Николай Мирошниченко - Пьесы

Л о з о в о й. А ты подсоби ему! Как бы ненароком пупок у него от почестей не развязался.

П а н т е л е е в. Злой ты сегодня, Терентий.

Л о з о в о й (наливая смородиновой) . Злой! Потому как в товарищах ошибся. (Пьет.) Взять, к примеру, того же Ходокова… Он считай, на моих глазах от рядового планировщика до директора завода вырос…

П а н т е л е е в. И на моих тоже. Башковитый мужик. Помнишь, когда его в первые секретари горкома партии двинули? Что на заводе творилось.

Б у р е н к о в. Он и в секретарском кресле жил нашими заботами.

Л о з о в о й. Ну и подхалимы вы, братцы. Прямо-таки божка лепите.

П а н т е л е е в. Божок не божок, но человек он беспокойный, душевный. После того как меня на поруки взяли, не каждый первым руку подавал. А он подавал, по имени-отчеству величал. Еще секретарь парткома Ануфриев…

Л о з о в о й. Какой он секретарь?! Мальчишка. Со всеми за ручку. Варвара и та без спросу к нему вваливается.

Б у р е н к о в. Может, тебе и завод наш не завод, а отхожее место?

Л о з о в о й. Про завод я такого не скажу.

Б у р е н к о в. Тогда какого черта выкобениваешься?! Напраслину на людей возводишь. Ходоков, чтоб ты знал, семнадцатилетним юнцом войну встретил. Израненный и контуженный до самой Праги дотопал. Боевыми орденами отмечен.

Л о з о в о й. Будто я этого не знаю. Ты еще добавь, что Ходоков наш захудалый заводишко в люди вывел. На всю страну гремим. И за опытом к нам едут, и академики нас жалуют. У каждого личный план повышения производительности труда. А плата за это какая? Выпить — не смей. В семье будь паинькой. В городе ходи на цыпочках. Тебе в морду бьют, а ты вежливо улыбайся. Потому как ты уже одной ногой в коммунизме…

А н а с т а с и я вносит самовар.

А н а с т а с и я (напевая) . «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка…»

Б у р е н к о в (Лозовому) . Ты все сказал?

Л о з о в о й. Я не дурак: кое-что про запас приберег.

Б у р е н к о в. Тогда слушай, что я тебе скажу про честь и совесть нашего завода. Про его великую воспитательную и прочую миссию в городе Зубцовске…

Звонок в дверь.

А н а с т а с и я (спешит к двери) . Урожайный нынче у нас день.

Входят Н е д о г л я д о в а и А н у ф р и е в.

Н е д о г л я д о в а (с порога) . Ты, Анастасия, жива? Ну и слава богу. (Заглядывает в комнату, Ануфриеву.) А вот и они, субчики-голубчики, сударики-маврики. Что ты теперь скажешь про народный контроль в лице Варвары Недоглядовой?

А н у ф р и е в (испытывая неловкость) . Здравствуйте, товарищи…

Лозовой, прихватив со стола графинчик, молча надвигается на Недоглядову.

Свет гаснет.

Высвечивается просторная гостиная трехкомнатной квартиры Виссариона Алтайского. От пола до потолка — стеллажи с книгами, на стене гитара. Э л е к т р о н и к с интересом разглядывает книги. Из кухни появляется х о з я и н, он в спортивном костюме, в одной руке — кофейник, в другой — две чашечки.

Э л е к т р о н и к (вглядываясь) . Как вам удалось сколотить такую роскошную библиотеку?

А л т а й с к и й (ставя на журнальный столик кофейник) . С мира по нитке — вот голому и рубашка.

Э л е к т р о н и к. Тут, наверно, больше тысячи.

А л т а й с к и й (разливая кофе) . Около трех.

Э л е к т р о н и к. Офонареть можно!

А л т а й с к и й (церемонно) . Прошу, мадам.

Э л е к т р о н и к (садясь) . Спасибо. (Пробует кофе.) Да вы просто маг! Кофе обалденного вкуса.

А л т а й с к и й. Вы, надеюсь, простите меня, что я без фрака?

Э л е к т р о н и к. У вас вполне спортивная фигура.

А л т а й с к и й. Благодарю. (Садится.) Теперь я готов продолжить нашу беседу.

Э л е к т р о н и к (заглядывая в блокнот) . Так… часть анкеты уже заполнена. Вы женаты, у вас двое детей. Брак на основе взаимной любви. Жене вы, конечно, никогда не изменяли?

А л т а й с к и й. Вы утверждаете или задаете вопрос?

Э л е к т р о н и к. Мне очень хочется в это верить.

А л т а й с к и й. Почему?

Э л е к т р о н и к. Хотя бы потому, что в моем представлении вы человек не стандартный.

А л т а й с к и й. В ближайшие годы таких, как я, будут тысячи. Даже кандидаты наук встанут на рабочие места.

Э л е к т р о н и к. Сколько книг вы прочли из личной библиотеки?

А л т а й с к и й. Сейчас уточним. (Встает, берет со стола толстую тетрадь, подает ее Электронику.) Здесь указано название книги, автор и порядковый номер.

Э л е к т р о н и к (листая тетрадь) . А у вас, как говорится, губа не дура. И вкус, и система… Последняя книга значится под номером одна тысяча шестьсот сорок семь. (Смотрит на Алтайского.) Вам не кажется, что у меня собачье чутье?

А л т а й с к и й. Не понимаю?

Э л е к т р о н и к. И не поймете. Вы, сами того не осознавая, живете в качественно новом измерении. (Записывает что-то в блокнот.) Нет, я несказанно везучая. (Оглядывается.) Ваша жена нас не застукает?

А л т а й с к и й (подливая кофе) . Она с детьми на даче.

Э л е к т р о н и к (записывая) . Значит, у вас и дача есть? (Увлеченно.) Прекрасно! Меня это вполне устраивает.

А л т а й с к и й (насторожившись) . В каком смысле?..

Э л е к т р о н и к. Во всех! (Заглядывает в блокнот.) Скажите, а вы пьете? Ну так, чтобы в глазах чертики плясали, чтобы неудержимо хотелось кого-то обнять, поцеловать, закружиться…

А л т а й с к и й. Кто-то из древних сказал: пьяный мужчина — зрелище скверное, пьяная женщина — зрелище мерзкое, а потому любовь между ними омерзительна.

Э л е к т р о н и к. Отлично! (Записывает.) Теперь я верю: в пределах Зубцовска вы никогда своей жене не измените.

А л т а й с к и й. Простите, но я что-то никак не возьму в толк, какое отношение имеет наша беседа…

Э л е к т р о н и к. Самое прямое. Я предупреждала вас, что буду задавать неожиданные вопросы. И вы согласились отвечать на них искренне. Потому-то я и напросилась к вам в гости. (Смотрит на Алтайского.) Скажите, а я вам нравлюсь?

А л т а й с к и й. Знаете, с вами не заскучаешь.

Э л е к т р о н и к. Знаю. Я похожа на идиотку. В смысле искренней непосредственности. Помните князя Мышкина. В мыслях и поступках он был искренен и чист как первозданный снег.

А л т а й с к и й. Но он жил в другую эпоху.

Э л е к т р о н и к. Вы думаете, нравственно человек подвинулся в лучшую сторону?

А л т а й с к и й. Если думать иначе, то какой смысл жить?

Э л е к т р о н и к. Могу ответить. Глобально весь биологический процесс на нашей планете должен быть подчинен единой цели — революционному преобразованию нравственно-духовной сущности человека.

А л т а й с к и й. Ого! Это что-то из области гигантомании.

Э л е к т р о н и к. Да, вы правы… Это озарение снизошло на меня недавно. Я не успела поделиться даже с Алексеем Ноевичем. (Неожиданно.) Кстати, как вы относитесь к этому человеку?