Сергей Николаев - Комиссары

И г о р ь. Ольга, я здесь!

О л ь г а. Игорь? Ты?

И г о р ь. Тише, Олечка!

О л ь г а (увидев простую шинель на нем) . Ты служишь в Красной Армии?

И г о р ь. Да…

О л ь г а. Я так и знала. Я верила в тебя!

И г о р ь. Как живешь?

О л ь г а. Хорошо. Нет ни минуты свободного времени. Вчера ездила с Коркатовым в уезд.

И г о р ь. С Коркатовым?

О л ь г а. Кто-то донес на него, что с Оксиной живет. Там и всполошились. Как же, связал свою жизнь с классово чуждым элементом.

И г о р ь. Ну?

О л ь г а. Собирались его в уезд перевести с повышением. А вместо этого выговор влепили и здесь оставили.

И г о р ь. Вот как?

О л ь г а. Он молодец. От своей любви не отказался.

И г о р ь. Как ты о нем…

О л ь г а. Как?

И г о р ь. Впрочем, раз ты им восторгаешься, то, может быть, возьмешь пример с него. Пожертвуешь ради любви к офицеру своей карьерой у большевиков.

О л ь г а. Я не понимаю тебя! Ты же бывший офицер! Бывший! На тебе шинель красноармейца.

И г о р ь. Это маскарад. Видишь! (Под шинелью показывает форму офицера.) Пока не поздно, ты должна порвать с ними. Коркатовым и Маршановым скоро конец. В Казани — наша власть. Скоро по всей России наведем порядок.

О л ь г а. Ты сумасшедший! Слепой! Ничего не видишь, не понимаешь. Народ — за большевиков! Народ! А вы? У вас нет почвы! И мировая буржуазия вас не спасет.

И г о р ь. Не зря мне говорили, что ты с матросней путаешься.

О л ь г а. Негодяй!

И г о р ь. Ты? Ах, ты… Большевичка! (Поднимает руку.)

О л ь г а. Ну, что ж, ударь!

И г о р ь (опомнившись) . Я пошутил. Прости, Олечка.

О л ь г а. Как я в тебе ошиблась! Как ошиблась!

И г о р ь. Постой! Надеюсь, не выдашь? Сохранила остатки совести?

О л ь г а. Я не ты! (Уходит.)

Из-за угла появляется С а в и н.

С а в и н. Ну что?

И г о р ь. Сорвалось!

С а в и н. Я тебе говорил.

И г о р ь. У-у, большевичка! Теперь я буду мстить за тебя. За твою отравленную душу. Пора… Ананьев давно ждет.

Уходят.

Затемнение.

Площадь перед волисполкомом. Г р у п п а к р а с н о а р м е й ц е в во главе с М а р ш а н о в ы м подходит к волисполкому.

М а р ш а н о в. Отдыхай, ребята.

Красноармейцы рассаживаются на скамье, закуривают. Из волисполкома выходит И в а н.

И в а н. Кто тут?

М а р ш а н о в. Батя!

И в а н. Сынок! (Обнялись.) Ну как там? Что там?

М а р ш а н о в. Плохо, батя…. Казань сдали.

И в а н. Да как же это? Что же это теперь будет?

М а р ш а н о в. Скоро отберем! Где Егор?

И в а н. Домой пошел. Все за вас волновался.

М а р ш а н о в. Хлеб из Купсолы в Казань не отправили?

И в а н. Не сомневайся. На месте. При мне Юсупова туда послал. Велел до утра охранять. До особого распоряжения, значит.

М а р ш а н о в. Молодец Егор! Надо его предупредить.

И в а н. Я сбегаю. Что передать-то?

М а р ш а н о в. Не беспокойся. Кто-нибудь из нас сходит. Мы помоложе.

И в а н. Сидите уж. От вас за версту по́том несет! Рубахи, наверно, к спинам прилипли. А я на дежурстве отдыхал. Я живо!

М а р ш а н о в. Ладно. Скажи, жду его здесь. Поговорить надо. Понял?

И в а н. Чего не понять… Я мигом…

А к т у г а н о в. Берданку возьми.

И в а н. А на что она? Без нее лучше. Легче без нее-то! (Уходит.)

А к т у г а н о в. Шустрый старик.

М а р ш а н о в. Седьмой десяток пошел. А любому молодому фитиль вставит. (Актуганову.) Устал, Актуганов?

А к т у г а н о в. Сорок верст отмахали, а то и больше. Что сейчас в Казани творится?

М а р ш а н о в. За Казань сердце болит. А здесь как спокойно! Прямо, как в стихах.

Ольга говорила, что эти стихи сельский учитель Сергей Чавайн сочинил. Сколько она стихов знает!

А к т у г а н о в. А ты все о ней думаешь?

Маршанов хочет ответить, но в это время подбегает О л ь г а.

О л ь г а. Товарищи! (Узнав Маршанова.) Виктор, это ты?

М а р ш а н о в. Я! Легка на помине. Что случилось?

О л ь г а. Мне нужен Коркатов!

М а р ш а н о в. Нет его. Зачем он тебе?

О л ь г а. Я слышала…

М а р ш а н о в. Что?

О л ь г а. Казань! Может быть, это ложь?

М а р ш а н о в. Правда, Ольга… А как ты живешь?

О л ь г а. Разве тебя это еще интересует?

М а р ш а н о в. А ты как думаешь?

О л ь г а. Я думаю… Ты прав был… Я ворону за лебедя принимала!

М а р ш а н о в. Года не прошло, как я тебя об этом предупреждал. А сколько событий!

О л ь г а. Эти события мне глаза открыли. Я тогда наивной гимназисткой была. А теперь… Теперь начинаю разбираться в людях!

М а р ш а н о в. Это хорошо, Ольга!

О л ь г а. До свидания! Виктор! Завтра увидимся! (Уходит.)

А к т у г а н о в. Товарищ командир, тоскуешь ты по ней?

М а р ш а н о в. А что толку? Она другого любит. Красавица… Умница…

А к т у г а н о в. Нет, не другого… Сердцем чую — она тебя любит! Верь мне, товарищ командир! Кто идет?

Подходит встревоженный И в а н М а р ш а н о в.

И в а н. Я… Я… Не шуми… Дошел почти, да вижу, какие-то посторонние шастают. Красноармеец какой-то… Я его окликнул, а он в сторону… Ну, я назад, бегом… Вот она, берданка. Возьму ее. С ней спокойнее!

М а р ш а н о в. Погоди, отец. И я с тобой! С маузером еще спокойней будет!

Уходят.

Затемнение.

В доме Оксины. Уютная, чистая комната. На покрытом скатертью столе самовар, плошка с картошкой, чашки, тарелки.

О к с и н а. Я мальчику на сеновале постелила.

К о р к а т о в. Ладно.

О к с и н а. Завтра помою его да одежонку ему чистую справлю, тогда пусть в горнице спит.

К о р к а т о в. Да, да…

О к с и н а. Что с тобой, Егор?

К о р к а т о в. Ничего. Вот смотрю на луну. На ущерб еще не пошла.

О к с и н а. Когда луна на убыль идет, говорят, к смене погоды… Устал ты, видно.

К о р к а т о в. Немного.

Стук в дверь.

Кажись, стучат.

О к с и н а. Сейчас открою.

Уходит, возвращается с А н а н ь е в ы м.

Моисей Гаврилович! Каким ветром к нам занесло?

А н а н ь е в. Прошу прощенья за столь поздний визит! Здравствуйте, Егор Коркатович. Понимаете, несмотря на такое тяжелое положение, уездный отдел народного образования требует, чтобы все дети вкусили от источника знания в новом году. Ну, к Ольге Савельевне, к девушке, я стучать постеснялся. А к вам, семейным людям, рискнул. Вот инструкция! (Достает из портфеля.) Я сейчас не то инспектор, не то курьер… (Смеется.)

К о р к а т о в. Завтра разберемся, утро вечера мудренее.

О к с и н а. Может, чайку выпьете? Самовар еще горячий.

А н а н ь е в. Спасибо. Не беспокойтесь. Значит, до утра?

К о р к а т о в. Да, да.