Исидор Шток - Пьесы

Прихожая. Два стула, зеркальное трюмо и вешалка, которая постоянно обрывается.

Из прихожей дверь ведет в большую комнату, являющуюся одновременно спальней, гостиной, столовой и рабочим кабинетом. Занимают эту комнату Забродины. Двуспальная кровать, тахта, широкий стол. Над тахтой ковер, на нем две увеличенные фотографии: портрет Клавдии Петровны в молодости и групповой снимок футбольной команды двадцатых годов. На молодцах широкие и длинные, до колен, трусы, форма футболок, какие нынче уже не носят. Вокруг фотографий флажки-вымпелы различных футбольных клубов — наших и заграничных. В углу столик с телевизором. Есть еще одно место в квартире, которое не входит в лицевой счет как «полезная площадь», но тем не менее является центром квартиры. Это кухня. Просторная, светлая, уютная. Белая занавеска ма окне, холодильник, газовая плита и обеденный стол, за которым обычно едят члены семьи. Вот и сейчас на кухне у плиты, стоит К л а в д и я П е т р о в н а, готовит ужин. У стола примостился В а с я, ее десятилетний внук. Он делает вид, что готовит уроки. У окна М а ш а, восемнадцатилетняя девушка. На ногах у нее огромнейшие ночные туфли хозяина дома. Осень. Вечер. За окном слышен шум города. В комнатах сумерки, но света пока не зажгли, и кухню озаряют четыре газовые конфорки.

К л а в д и я П е т р о в н а (ей пятьдесят восемь лет; на, ней фартук, под которым праздничное платье) . Как же так, Маша! На улице дождик, а ты в мокрых тапочках. Разве можно!

М а ш а. Когда вышла из дому, было сухо. Я уже согрелась. А тапочки сейчас высохнут. Сегодня разноску начали рано, в пять часов. А потом я еще три раза ходила… Вот в институт опоздала.

К л а в д и я П е т р о в н а. Не трудно тебе — вечером в институте, утром почтальоном?

М а ш а. Так ведь меня же на дневной не приняли, только на вечерний. А там обязательно надо работать. Меня девочки и устроили на почту. Зато я весь район теперь знаю. Даже по фамилии многих. И меня знают.

К л а в д и я П е т р о в н а. Тяжело небось сумку таскать? Как только тебя отец допустил до такой работы! То дрожал всю жизнь, шагу лишнего сделать не давал, то вдруг почтальоном. Вася, зажги свет. И не слушай чужие разговоры, делай уроки.

В а с я. Я уже все сделал. Сейчас второй тайм начнется, я к телевизору пойду, бабушка.

М а ш а. Не взяли тебя на стадион?

К л а в д и я П е т р о в н а. Двойку принес. Вот его мать и наказала.

Из большой комнаты слышен марш. Вася вскакивает.

Ступай смотри.

Вася убегает в большую комнату к телевизору. Оттуда слышны иногда обрывки радиорепортажа.

Борис сегодня играет. Вот он, как сумасшедший, и реагирует. Потом всю ночь плохо спит, орет: «Гол, еще гол!» Скоро отыграются, все сюда придут. Надо пиво в холодильник поставить. Борис утром в Венгрию улетает с командой. Скоро Нина в отпуск на юг поедет. Будет у нас Вася жить целый месяц. Они ведь с дедом души не чают друг в друге. А сегодня из-за двойки этой поссорились. Оба переживают ужасно. Ноги согрелись?

М а ш а. Тетя Кава, я ведь Борису повестку принесла из военкомата. Вызывают его. Вот…

Клавдия Петровна читает повестку.

Еще утром дали. Я решила сама вручить. Это что ж, значит, в армию его берут?

К л а в д и я П е т р о в н а. Нет, у него отсрочка на год. Начальник команды говорил. Да и Семен Семеныч сам ездил сегодня к военкому. Просто опоздала повестка, ее вчера отправили, а сегодня уже все решилось.

М а ш а. В Красной Армии штыки, чай, найдутся, без тебя большевики обойдутся?

К л а в д и я П е т р о в н а. Была такая песня… Мы свое войне отдали. Без нас большевики не обошлись, у меня весь дом большевики. И Василий Павлович и Федя. И Борис комсомолец. Васька и тот пионер. А ты что так разочарованно на меня смотришь? Дают отсрочку — и слава богу. Солдаткой хочешь быть?

М а ш а. А при чем тут я?

К л а в д и я П е т р о в н а. Ты со мной не хитри. Думаешь, не видим… И хорошо, Маша, я ему лучшей жены не желаю. А вот отец твой? Хмурый он последнее время, просто не узнать Скворца. Как пошел на пенсию — туча тучей. С моим поругался. Вчера смотрели они футбольные таблицы, вдруг разорался. Борьку стал поносить. «Ноги, кричит, в вашем доме не будет!» Василий ему: «Ну, возвращайся, говорит, на завод, скучно тебе, понимаю. Хочешь, похлопочу, примут обратно. Складом заведовать». А он ни в какую. «Мне, кричит, обеспечена спокойная старость! Я, кричит, теперь всех на чистую воду выведу!» На Семена Семеныча напал. «У меня материал на него есть, все вижу!» Никаких у него материалов. Одна желчь играет.

М а ш а. Он на Семена Семеныча вашего всю ночь заявление писал.

К л а в д и я П е т р о в н а. Видишь, какой беспокойный. А что ему Семен Семеныч сделал? Он человек энергичный, деятель. Нам квартиру эту отхлопотал. Василий ведь с места не двинется, чтоб за себя слово сказать. А он в исполком, к директору — всех на ноги. Зря. Он и Тоне, матери твоей, всю жизнь отравлял. Все не по его, все не так. Получил пенсию — отдыхай, ходи днем в кино… Но ведь всюду рыщет. Давеча экскаваторщика какого-то разыскал, землекопов. «Подлоги, кричит, налево работают!» А ему какое дело, как там канавы копают? Я и слушать не стала. Ненавижу, когда люди не в свои дела влезают. От его заявлений тошнит всех. В кино пошел — заявление написал: дескать, механик части путает. В магазин за капустой поплелся — жалобную книгу всю исписал, — обвешивают. Думает один всех исправить. И тебя, наверно, всю испилил, вон ты какая огорченная сидишь.

М а ш а. Вы папу, тетя Кава, не трогайте. Он справедливый.

К л а в д и я П е т р о в н а. Да кому хорошо от его справедливости!

В а с я врывается на кухню.

В а с я. Гол! Борис забил! Неотразимый! Под планку ворот! Головой! А вы тут сидите! (Убегает в большую комнату.)

К л а в д и я П е т р о в н а. Сегодня, значит, опять весь вечер только и разговору будет что о голах.

М а ш а (тихо) . Я люблю Бориса, тетя Кава. Очень люблю…

К л а в д и я П е т р о в н а. Ну и слава богу.

М а ш а, Ведь мы с ним с восьми лет дружим. Лупил он меня, когда я с другими мальчишками ходила.

К л а в д и я П е т р о в н а. А теперь не лупит?

М а ш а. Теперь неудобно. Теперь он такой знаменитый. Даже невозможно по улице идти, все прохожие узнают. Борис Забродин! Правый полусредний! Одних автографов несколько тысяч подписал.

К л а в д и я П е т р о в н а. Автографы человека не портят. Борис скромный…

М а ш а. Это он притворяется скромным. Дома. А со мной он совсем не скромный. То ласковый, заботливый, нежный. А то вдруг как вихрь. Страстный, требовательный, угрюмый. То по неделям со мной не говорит, избегает. То под окном стоит ночью, ждет, когда я из института вернусь. То опять пропадает. Не могу я так, тетя Кава!

К л а в д и я П е т р о в н а. Да вы что, живете с ним? Отвечай! Живете? Как муж с женой?