Юрий Яновский - Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

Рудой.Товарищ специалист, я, возможно, малость погорячился. Я не знал, что вы такой нервный. Мы привыкли по-простому: рубить все в глаза — и ладно.

Франц (через силу). Я подчиняюсь неизбежности. Вы должны дать мне слово…

Венгер.Вы как ребенок, товарищ Адер! Вы хотите пешком дойти до узловой станции! Заводская железная дорога вам не нравится? Вы боитесь рабочих? Вы сразу так и говорите.

Франц (устало). Мне очень тяжело, Венгер…

Венгер (высоким голосом). А нам не тяжело от вашего поступка?! Мы забираем больного с собой, а вы поступайте, как знаете…

Хейман стонет.

Венгер.Вот!

С дрезины соскакивает рабочий. Энергично подходят к больному, несут к дрезине. Франц, не слеша, трогается за ними. Свирепствует ветер.

Сборочный цех паровозостроительного завода. Под паровозом — несколько людей. Паровоз еще голый, без колес, стоит над канавой, как это делается на заводах. Возле паровоза бригадиры — Седой и Гвардия. Седой — в железных окулярах, низенький. Гвардия — высокий, худощавый. Виден угол станка, за которым работает рабочий в матроске. Мостовой кран подвозит детали. Работают точно, быстро, весело. Грохочет цех.

Седой (работает). Вчера я пересадил свою пальму. Ту, которую в прошлом году привез из Сухуми. Когда был в доме отдыха. Называется „Кентия Кентербери“. Происходит с острова лорда Говей в Великом, или Тихом, океане. Вот красота!

Гвардия (вылезает из-под паровоза). А землю какую она любит?

Седой.Обыкновенную! Только чтобы не пересушивать и несильно поливать. Немного солнца.

Гвардия.А листики длинные?

Седой.Дюймов на восемь. Красота!

Гвардия.Я, брат, свои китайские розы давно пересадил. Землю составил, как в аптеке. И ношусь с ними, чтобы они подольше были на солнце. Приятное растение. Особенно тот куст, который цветет красным, как огонь, цветом.

Кран подвозит детали.

Седой (лезет под паровоз). Я — когда-то — в молодости — рыбой — занимался. — Часами — сидел — возле — аквариума. — Вот — красота — была.

Подходит рабочий в матроске.

Рабочий.Граждане ударники, паровоз замерзнет от вашей работы.

Гвардия.А ты почему ушел от станка? Мало тебе брака?

Рабочий.У меня автомат. Загнал стружку и гуляй.

Гвардия.А брак в землю прячь?

Рабочий.Не бойся. Я ударник лучше тебя. Ты еще никакого премия не имеешь, а мой портрет уже в газете.

Седой (из-под паровоза). Газета выдержала?

Гвардия.Ну, иди уж к станку, ударник! А то снова положишь резец точить да деталь закапывать.

Рабочий.Ты не задирайся. Я настоящий ударник, значит должен и за вами следить. Ударная работа у вас, стариков? Один только смрад.

Гвардия (спокойно). Высказался? Теперь иди работай. Выполняй, как мы, старики, план. Только бракованных деталей в землю не закапывай.

Рабочий вдруг побежал к станку.

Седой (работает ключом). Молодой. Угомонится. А мы девятьсот пятый год еще знаем. Помнишь, как мы дробовики налаживали? А потом ковали железные ежи, чтобы бросать под ноги казачьим коням? Кони бесятся, падают. Красота! Молодой! Угомонится…

Гвардия.Такого угомонишь! Это тебе не „Кентербери“! Тут я с тобой совершенно не согласен!

Седой.А в чем ты со мной согласен?

Гвардия.В цветах — да. А тут — нет. Потому как для нового завода — нужно и людей обновлять! Сто раз тебе говорил!

Седой.А наш завод тебе не годится? Тебе — чтобы до самого бога? На кнопочках? Сюда-туда, руки в брюки и — посвистывай?

Гвардия.Чтоб ты знал! Нужно новый поставить. Баста!

Седой.Покупать ли, новый ли ставить — один черт!

Гвардия.Один — да не один! Нужно разобраться!

Проходит заводской инженер. Останавливается. Смотрит.

Гвардия.Тут, Иван Павлович, детали плохо подгоняются. Нужно добиваться, чтобы шлифовали хорошо.

Иван Павлович.Ладно, скажу. План сегодня выполните? Тяжело без реконструкции.

Седой.Нелегко.

Гвардия.Слыхали мы, что наш трест целый завод за границей покупает. Перевезет и поставит вместо нашего. Это правда?

Иван Павлович.Разговоры. Это немец распространил. Вот будет заводское совещание, мы заслушаем доклад треста о реконструкции завода, внесем свои предложения, тогда все и выяснится.

Седой.А вы, Иван Павлович, за какую программу?

Иван Павлович. Я за реконструкцию. Покупать целый завод!

Седой.Правильно!

Гвардия.А немец — наоборот.

Иван Павлович. Поменьше бы слушали этих авантюристов, так лучше было бы. Вы думаете, он заболел? Подхватил Хеймана и бежал с завода. Пошли-побежали в степь, как гимназисты.

Седой (мечтательно). Сейчас как раз в степи дрофы, как профессора, ходят…

Гвардия.Подожди, дружище, тут не охота. Как это так — побежали в степь?

Иван Павлович. Домой пешком пошли.

Гвардия (нерешительно ). Может, это у них спорт?

Иван Павлович. Какой там спорт! Товарищ Венгер сама поехала за ними.

Седой.Таки задели их за живое.

Иван Павлович. Да. Вот и верь им после этого.

Ушел. Рабочие посмотрели друг на друга. Продолжают разговор, работая.

Гвардия.Вот будет работа для зубов! Чтобы и зубы не выкрошились! Франц такой горячий, что слова спокойно не скажет. Швырнуть инструмент, напугать до костей, — разве трест его защитит?

Седой.Тоже мне защита! Не верю трестам. Обманывают нашего брата.

Гвардия.Так мы же хозяева! Что скажем, то и сделают.

Седой.Мы хозяева, мы и рабочие. Все вместе. А они приказчики. Вот они и обманывают: нас — хозяев, перед нами — рабочими, и нас — рабочих, перед нами — хозяевами. Красота!

Гвардия.Ничего не пойму. А дело же идет по нашим рельсам?

Седой.Не очень-то и по нашим! Завод хотят купить! Уже наш им не годится!

Гвардия.А не годен он. Об этом все знают.

Седой.Мы ого своими руками отогрели после революции.

Гвардия.А паровозы нужны для социализма?

Седой.Мы даем паровозы! Изо всех сил стараемся!

Гвардия.Паровозы? Разве „0-5-0“ — паровоз?

Содой.По и не верблюд!

Гвардия.Плохой паровоз. И мало мы их выпускаем. Нужно продать завод к чертовой матери!

Седой.Завод продать? Нашу кровь и нашу душу?

Гвардия.Кровь нам не нужна — паровозы давай!

Седой.И привезти из-за границы чужой завод? Да он тебе немецким языком заговорит.