Цезарь Солодарь - Ситцевый бал

О л е г Б о р и с о в и ч (молча идет к двери, останавливается) . Что все-таки произошло?

Н а с т я. Я пытаюсь на твоих белых клавишах играть.

О л е г Б о р и с о в и ч (недоуменно) . Что произошло, Настя?

Настя молчит.

И больше ничего я не услышу от тебя?

Н а с т я. Много полезного ты мог бы услышать от Татьяны Степановны.

О л е г Б о р и с о в и ч. Какая еще там Татьяна Степановна?

Н а с т я. Вика с ней улетает к Вадиму.

О л е г Б о р и с о в и ч. Безумно сожалею, что наше знакомство не состоялось. (Взволнованно.) Настюша! Я хотел бы услышать другое от тебя. От тебя!

Настя молчит. Олег Борисович медленно открывает дверь.

Н а с т я (вспомнила) . Да!

Олег Борисович с надеждой оглянулся.

Пальтишки для девочек на втором этаже слева. Рядом с барабанами и горнами. Светке нужен двадцать восьмой размер, второй рост. И поторопитесь, а то раскупят.

Олег Борисович уходит.

КЛАВДИЯ.

ТОПОРКОВА.

ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА.

ГРУШЕВОЙ.

ТАМАРА САВЕЛЬЕВНА.

НИКОЛАЙ.

СТАРКОВ.

АННА МАКСИМОВНА.

Наши дни.

Молодой город на юге России.

Комната во Дворце культуры стекольного завода.

Здесь проводит депутатский прием помощник мастера К л а в д и я Ш о х и н а. Ей двадцать шесть лет.

Ранняя погожая осень. Предвечерье. В окно заглядывает уходящее солнце.

К л а в д и я (продолжает разговор по телефону) . Передадите главврачу?.. Спасибо… Да, Корольковы прямо от меня пошли к вам в поликлинику. Если девочке нужен специализированный санаторий, выдайте медицинское заключение, а я созвонюсь с областью… Договорились. Всего вам доброго. (Положила трубку. Делает запись в тетрадке.)

Быстро входит Т о п о р к о в а, она моложе Клавдии. На плече — сумка, нечто среднее между дамской сумочкой и рюкзаком. Как и впоследствии, она появляется с таким возбужденным видом, словно только что с кем-то поссорилась.

Т о п о р к о в а. Добрый вечер, Клавдия Степановна.

К л а в д и я (посетительница ей незнакома) . Добрый вечер. (Указывает на стул.) Вас кто-то обидел?

Т о п о р к о в а (не садится) . Я не на депутатский прием. (Показывает удостоверение.) Я к вам из Москвы. Редакция поручила мне…

К л а в д и я. Понимаю, столетие нашего завода. Садитесь, Светлана, поговорим. Но если придут избиратели, то уж простите…

Т о п о р к о в а. А мне как раз надо бы послушать!

К л а в д и я (разводит руками) . Не каждый согласен при постороннем…

Т о п о р к о в а. А вдруг мне повезет! Нашу газету вы сейчас интересуете прежде всего как депутат областного Совета.

Клавдия безуспешно пытается возразить.

Естественно, я покажу вас на фоне нового цеха сульфидного стекла. Видела на Олимпиаде ваши фантастические вазы. Чудесно! Все цвета радуги. Я уже знаю вашу роль в…

К л а в д и я (прерывает ее) . Извините. Лучше бы написали о…

Т о п о р к о в а (смеется) . В этом вопросе вы, товарищ депутат, решающего голоса не имеете.

К л а в д и я. Но посоветовать могу.

Т о п о р к о в а. Вы, конечно, посоветуете писать о Прядко. (Торжествующе.) Угадала?

К л а в д и я. Угадала.

Т о п о р к о в а. Наваждение! Вы шестая, с кем я успела здесь познакомиться, и все в один голос: Прядко, Прядко, Прядко! Ваш директор, вижу, прочно завоевал симпатии людей.

К л а в д и я. Я не о Сергее Ивановиче Прядко. Я об Анне Максимовне. Его матери. Старейшая у нас коммунистка. После разрухи восстанавливала завод. Вместе с мужем. Он погиб в сорок четвертом под Варшавой. Анна Максимовна почти сорок лет проработала на заводе. Первоклассный стекловар. А отец ее знаменитейший стеклодув был.

Т о п о р к о в а. Династия? Интересно, конечно.

К л а в д и я. Анна Максимовна до сих пор молодцом держится. Правда, с прошлого года ноги побаливают, пришлось палку завести. Прогуляйтесь вечером по городу — обязательно ее встретите. Дождь, метель — все равно выходит на прогулку. Ей у нас каждый уголок знаком. Живая летопись города.

Т о п о р к о в а. Да, о ней стоит написать.

К л а в д и я (обрадованно) . Вот видите!

Т о п о р к о в а. И все-таки, Клавдия Степановна, у меня задание писать о вас. Надеюсь, не хотите подвести меня под гнев главного редактора?

В дверь заглядывает пожилая п о с е т и т е л ь н и ц а.

П о с е т и т е л ь н и ц а. Можно, товарищ Шохина?

К л а в д и я. Пожалуйста, пожалуйста. Что это вы так сухо со мной, Дарья Павловна?

П о с е т и т е л ь н и ц а. Не величать же депутата Клашей.

К л а в д и я. Как звали, так и зовите. Присаживайтесь. Вам не помешает… товарищ?

П о с е т и т е л ь н и ц а (садясь) . Мне, Клашенька, и десяток товарищей не помешает. Как писалось во время войны, наше дело правое.

Т о п о р к о в а (шутя) . Тогда, я читала, добавляли: враг будет разбит.

П о с е т и т е л ь н и ц а. А я могу добавить: бюрократ — черствый, что твой сухарь, — будет поставлен на место. С помощью нашего депутата Клавдии Степановны Шохиной.

К л а в д и я. О каком бюрократе идет речь?

П о с е т и т е л ь н и ц а. Которому директор всецело доверил распределять квартиры во втором корпусе.

К л а в д и я (Топорковой) . В новом семиэтажном доме.

Т о п о р к о в а. Видела.

П о с е т и т е л ь н и ц а. Сергею Ивановичу самому вникнуть недосуг. У него дел невпроворот. (Дает Клавдии заявление.) Все полностью изложено. И не только официальные факты, а все как оно на самом деле. (Пока Клавдия знакомится с заявлением, Топорковой.) Вы, видать, не местная?

Т о п о р к о в а. Из Москвы, журналистка Светлана Топоркова.

П о с е т и т е л ь н и ц а. Ясное дело. Опять будете нашего Прядко описывать?

Т о п о р к о в а. Не достоин, считаете?

П о с е т и т е л ь н и ц а. Боже упаси! Такого директора из десятка не выкинешь. Светлая голова. И мужчина пронзительный. Нашу сестру сразу околдует — что по линии производства, что по линии детского сада. Лишних слов не любит. На нем не только наш стекольный держится — весь поселок… Ой, все забываю, что мы уже городом числимся. И на город Сергей Иванович тоже немало сил положил. (Вздыхает.) А вот по новому корпусу прохиндею доверился.

К л а в д и я. Почему же прохиндею, Дарья Павловна! У начальника ЖКО Барышева нет никаких оснований включать вас в первую очередь.

П о с е т и т е л ь н и ц а. А на Саньку Мухину, выходит, есть все основания?

К л а в д и я. Муж Александры Гавриловны пользуется льготами участника войны.

П о с е т и т е л ь н и ц а. Выходит, вся наша семья виновата, что мой Семен Герасимович к войне годами не вышел? А Санькин муж почему-то даже в двойных участниках числится.