Николай Мирошниченко - Пьесы

Б у р е н к о в. Разговор у нас намечается свойский. Почти семейный. Если кто с пылу с жару хватит лишку, так уж вы потом не ловите на слове.

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Павел Семенович! Вам звонит первый секретарь горкома партии.

Х о д о к о в (сняв трубку) . Слушаю, Иван Романович…

Свет гаснет.

Укромный уголок механического цеха. На заднике может быть развернута панорама: уходящие в перспективу два-три ряда станков, мостовой кран, на нем какой-нибудь броский плакат. Все события должны происходить на фоне то приглушенного, то неожиданно прорывающегося звука работающих станков.

Появляется Э л е к т р о н и к, она в синем рабочем халате. Вслед за ней спешит К о р о л е в и ч, он в рабочем комбинезоне.

К о р о л е в и ч (догоняя) . Лена!

Э л е к т р о н и к (оглядываясь) . О, Королевич, собственной персоной.

К о р о л е в и ч. Мне надо срочно посоветоваться.

Э л е к т р о н и к. Опять сделал какое-нибудь открытие?

К о р о л е в и ч. Сделал… (Вынимает из кармана часы.) Взгляни…

Э л е к т р о н и к. Прелесть какая! И это из моих замухрышек?

К о р о л е в и ч (открыв коробочку) . Теперь взгляни вот на это.

Э л е к т р о н и к (разглядывая) . Кольцо… Серьги… Это же произведения искусства. Нет, он просто гений!

К о р о л е в и ч. У тебя вечер свободный?

Э л е к т р о н и к. Опять кино?

К о р о л е в и ч. Назначаю свидание в квартире Алтайского.

Э л е к т р о н и к. Мне не нравится твой заговорщический вид.

К о р о л е в и ч (оглядываясь) . Потом объясню. (Быстро уходит.)

Появляется А н у ф р и е в.

А н у ф р и е в. Что, Елена Сергеевна, тоже решили принять участие в профсоюзном собрании цеха?

Э л е к т р о н и к. Тема заинтриговала. А вдруг я тоже не понимаю воспитательного значения трудового рубля. (Спохватившись.) Олег! Возьми свою коробочку. (Убегает.)

Мимо Ануфриева разлетелась П а в л и н а, но, заметив его, остановилась.

П а в л и н а. Здравствуй, Валентин Николаевич.

А н у ф р и е в. Здравствуй, Павлина…

П а в л и н а. Ты здороваешься со мной будто нехотя.

А н у ф р и е в. Совестно мне, Павлина, в твои глаза глядеть.

П а в л и н а (игриво) . А говорят, будто ты распорядился все цеха моими повышенными обязательствами обклеить.

А н у ф р и е в. Распорядился. Только ты не путай божий дар с яичницей.

П а в л и н а. Я-то не путаю, не беспокойся. Но и вы там, в своем парткоме, не вздумайте напраслину на больного человека возводить.

А н у ф р и е в. Это Королев-то больной?

П а в л и н а. Он самый. Звездная болезнь у него. Ты сына его видел? Вылитый Королев-старший.

Неожиданно появляется Н е д о г л я д о в а, в руках у нее ведро и швабра. Заметив Павлину и Ануфриева, остановилась, делает вид, будто поправляет чулок.

А н у ф р и е в (взглянув на часы) . Не ко времени мы с тобой этот разговор затеяли.

П а в л и н а. А меня гул станков всегда на откровенный лад настраивает. Так вот, если хочешь знать правду, — слушай. Подвозил меня Королев на своем мотоцикле, было. Во вторую смену я тогда работала. Подвезет прямо к подъезду и смотрит мне в глаза. Я протягиваю ему руку, чтобы попрощаться, а он ее не видит. Молчит и смотрит в глаза. В третий или в четвертый раз я и говорю ему: поднимемся ко мне, я тебя чаем побалую… А он мне: ты, говорит, береги свои глаза. Честные они у тебя. Чистые. Ждущие чуда. Через них, говорит, можно в самую глубину души заглянуть. И такого наговорил про мои глаза, что я потом до утра перед зеркалом просидела…

А н у ф р и е в. А про глаза своей жены он случайно не вспомнил?

П а в л и н а. Я сама спросила. По командировкам она часто у него мотается. И каждый раз возвращается с другими глазами. А ему больно, страдает он… Но свои глаза замутить не хочет, гордый. И еще, говорит, сын все поймет…

Появляется взволнованная А н а с т а с и я.

А н а с т а с и я (Ануфриеву) . Слава богу, что я тебя встретила…

А н у ф р и е в. Одну минутку, Анастасия Петровна. (Отводит Павлину в сторону, жмет ей руку.) Извини меня, Павлина. Если, конечно, можешь…

П а в л и н а. Я могу, я все могу, товарищ секретарь. (Сквозь слезы.) За него обидно… Таких мужиков нынче даже в сказках-небылицах и то не всегда встретишь. Да уж видно, не судьба. (Убегает.)

А н у ф р и е в (Анастасии) . Что у вас стряслось?

А н а с т а с и я. Собрание ноне в нашем цехе. Ефим про трудовой рубль речь держать будет. А ты его нрав знаешь…

А н у ф р и е в. Вам-то от его нрава что за печаль?

А н а с т а с и я. Сатана за руку дернул, Николаич… Вот я и того, не удержалась… Мотороллер внуку купила.

А н у ф р и е в. Сколько ему лет?

А н а с т а с и я. В седьмом будет учиться.

А н у ф р и е в. Рановато.

А н а с т а с и я. Вот и Ефим говорит: развращаешь мальца. Учится он у тебя, мол, ни шибко ни валко. А ты ему мотороллер на блюдечке с каемочкой. Всыплю, говорит, я тебе по первое число, другим закажешь. (Оглядываясь.) Ты бы упредил его, а?

А н у ф р и е в. А как бы вы поступили на моем месте?

А н а с т а с и я. Мне, Николаич, на твою колокольню не взлететь. Оттуда, поди, все по-другому видится-глядится…

Появляется Л о з о в о й, он в новой спецодежде, при галстуке.

Л о з о в о й (Анастасии) . Муж по следу идет. Уноси ноги, Анастасия. (Заметив Недоглядову.) Эй, Подглядова! Тебя корреспондентша по всему заводу разыскивает. С ног, бедолага, сбилась.

Н е д о г л я д о в а. Шутки шутишь, курортник. Куды как вырядился. (Анастасии.) Спасайся, кума. Мужик твой пуще грозовой тучи.

А н а с т а с и я (испуганно) . Ты про наш разговор, Николаич, ему ни гугу. (Уходит вместе с Недоглядовой.)

А н у ф р и е в. У тебя вид, Терентий Макарович, образцово-показательного наставника.

Л о з о в о й. С твоей легкой руки рабочую смену подготавливать буду.

А н у ф р и е в. А с курорта почему на пять дней раньше сбежал?

Л о з о в о й. Выкинь два выходных, и получится всего на три…

Появляется П а н т е л е е в.

П а н т е л е е в. Тут моя «миллионерша» случайно не объявлялась?

Л о з о в о й (улыбаясь) . На свиданьице с Буренковым помчалась.

П а н т е л е е в (Ануфриеву) . Я, промежду прочим, Николаич, тоже на собрании выскажусь. Жируем мы не к добру. Рубль нам достается не за здорово живешь. А чего мы с ним вытворяем? Родители друг перед другом до одури выпендриваются: кто пощедрее своему отпрыску подарок справит. Сперва заграничным тряпьем похвалялись. А ныне уже до машин дело дошло. И у каждого оправданье про запас имеется: сами всласть из-за проклятущей войны не пожили, так пускай наши дети да внуки праздничного пирога вдоволь отведают. У них скулы от сладкого сводит, а мы никак остановиться не можем.

Л о з о в о й. Стоп!

П а н т е л е е в. Чего стоп-то?