Сергей Николаев - Комиссары

Н и к о л а й. Дядя Шарпат! Не надо в огонь бросать. Мы в них разберемся… Спрячь-ка лучше эти бумаги.

Ш а р п а т. Ладно!

А х м е т. Хе-хе! Что делается! Все шиворот-навыворот! Не урядник мужиков, а мужики урядника арестовали! Не мужики стражников, а стражники мужиков боятся… Интересно! Ай-ай! (Качает головой.)

Ш а р п а т. Сам земский начальник от нас еле ноги унес! Значит, мы, братцы, — сила! Стало быть, если все мы, как один человек, встанем за наше дело — нас никакая царская власть не победит!

Н и к о л а й. Товарищи! Пусть сегодняшний день надолго запомнится всем нам! То, что было здесь сегодня, — и есть начало революции! Да здравствует революция!

Возникает и разрастается песня «Смело, товарищи, в ногу!». Взвивается красный флаг.

Занавес.

Перед домом Тоймета. Деревья. Под ними — стол, скамьи. Входит С е м е н, садится на скамью, закуривает. Из дома выходит Т о й м е т.

С е м е н (встает, кланяется) . Здравствуйте, дядя Тоймет! Салам!

Т о й м е т. Здравствуй, Семен!

С е м е н. Как живете?

Т о й м е т (махнув рукой) . Хорошего мало.

С е м е н. А что такое? Случилось что-нибудь?

Т о й м е т. Все по-прежнему… Актаная на войну угнали, Андрея Бурова и Ивана Тораева в тюрьму посадили… А что еще будет, один бог знает…

С е м е н. А кто же виноват? Сами они виноваты. Разве можно против власти вставать? Я скажу, что они еще дешево отделались…

Т о й м е т. Думаешь, отделались?

С е м е н. Не знаю, конечно… Может, за арест Капралова и за разгром канцелярии земского начальника придется еще кое-кому поплатиться… Это не шутка! Это бунт против царской власти! А царская власть — власть божья…

Т о й м е т. Эх, и я когда-то так думал… Нет, Семен, ты хоть и якшаешься с богачами и начальниками, а только скажу я тебе: не божья это власть! Нет! Звериная, лютая это власть! Людей губить — кого на войне, кого в тюрьме, а кого голодом да нуждой, — вот она на чем держится, эта власть… Такую власть скинуть надо!

С е м е н (в страхе озирается) . Что ты такое говоришь? Как же ты без власти будешь жить?

Т о й м е т. Зачем без власти? Только не та, а другая, народная власть нам нужна…

С е м е н. Я никому про твои речи не расскажу. Ведь мы же с тобою почти родственники… Поговорим о другом. Скажи на милость, когда же наконец Саскавий пойдет за меня? Сколько можно ждать? Ведь сохну, как осенний лист…

Т о й м е т. Меня ты, наверно, замуж не возьмешь, а за нее и сказать ничего не могу…

С е м е н. Как так? Ведь ты же поклялся!

Т о й м е т. Правильно! Но если она не согласна, ведь силой ее не заставишь.

С е м е н. А почему нет? Ты отец! Твое слово — закон для дочери.

Т о й м е т. Что там о законах толковать? Ты лучше с ней побеседуй. Вот я позову ее. (Зовет в окно.) Саскавий, выйди-ка, дочка, на минуточку!

Выходит С а с к а в и й.

С а с к а в и й. Что тебе, отец? (Увидав Семена, разочарованно.) Ах, это ты пришел…

С е м е н. Недовольна?

С а с к а в и й (пожимает плечами) . Мне все равно…

С е м е н. Мы с твоим отцом обо всем договорились. Он не против. (С наигранным весельем.) Назначай срок, да поближе. А то мне уже невтерпеж…

С а с к а в и й. Не знаю, о чем вы там договорились… Тебе, Семен, я уже сказала, что в нынешнем году я замуж не пойду!

С е м е н. Да что же это такое, дядя Тоймет! Ведь она уже сколько времени меня за нос водит? Прикажи ей отцовской властью, и дело с концом!

Т о й м е т. Не могу я взрослой дочери приказывать, да еще в таком деле… С мужем жить ей, а не мне, ей, стало быть, и решать.

С е м е н. Ах, вот что! Ты с ней заодно… (К Саскавий.) Скажи прямо, что хочешь гулять, с кем вздумается!

С а с к а в и й (вспыхнув) . Уходи отсюда сейчас же! И никогда мне на глаза не показывайся! Как ты смеешь говорить мне такое?! (Уходит в избу.)

Т о й м е т. Стыдно тебе, Семен! Девушку срамишь, да еще при отце! Нехорошо. У Шовакина в холуях хорошему не научишься! (Уходит не глядя не Семена.)

С е м е н (один) . Дурака свалял! Неужто такую девушку потерял? Ах, черт! Дернула же меня нелегкая!.. (Расстроен. Хочет закурить, ищет по карманам табак и бумагу.)

Входит, оглядываясь по сторонам, с о л д а т. Он без одной руки и прихрамывает.

С о л д а т. Братец, не скажешь ли, где тут дом Шарпата?

С е м е н. А зачем тебе дом Шарпата?

С о л д а т. Весточку привез.

С е м е н. Не от сына ли его, от Актаная?

С о л д а т. Вот, в самую тютельку попал! С Актанаем Шарпатовым вместе во второй роте 160-го Абхазского полка служили. От него и весточка.

С е м е н. От Актаная? (Что-то соображает — и после паузы.) Пойдем, земляк, ко мне, чаю напьемся, покормлю, чем бог послал, — а там и к Шарпату с тобой сходим.

С о л д а т. Вот спасибо-то! Хорошо бы чайку… А то с дороги горло пересохло…

С е м е н. Пойдем! Посидим, потолкуем… Отдохнешь малость…

С о л д а т. Пойдем, друг, пойдем! Не без добрых, стало быть, людей на свете! Солдатика, калеку несчастного, приветили! Спаси вас бог!

Уходят.

С противоположной стороны появляются Н и к о л а й и А л е к с е й.

Н и к о л а й (продолжает разговор) . Понимаешь, Алексей, придется на время скрыться… После нашего похода к земскому начальнику кто-то выдал зачинщиков и теперь должен прибыть карательный отряд…

А л е к с е й. Да-а, недолго на нашей улице был праздник… И вот ведь что удивительно: вылавливают наших поодиночке, будто кто-то по именам называет…

Н и к о л а й. Ясно, что среди нас имеется предатель. Семен?..

А л е к с е й. Семен, конечно, собака. Но только он мало что знает… А вот… (Мнется.)

Н и к о л а й. Говори, говори, чего не решаешься?

А л е к с е й. Уж не Тораев ли выдает? А?

Н и к о л а й. Тораев? Но ведь он тоже арестован?

А л е к с е й. Ну и что же? Подержат, узнают, что надо, и выпустят…

Н и к о л а й. Черт возьми! Это мне и в голову не приходило! А ведь возможно… (Пауза.) Как бы там ни было, а на время придется скрыться — уйти в лес… Но тот, кто думает, что наши силы иссякли, жестоко ошибается! Саскавий! Саскавий!

С а с к а в и й выходит из дому.

Собери-ка мне, сестрица, вещи! А ты, Алексей, пойдем со мной в дом, поговорим на прощанье.

Уходят в дом. Из сада идет Т о й м е т.

Т о й м е т (оглядываясь по сторонам) . И здесь его нет! Куда он девался, не пойму! (Громко.) Николай, где ты?

С а с к а в и й (выглянув из окна) . Дома он, дома!

Т о й м е т. А я-то его ищу…

Появляется Ш а р п а т.

Ш а р п а т. Салам, Тоймет!

Т о й м е т. Салам, салам! Как живешь-можешь?

Ш а р п а т. Плохо живем, старина! И как будем дальше жить — не знаю! Сегодня утром из деревни Селман опять увезли пятерых… Со списками, говорят, ходят. А Николай Тойметович дома?