Лайош Эгри - Искусство драматургии [Творческая интерпретация человеческих мотивов]

Более того, «экспозиция» должна постоянно, не прерываясь, продолжаться до самого конца пьесы.

В начале действия пьесы «Кукольный дом» мы видим Нору, показанную нам через конфликт, но она предстает перед нами как наивное избалованное дитя, почти ничего не знающее о большом мире. Ибсену это удается, при этом он не заставляет служанку, инструктирующую нового дворецкого, как себя вести в доме, рассказывать ему заодно и том, что за человек их хозяйка. Не прибегает он и к такому приему, как телефонные разговоры, призванные информировать зрителей, что господин Х. до того вспыльчив, что одному богу известно, как он поступит, когда все узнает.

Чтение вслух письма с целью раскрыть предысторию героя тоже слабый прием. Все эти неловкие трюки не только плохи, но и не обязательны.

Когда входит Крогстад, явившийся требовать у Норы денег, то угроза с его стороны и ее реакция на нее однозначно дают нам понять, кто они такие. Герои раскрывают себя в процессе конфликта и будут раскрывать и дальше на протяжении всей пьесы.

Вот что говорил Джордж Пирс Бейкер:

Сначала мы пробуждаем эмоции зрителей одним лишь физическим действием — физическим действием, которое помогает развитию сюжета, либо иллюстрирует характер героя, или делает и то и другое.

В хорошей пьесе физическое действие должно решать обе эти задачи, а также великое множество других.

Персиваль Уайльд в «Создании шедевра» пишет об «Экспозиции»:

Создание атмосферы — нечто очень схожее с передачей настроения.

Если конкретизировать этот совет, мы получим нечто вроде: «Когда пишете пьесу о голодающих земледельцах, следите за тем, чтобы не одеть их во фраки. Для создания атмосферы лучше обрядить их в лохмотья и поселить в ветхих лачугах. Обяжите художника по костюмам отказаться от использования бриллиантов, поскольку зрители тогда подумают, что герои богаты, а значит, вы введете их в заблуждение».

Далее господин Уайльд дает коронный совет:

Действие всегда может быть прервано экспозицией, если последняя столь же или более интересна.

Прочитайте любую хорошую пьесу, и вы заметите, что экспозиция является непрерывной, длящейся вплоть до финального занавеса . Более того, под действием господин Уайльд подразумевает конфликт.

Все, что делает — или не делает — герой, все, что он говорит или не говорит, раскрывает его образ. Даже прячась под маской, обманывая или говоря правду, действуя украдкой или явно, он неизменно раскрывается. Как только вы останавливаете экспозицию в любой части пьесы, герой перестает развиваться, а вместе с ним и пьеса.

Слово «экспозиция» в своем общепринятом смысле вводит в заблуждение. Если бы великие писатели следовали советам «авторитетных авторов» и ограничили экспозицию началом пьесы или случайными местами в разрывах действия, прекрасные персонажи были бы обречены на провал. Большая сцена экспозиции Хельмера происходит в конце пьесы — и она находится на своем месте, и ни в какой другой части драмы ее быть не могло. Фру Алвинг убивает своего сына в финале «Привидений», потому что мы наблюдали развитие ее образа в течение непрерывной экспозиции. И на этом оно не заканчивается — фру Алвинг могла бы продолжать развиваться всю оставшуюся жизнь, постоянно раскрывая себя, как любой человек.

То, что многие мэтры считают экспозицией, я предпочитаю называть «моментом атаки».

Вопрос . Что до меня, то я принимаю вашу рекомендацию. Но я не вижу ничего страшного в использовании терминов «атмосфера», «настроение» и «обстановка», если они помогают объяснить что-то непонятное для новичка.

Ответ . Они ничего не проясняют. Они путают. Если вы чересчур увлечетесь созданием настроения, то не сумеете хорошо изучить своего героя. Посмотрите, что пишет Уильям Арчер в «Создании пьесы»:

…искусство так раскрыть драму прошлого, чтобы сделать постепенное прояснение не предисловием или прологом драмы настоящего, а неотъемлемой частью ее действия…

Последовав этому совету, вы не сможете остановиться ни здесь, ни там, нигде, потому что ваш герой будет постоянно вовлечен в жизненно важное действие, а любое действие (конфликт) есть экспозиция героя. Если по какой-либо причине герой не находится в конфликте, то экспозиция — как и все прочее в пьесе — сразу же прерывается. Иными словами, конфликт и есть «экспозиция».

Слушатели моего курса по драматургии сдали письменные работы по теме «Диалог». Мисс Джинни Майкл высказалась настолько четко, емко и по делу, что я считаю необходимым процитировать ее работу.

Диалог в пьесе является главным средством доказательства замысла, раскрытия характеров героев и поддержания конфликта. Сильный диалог жизненно важен, поскольку для зрителей это самый наглядный элемент пьесы.

Однако драматургу, признавая, что пьеса со слабыми диалогами не может считаться хорошей, следует также понимать, что по-настоящему блистательный диалог получится только в том случае, если будет звучать совершенно естественно и правдоподобно в устах персонажа, который его произносит. Кроме того, так же естественно и легко диалог должен доносить до зрителя все то, что происходит с героями на сцене, а это, безусловно, является важной частью действия самой пьесы.

Яркий диалог возможен только в процессе нарастания конфликта. Всем нам знакомо чувство изнурительной скуки, когда герои, расположившись на сцене, бесконечно говорят, пытаясь заполнить пробел между двумя конфликтами. Если автор создал необходимый переход, мостик из болтовни не потребуется. Как бы ловко ни был построен такой диалог, это всегда очень шаткая конструкция, потому что у нее нет надежного фундамента.

С другой стороны, существует еще и бессодержательный диалог — он является следствием статичного конфликта. Ни один из оппонентов не одержит победу в этой замершей битве, у их диалога нет направления движения. Один остроумный выпад, за которым следует другой, не валит с ног ни того, ни другого бойца, и герои — хотя в «бессодержательной» пьесе редко бывают реалистичные герои — так и остаются всего лишь стандартными типажами, которые совершенно не развиваются. В высокой комедии часты герои и диалог этого рода, поэтому лишь очень немногие светские драмы оказываются долгожителями. Для постановок такого жанра, как высокая комедия, характерны подобные персонажи и диалоги, поэтому лишь очень немногие любительские театры, основным репертуаром которых они являются, пользуются длительным успехом у публики.

Диалог должен раскрывать характер. Любая речь должна отражать три характеризующих героя параметра, сообщая нам, что он представляет собой сейчас, и намекая, кем он станет в будущем. Герои Шекспира развиваются на всем протяжении его произведений, но их поведение и цели не шокируют нас, потому что уже первая сказанная ими фраза намекает нам на то, как они могут проявить себя в дальнейшем. Поэтому, когда персонаж пьесы «Венецианский купец» Шейлок при первом же проявлении выказывает свою алчность, у нас есть все основания подозревать, что события в финале станут следствием его алчности, вступившей в противостояние с некими силами.