раз только я сяду там рядом с ним, — увидите: не пройдет и года — я буду правой рукой директора. Нильс Крогстад, а не Торвальд Хельмер будет править банком. [Кризис. Теперь они движутся к кульминации.]

НОРА. Никогда вы этого не дождетесь!

КРОГСТАД. Может быть, вы…

НОРА. Теперь у меня хватит духу.

КРОГСТАД. Меня не испугаете. Такая нежная, избалованная дамочка, как вы…

НОРА. Увидите! Увидите!

КРОГСТАД. Под лед, может быть? В ледяную, черную глубину. А весной всплыть обезображенной, неузнаваемой, с вылезшими волосами…

НОРА. Вы меня не запугаете.

КРОГСТАД. А вы меня. Таких вещей не делают, фру Хельмер. Да и к чему бы это послужило? Он ведь все-таки будет у меня в руках.

НОРА. И после того? Когда меня уже…

КРОГСТАД. Вы забываете, что тогда я буду властен над вашей памятью. (Нора, онемев, смотрит на него.) Теперь вы предупреждены. Так не делайте никаких глупостей. Когда Хельмер получит мое письмо, я буду ждать от него весточки. И помните, ваш муж сам вынудил меня снова вступить на такой путь. Этого я никогда ему не прощу. До свидания, фру Хельмер. (Уходит через переднюю.)

НОРА (идет к двери в переднюю, приотворяет ее и прислушивается) . Уходит. Не отдает письма. О нет, нет, это ведь было бы невозможно! Невозможно! (Открывает дверь все больше и больше.) Что это? Он стоит за дверями. Не спускается вниз. Раздумывает? Неужели он…

Слышно, как письмо падает в ящик, затем слышны шаги Крогстада, спускающегося с лестницы; постепенно шаги замирают внизу. Нора с подавленным криком бежит назад в комнату к столу перед диваном. Короткая пауза.

[Кульминация.]

НОРА. Письмо!.. В ящике! (Робко крадется опять к дверям передней.) Лежит там… Торвальд, Торвальд… теперь нам нет спасения! [Разрешение. Отказ от борьбы — однако, поскольку не бывает полного отказа от борьбы, пока жизнь продолжается, она попытается снова.]

Точный момент кульминации наступает тогда, когда Крогстад бросает письмо в почтовый ящик.

Смерть — это кульминация. Если есть надежда выжить, пусть даже самая призрачная, смерти предшествует кризис. Между этими двумя полюсами — переход. Поворот к худшему в состоянии пациента или его улучшение заполняют это пространство.

Если вы хотите изобразить, как человек сгорает заживо в постели из-за неосторожного обращения с огнем, сначала покажите, как он курит, затем засыпает и сигарета, падая на простыню, вызывает пожар. В этот момент вы достигли кризиса. Почему? Потому что неосторожный человек может проснуться и потушить огонь или кто-то учует запах горящей ткани, если же ни то ни другое не случится, он погибнет. В данном случае все решают мгновения, но кризис может быть более продолжительным.

Кризис — это такое положение дел, при котором серьезное изменение ситуации в ту или иную сторону неизбежно.

Теперь посмотрим, что вызывает кризис и кульминацию. Проанализируем это на примере пьесы «Кукольный дом», с которой читатель уже успел хорошо познакомиться. Кульминация была заложена в замысел «Неравенство в браке порождает отсутствие счастья» . В самом начале пьесы автор знал, чем она закончится, поэтому мог осознанно выбрать героев для демонстрации своего замысла. Мы уже говорили о таком понятии, как сюжет, в главе «Как герои сами пишут пьесу», и тогда показали, как Нора была вынуждена подделать подпись своего отца и занять денег у Крогстада, чтобы спасти Хельмеру жизнь. Если бы Крогстад был простым ростовщиком, в драме не было бы накала. Крогстаду, однако, было что терять: он, как и Нора, в свое время подделал подпись на документе, чтобы спасти свою семью. Дело удалось замять, но он не смог смыть пятно со своей репутации: все считали его сомнительной личностью, но он лез из кожи вон, чтобы вернуть себе доброе имя ради своей семьи. Он упорно трудился, чтобы реабилитироваться в глазах людей. Работа в банке означала для Крогстада возвращение в общество порядочных людей.

Так обстояли дела у Крогстада, когда Нора обратилась к нему за деньгами. Он ссужал деньги, и у него не было причин не одолжить Норе нужную ей сумму. Кроме того, они с Хельмером вместе учились в школе, хотя привязанности друг к другу не питали. Хельмер относился к Крогстаду пренебрежительно и почти стыдился знакомства с ним, главным образом из-за слухов о совершенном им некогда подлоге. Крогстад не без злорадства наблюдал, как жена столь безупречного, всеми уважаемого человека оказалась в таком же затруднительном положении, в котором побывал он сам. Когда Хельмер стал директором банка и уволил его, по большей части из принципа, но также и потому, чтобы Нора не осмелилась думать, будто она или кто-либо другой может повлиять на его сознательное решение, в Крогстаде взыграл боевой дух. Теперь одних денег ему было мало — он хотел унизить или уничтожить Хельмера и в то же время выбиться в люди. У него в руках оказалось оружие, и он им воспользуется.