Николай Мирошниченко - Пьесы

Воцаряется неловкое молчание.

Г е о р г и е в а. Знаешь, Варвара, чем страшна твоя «строгость»? Тем, что ты правду с кривдой в одну упряжку впрягла. А в те времена, по которым ты тоскуешь, они разную работу делали. Тем, что сделала строгая правда, наше поколение гордится. Ну, а за делишки строгой кривды мы все еще краснеем. Сейчас время другое. Значит, и строгость другая. Ныне в почете строгая доброта. Жаль, что ты этого никак не можешь понять.

А н у ф р и е в (Поляковой) . Может быть, вы тоже обнародуете свою точку зрения?

П о л я к о в а. Я обязательно это сделаю. Но после того, как вы примете окончательное решение.

Б у р е н к о в (Ануфриеву) . Ставь на голосование.

А н у ф р и е в. Есть еще желающие выступить?

Х о д о к о в. Между прочим, Варвара Ивановна, я уже не раз замахивался подписать приказ о твоем увольнении. С одной стороны — возраст, а с другой — постоянные поклепы на честных людей. И знаешь, кто удерживает меня? Наш «добренький», как ты говоришь, секретарь парткома. Принцип у него такой: не ставь крест даже на самом недобросовестном человеке.

Л о з о в а я. Вряд ли она это поймет. (Ануфриеву.) Давай голосовать.

А н у ф р и е в. Кто за то, чтобы по второму вопросу принять протокольную редакцию члена парткома товарища Георгиевой, прошу голосовать.

Члены парткома поднимают руки.

Единогласно. (После паузы.) Спасибо за доверие. (Берет со стола лист бумаги, встает.) Третьим вопросом в повестке дня значится заявление ударника комтруда товарища Алтайского В. Л.

Б у р е н к о в (Алтайскому) . Наконец-то надумал.

Г е о р г и е в а. А почему ты не подал заявление, когда был еще в комсомоле?

Л о з о в а я. Что-то я в толк не возьму: первичная партийная организация цеха уже рассмотрела заявление товарища Алтайского?

А н у ф р и е в. Заявление Виссариона Лукича несколько неожиданного содержания. Адресовано оно в партком и завком. Разрешите обнародовать.

А л т а й с к и й (вскочив) . Извините… Сам запутался, сам постараюсь и объяснить. Хотя это не просто. Короче говоря, в последние два-три года, как вы знаете, я увлекся ювелирными поделками. Многим рабочим и работницам завода бесплатно переделывал браслеты, корпуса часов, кольца, серьги и другие безделушки. Постепенно об этом узнали в городе и даже за его пределами. Мне стали предлагать сложные заказы. Сперва я категорически отказывался от материального вознаграждения… Но заказчики настоятельно предлагали мне деньги или редкие книги. Кое-кто из них знал, что я собираю личную библиотеку. Четыре месяца назад меня разыскала Софья Львовна из Одессы. Попросила изготовить из старинных червонцев серьги, кольцо с инициалами и фамильный медальон. Я выполнил ее заказ, за что получил три тысячи рублей. Деньги в тот же день сдал в милицию… Мой поступок был продиктован и заговорившей во мне совестью, и неожиданной встречей с человеком, имя которого я не хотел бы называть… Вина моя перед коллективом велика. Мои действия несовместимы с высоким званием ударника комтруда. Но я прошу партком и завком предоставить мне возможность честным трудом и честной жизнью вернуть потерянное уважение коллектива…

Воцаряется напряженная тишина.

Б у р е н к о в (растерянно) . Снег на голову меня сейчас бы удивил меньше, чем твое заявление…

Н е д о г л я д о в а (Ануфриеву) . А я тебе чо говорила? Не чист Виссарион на руку. Липнет к ней дармовая копейка. Дык ты нос воротил. Поклеп, мол, поклеп. Вона каким манером твоя доброта-слепота обернулась. На всю страну, считай, ославились.

А н а с т а с и я (одергивая) . Ну и язык у тебя, Варвара.

Р о д и м ц е в (поглядывая на Полякову) . Может быть, вы преувеличиваете свою вину, Виссарион Лукич?

Л о з о в о й. И впрямь, Лукич?

Г е о р г и е в а. Не верится как-то, честное слово…

А л т а й с к и й, опустив голову, молчит.

К о р о л е в и ч (подняв руку) . Разрешите…

А н у ф р и е в (не сразу) . Говори, Олег…

К о р о л е в и ч (волнуясь) . Я не знаю, я первый раз на таком собрании… Тут про разное… И про нас, и про наших родителей… Спасибо, что вы разрешили услышать все это… Я видел ваши глаза. Такими они бывают у людей, наверно, только на исповеди… Не знаю… На наших школьных собраниях часто глаза у ораторов выражают одно, а слова другое. Болезнь страшная. По себе знаю… Но заражаемся мы от вас, от старших, от родителей, учителей… Я не обвиняю… Взрослые люди обидчивы. Хотя нет, вам можно сказать… Но сперва один пример. В нашем доме живет руководящее лицо. Важный такой дяденька. Черная «Волга» доставляет его к подъезду. Сын этого дяденьки Алешка в нашей школе учится. В этом году в апреле старшеклассники встречались с Алешкиным отцом. Он рассказывал нам про ленинский стиль руководства. Про ленинскую принципиальность. Из его речи можно было сделать вывод: перед нами истинный ленинец. Я не сдержался, задал ему вопрос: скажите, если перед подъездом, где жил Ленин, дети играли в классики, рисовали на асфальте человечков, домики, ромашки, допустил бы он, чтобы его персональная машина три раза в день разгоняла детей, стирала шинами их рисунки? В президиуме нервно зашептались. На меня зашикали. Один только руководящий дяденька не растерялся. У нас, говорит, проявляется ленинская забота о подрастающем поколении. Во всех дворах построены прекрасные детские игровые площадки.

Л о з о в о й. Ну а сейчас черная «Волга» подается к подъезду?

К о р о л е в и ч. Алешке стыдно за отца стало. Несколько раз он задние шины прокалывал… А дети видели и кричали «ура».

Г е о р г и е в а. Поучительный пример.

К о р о л е в и ч. Теперь про заявление товарища Алтайского… Я верю всему, что в нем написано…

Н е д о г л я д о в а. Никак, еще один верующий вылупился?

А н а с т а с и я. Не кусай мальчонку, Варвара.

К о р о л е в и ч (Алтайскому) . После вашего заявления, Виссарион Лукич, мне снова захотелось пройти у вас весь курс ученичества… Еще вчера я собирался бежать с завода… А сегодня решил остаться. Переведусь в вечернюю школу… Вы настоящий мастер, Виссарион Лукич! И человек вы честный! Мы с Леной гордимся вами! Вот и все… (Сел, снова вскочил, Ануфриеву.) А за веру в благородство моего отца вам особое спасибо!.. Если бы все так умели верить… (У него дрожат губы, глаза полны слез.) Извините… (Убегает.)

Свет гаснет.

Луч прожектора выхватывает заплаканное лицо К о р о л е в и ч а, он смотрит в зал. На авансцену выбегает взволнованная Э л е к т р о н и к.

Э л е к т р о н и к. Партком принял решение передать заявление Алтайского на рассмотрение общего собрания цеха.

К о р о л е в и ч (стараясь скрыть слезы) . Ты придешь на наше собрание?

Э л е к т р о н и к. Приду.