Юрий Яновский - Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

Некоторое время в столовой почти никого нет. Начинают входить рабочие и работницы других смен. Одни в рабочей одежде — прямо на работу, другие — в чистой. Рудой отходит к „треугольнику“.

Директор.Выброшу с завода одного, другого, так будут знать, как дискредитировать единоначалие! Слишком много себе позволяют!

Председатель завкома (шутит). Ох, братишка, нагрянет контрольная комиссия!

Венгер.Знаешь, что мне сказали в кузнечном цехе? „Давайте, говорят, нам его обратно. Пускай еще в цехе поучится. Мы ему автомобиль не для того давали, чтобы он на нем за зайцами гонялся!“ Вот как говорят массы, а ты — „выброшу!“

Директор.Что же мне — поддабриваться к каждому? Чтобы не прогнали с директорства? Я управляю целым заводом, и для меня дела важнее всяких разговоров. Да я завтра, ежели захочу, и в тресте сидеть буду!

Венгер.На охоту ездил на автомобиле?

Директор.Ну, ездил.

Венгер.По пахоте за зайцами гонялся? Это, по-твоему, дело? Или единоначалие?

Председатель завкома. Да хватит вам. Ну, поломал машину, ну, исправим.

Венгер.Если бы это поломал спец. А директор-рабочий, да еще с этого же завода; здесь, знаешь, принципиальное дело.

Директор.Я знаю, что мне в КК говорить. Это мое дело.

Венгер.А дискредитация директора рабочего и партийца, это чье дело?

Директор.Театралов, которые тут выступали.

Венгер.Разве? А я думала, что твое.

Председатель завкома. Да хватит вам. Ближе к делу. Что говорят инженеры?

Директор (после паузы). Не понимаю я. Иван Павлович — мой помощник — против покупки завода. Трестовский инженер убеждает, что нужно купить.

Венгер.Так, значит, дело с покупкой завода все-таки стоит?

Директор.Трест выдвинул такое предложение. Вместо реконструкции.

Венгер.А наши инженеры?

Директор.Не поймешь. Каждый по-своему.

Венгер.Значит, дело серьезное. Будем, товарищи, сегодня внимательными втройне. Чтобы нам чего-нибудь не прозевать. Нужно самим доискиваться правды.

Председатель завкома. Ежели поставить у нас заграничный заводик, дак мы сразу же прямо в социализме будем!

Венгер.Говорю, дело серьезное, товарищи. На каждом, самом маленьком участке промышленности нужно заботиться об интересах пролетарского государства.

Входит милиционер. Медленно и нерешительно. Становится в сторонке.

Милиционер.Вера, иди сюда.

Венгер.Ну, чего тебе?

Милиционер.Дело есть. Иди сюда.

Венгер (подходит, ласково). Ревновать пришел? Вот чудила!

Милиционер (тихо). Знаешь, я был на дежурстве, а потом случайно забежал в детский садик, и там…

Венгер (заволновалась). Что такое? Говори скорее!

Милиционер.Наша Майка заболела.

Венгер.Что с ней? Где она сейчас?

Милиционер.Температура. Горит. Плачет.

Венгнер (обеспокоенно). Вот волынка. Врача позвал?

Милиционер.Ты будешь сердиться, по я…

Венгер.Что — ты?

Милиционер.Я схватил ее на руки и принес в заводскую больницу.

Венгер.Она в сознании?

Милиционер.Положили ее. Лежит. Зовет маму.

Венгер.А у меня как назло сейчас собрание.

Милиционер.Горит. И плачет. Где мама, спрашивает.

Венгер.Бедная Майка. Что же мне делать?

Милиционер.Она плачет.

Венгер (подлетает к директору и председателю завкома). Слушайте, товарищи, я бегу в больницу. Задержите на пятнадцать минут начало собрания. Я сейчас. Верите, сердце облилось кровью…

Председатель завкома. Кто там, в больнице?

Венгер.Ребенок мой. Словно камень кто положил на сердце. Маечка моя маленькая… (Остановилась.)

Директор.Оно бы и неприлично бежать с собрания. Что, она тому ребенку поможет? На каждом участке нужно беспокоиться об интересах пролетарского государства.

Председатель завкома. Попробуй родить ребенка, а потом будешь говорить. Она и мать не хуже, чем секретарь. Люблю Венгершу за это. А на собрание она успеет.

Директор.Я не согласен. Кто она — мать или секретарь в первую очередь?

Венгер побежала. За нею милиционер.

Председатель завкома. В первую очередь она — Венгерша!

Скамья возле заводской больницы. На скамье Милли и Франц.

Милли.Вы сегодня не на работе, Франц?

Франц.Не на работе, Милли. Навестил вашего отца. С вами на солнце посижу. Солнце весеннее, мглистое. Словно мы на Ванзее приехали. Плещет вода, гуси летят высоко, незаметно. Немецкая весна, да и все тут.

Милли.А вчера был ветер, Франц! У нас не бывает таких ветров.

Франц.Тут еще Азия, Милли. По степи ходят аравийские пастухи. Словно степные пираты, блуждают люди. Украиной называется эта земля, и вовсе нет Гоголя. Помните, „Тарас Бульба“? А тут из пустыни встает мировая индустрия.

Милли.Вы, как поэт, Франц. Я думала, вы уже бросили поэзию.

Франц (неохотно). Разве это поэзия? Это дикая стихия. Такой ветер никаким стихом не перекричишь. Сюда нужны гудки, морские сирены, пушечные выстрелы. Проклятая степь.

Милли.У вас были нежные сонеты… Немецкие сонеты.

Франц.Глупости. Я инженер, Милли. Я приехал сюда завоевателем, конквистадором. Мне нет дела до идей — я практик. И я буду строить хотя бы и коммунизм — если он будет создаваться с заводов!

Милли.А у коммунистов есть любовь? Мне говорили, что у них лотерея.

Франц.Вы, Милли, ребенок! Какое вам до них дело! Вы — немецкая девушка…

Милли.А если вы будете строить коммунизм и станете коммунистом? И не будете знать меня? А будете знать лотерею?

Франц (привлекает Милли к себе). Я буду строить коммунизм, но я останусь вашим Францем.

Милли (отодвигается). Вы забыли, что было вчера. Вы не взяли меня с собой, когда бежали!

Франц.В страшную пустыню?! Там песок и ветер. Меня вдруг охватили сомнения.

Милли.Немецкая девушка всегда должна быть возле своего нареченного.

Франц.Но ведь там было так опасно! Я не мог рисковать вашей жизнью.

Пауза. Милли пытается собраться с мыслями.

Милли.Гофман пишет, что нельзя рисковать только любовью. А жизнью моего отца вы ведь рисковали?

Франц.Длинная, бесконечная дорога. Степь. Пастухи, которые ходят, словно апостолы, возле отар. Вы бы почувствовали страшное отчаяние. Вас жгло бы солнце и швырял на землю ветер. Вас бы мучила жажда.