Александр Островский - Неожиданный случай

Раскрывая содержание пьесы, автор рецензии прежде всего отметил медлительность действия и бесконечные повторения. «…Одна и та же фраза, — писал рецензент, — переворачивается несколько раз на несколько манеров <���…> которое-нибудь из лиц или Розовый, или Дружнин говорит другому: „Ты уж верно сделал какую-нибудь глупость?“ Другой обыкновенно отвечает вопросом: „Да какую же я сделал глупость?“ — и потом вторично уже говорит утвердительно: „Я никакой глупости не сделал…“». Рецензент утверждал, что лица, выведенные Островским в «Неожиданном случае», не бросаются, да и не могут бросаться в глаза, потому что лица эти сами по себе ничтожны, а характеры — избиты. «…Автор бесполезно трудится над самомалейшим их психологическим миром, — продолжал рецензент, — начинают они вздорным разговором и кончают вздором. Какую же занимательность может найти в этом читатель? Он будет в этом видеть одну пародию на искусство Гоголя, который так мастерски рисовал лица, всегда нам встречающиеся». Отмечены были в рецензии и «беспрестанные повторения, троекратные извращения фраз, которые напоминают „Бедных людей“, — повторения, переслащенные, от которых отказался большею частию сам автор „Бедных людей“, — при отдельном издании своего романа». Рецензент предостерегал автора: «…если г. Островский будет продолжать свои наблюдения только над психологическим состоянием лиц, подобных Розовому и Дружнину, а не над обществом , в котором мы живем, его сцены всегда будут одинаково бесцветны, потому что сам материал его наблюдений бесцветен».

В следующем номере «Современника» была напечатана пьеса И. И. Панаева «Расстегаи (Драматический и психологический этюд)», зло пародировавшая «Неожиданный случай».

Рецензент «Отечественных записок» также отозвался о пьесе иронически: «Есть ли в „Неожиданном случае“ положение, то есть характеры? — Есть: два мужские (Розовый и Дружнин) и два женские (Софья Антоновна и ее горничная). Если один из мужских характеров, Дружнин, чрезвычайно пошл, то он может утешиться тем, что другой характер, Розовый, еще одною ступенью пошлее. Эта низшая ступень есть вместе и предел пошлости, геркулесовские столпы ее. Когда бы дело касалось только выбора пошлости , как сюжета комедии, тогда, пожалуй, можно бы оградиться примером Гоголя, художественно изображающего пошлое жизни; но дело касается не одного выбора: нужно, по словам „Москвитянина“, содержание, нужно, чтоб пошлое выражало идею. Где ж она?»

Рецензент «Библиотеки для чтения» (вероятно. О. И. Сенковский) отозвался о пьесе столь же неодобрительно.

Е. Н. Эдельсон, сотрудник редакции «Москвитянина», защищал Островского от нападок критики. «Никто, конечно, не станет утверждать, — замечал он, — чтобы два главные лица в этюде г. Островского были задуманы полно и цельно; если хотите, Софья Антоновна обозначается рельефнее, в ней видишь тип известных женщин; никто не станет утверждать также, чтобы в пьесе было сильное драматическое движение, но зато Розовый и Дружнин и то, что между ними происходит, дали возможность автору выставить в них много черт и движений, часто встречающихся в жизни, и выставить, надобно сознаться, верно». Существенным недостатком пьесы Эдельсон считал то, что «драматический этюд может быть вполне понятен только для немногих». Другой недостаток критик видел в том, что характеры Розового и Дружнина «не дорисованы, показаны только немногими сторонами». Закончил Эдельсон свою рецензию признательностью драматургу: «…мы получили несколько хорошего, за что и благодарим г. Островского».

«Неудачным этюдом» назвал «Неожиданный случай» И. С. Тургенев в своей рецензии на «Бедную невесту».

Ап. Григорьев в обзорной статье о творчестве Островского дал пьесе положительную оценку. Свое мнение Григорьев подтвердил и в следующей статье об Островском. «…Островский рассердил критику отсутствием всякой желчи, всякой резкости линий, всякой выпуклости в маленьких, простеньких и, надобно сказать правду, весьма милых сценах, известных под именем „Неожиданного случая“, — от которых совершенно напрасно отрекся автор, издавая полное собрание своих сочинений… Эту беспритязательно простую и между тем психологически тонкую шутку даровитого человека критика встретила воплями за бесцветность выведенных в ней характеров, упрекала за слабость пружин, двигающих в ней отношения, или в переводе на прямой язык, осердилась на то, что отношения сами по себе легкие художник очеркнул легко, характеры безосновные и бессодержательные изобразил в безосновности и бессодержательности, не выдумал гиперболического узла, не отнесся с ядовитою насмешкою к таким беззлобным и бескровным существам, как выведенные им Розовый и Дружнин».

При жизни драматурга пьеса не игралась на сцене и впервые была поставлена в Александрийском театре 1 мая 1902 г. в бенефис суфлеров и вторых режиссеров. Роли исполняли: Розового — Р. В. Аполлонский, Дружнина — А. А. Кидаль, Софьи Антоновны — В. А. Мичурина-Самойлова, Маши — А. П. Селезнева.

Э. Л. Ефременко