Исидор Шток - Пьесы

Звонок. Тата открывает. Это Б о н д а р ь. Он снимает шинель. Входит в комнату. В руке у него синий пакет, который он вручает Чемезову.

Б о н д а р ь. Добрый вечер. (Чемезову.) Вам срочно из штаба.

Ч е м е з о в. Добро. Ну что ж… Чаю, очевидно, выпить не успеем.

Б о н д а р ь. Нет-нет, катер ждать не будет, он отходит точно в двадцать сорок пять.

Томительная пауза, какая всегда бывает в момент разлуки.

Ч е м е з о в. Вот что, Анна Петровна. У меня есть к тебе особая просьба. Пусть Татьяна и Григорий Родионович уходят на катере, а ты останься здесь. Хотя бы на несколько дней. Сегодня вечер в гарнизонном клубе, встреча шефов с моряками. Та самая встреча, которая не состоялась неделю назад. Мы пойдем с тобой туда. Ночью мне в море на маневры. Ты поживешь здесь, дождешься. Потом я провожу тебя в Ленинград. Мне важно знать, что ты здесь, в этом доме на Якорной площади, ожидаешь меня. Оставайся, Анна!

А н н а П е т р о в н а. Хорошо, Володя, я останусь. Я буду здесь с тобой и с тобой, Сережа…

Ч е м е з о в (Сергею) . Ступай, старший матрос. Да! По дороге зайди в Дом офицера. Там, говорят, есть замечательный мастер музыкальных инструментов. Отдай ему мандолину, попроси починить.

Т а т а (завернула в газету мандолину и отдает Сергею) . Она не очень поломана, можно склеить.

Сергей молча берет мандолину.

Ч е м е з о в (Сергею) . Иди на собрание. И помни… Помни войну…

И одновременно все встали, заторопились. Тата побежала в спальню, вернулась оттуда с чемоданчиком. Бондарь, Сергей и Тата одеваются. Тата прощается с отцом, целует его. Чемезов и Анна Петровна провожают Тату, Бондаря и Сергея, у которого под мышкой сверток с мандолиной. Хлопает входная дверь. Анна Петровна и Чемезов вернулись. Анна Петровна у окна вглядывается в темноту улицы, желая бросить прощальный взгляд на ушедших. Чемезов садится на диван, вскрывает синий пакет, переданный ему Бондарем, надевает очки, читает бумагу. Анна Петровна отворачивается от окна и подходит к Чемезову.

А н н а П е т р о в н а. Я еще никогда не видела тебя в очках, Володя. В очках и при всем параде. Прости, я мешаю тебе читать.

Ч е м е з о в. Нет-нет…

А н н а П е т р о в н а. Раньше вы были с Федором так похожи друг на друга. А теперь он так и останется навсегда молодым… Когда вы шли рядом по Якорной площади, все смотрели на вас.

Ч е м е з о в (отложил бумагу, снял очки) .

А н н а П е т р о в н а (обернулась к нему) . Ну вот! Теперь еще, оказывается, и ты знаешь эти стихи. Их знает Тата. Они переписаны Валериком в его тетрадь, он их читал девушке по имени Алевтина. А Сергей Селянин прочел их мне. Но ведь я их помню давно. Двадцать три года назад мы гуляли с Федором по Дворцовой набережной. Я все не понимала, кого из вас больше люблю — тебя или Федора. Мы гуляли до рассвета, и на мосту он прочел мне эти стихи. Они и решили нашу судьбу. Я поняла, кто мой избранник… Он так хорошо говорил о себе и обо мне, о нас, о будущем… Я вдруг увидела все так отчетливо, ясно, как будто солнце залило Неву и набережную… А еще мимо прошла молочница, посмотрела на него, на меня… «Какой красивый морячок… Молочка не надо?» Тогда мы ей тоже прочли эти стихи. Она одобрила. Стихи решили за нас. А теперь, оказывается, и ты их знаешь, Володя. Откуда?

Ч е м е з о в. Прошло двадцать три года, теперь не стыдно признаться. Мы сидели с Федором в каюте. Он молчал. И вдруг заорал, что не может жить без тебя. Что и ты тоже… И у вас назначено вечером свидание на Дворцовой набережной. Оно решит его жизнь. Тогда я вырвал из тетрадки лист, на котором написал стихотворение тебе. И подарил ему, сказал, что он может считать его своим. Я ведь в те годы — ты, наверное, помнишь — иногда писал стихи. И довольно плохие…

А н н а П е т р о в н а. Нет, они совсем не плохие. Для меня, во всяком случае. Ну вот, ты опять надел очки и читаешь эту бумагу. Что в ней? Что-нибудь плохое? Опасное?

Ч е м е з о в. Это акт расследования катастрофы.

А н н а П е т р о в н а (тревожно) . Валерик?..

Ч е м е з о в. Валерик не виноват. Никто не виноват из матросов и офицеров. Все они проявили мужество и героизм, что возможно было сделать, они сделали. Это тяжело говорить тебе, матери…

А н н а П е т р о в н а. Мне было бы тяжелее, если бы ты мне этого не сказал, Володя.

Ч е м е з о в (смотрит на Анну Петровну) . Друг ты мой, милый ты мой друг.

Темнота. Подъезд. Дождь. Качаемый ветром фонарь. Т а т а и С е р г е й. Она держит его за руку.

С е р г е й. Ну, говори скорее. А то Бондарь ждет, промок весь. И мне нужно на собрание.

Т а т а. О чем ты будешь говорить на собрании?

С е р г е й. Боишься, что я что-нибудь не так скажу? Боишься, что я скажу о нашей… Словом, о тебе и обо мне?

Т а т а. Нет. Я боюсь, что ты об этом не скажешь. А ты скажи, ты не смей стесняться. Пусть они тоже знают. Скажи, что с тобой и со мной было за эту неделю. Ведь они же поймут…

Б о н д а р ь (появляется из-за угла) . Невозможно больше ждать, Татьяна Владимировна. Сейчас отойдет катер. (Сергею.) Посоветуйте вашей… (запнулся и неловко, преодолев свою застенчивость) , посоветуйте вашей жене не задерживаться. Впрочем, это не только совет, это приказ. А приказы, как известно…

С е р г е й. …нужно выполнять.

Б о н д а р ь. До свидания. (Уходит.)

Т а т а. До свидания, товарищ старший матрос…

Тата идет следом за Бондарем, Сергей — в другую сторону. Мы следуем за матросом. Вот уже показались очертания Якорной площади, собора, памятника. Сумерки. Мелкий дождь. Мимо памятника адмиралу идет матрос со свертком в руке. Матрос на мгновение задерживается около памятника и смотрит на него.

З а н а в е с.

1958

ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ ЗАБРОДИН.

КЛАВДИЯ ПЕТРОВНА — его жена.

БОРИС — младший сын.

ФЕДОР — старший сын.

НИНА АЛЕКСЕЕВНА — жена Федора.

ВАСЯ — их сын.

СКВОРЕЦ ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ.

МАША — его дочь.

СЕМЕН СЕМЕНОВИЧ.

СЕРГЕЙ ЧУХИН.

Действие происходит в Москве, в квартире Забродиных на Ленинградском проспекте, в течение сорока дней.

Квартира Забродиных в новом доме на Ленинградском проспекте Москвы, против стадиона «Динамо», рядом со стадионом Юных пионеров (с юга) и Центральной вертолетной станцией (с севера). Три корпуса образуют дом, и соединены они мостиками, а каждый мостик образует два балкона, разъединенных металлическими решетками-перилами. На балконах летом цветы. Листья плюща и дикого винограда опутывают металлические решетки. Третий балкон снизу принадлежит Забродиным. Отсюда мы можем заглянуть в квартиру. Комната, где обитает младший сын Борис. Наскоро застланная постель, на ней футбольный мяч и тренировочный костюм. На письменном столе груда спортивных газет и журналов. На гвоздике фотоаппарат. На подоконнике принадлежности для проявления, увеличения и печатания.