Олег Сосин - Непрерывность

С в е т л а н а. А какой ценой?.. Ты задумывался когда-нибудь о цене? И о правомерности ее? Эта девочка… Выходит, я была права? Когда ты вернулся домой, когда я пристала к тебе с вопросами, — я была права? Выходит, ты и вправду все эти десять лет готовил ее для сегодняшнего дня?

П а н к о в. Что ты говоришь, подумай?!

С в е т л а н а (перебивает) . А что, я не права?..

П а н к о в (после долгой паузы) . Может быть… Может быть, и права… Но я никогда так не думал…

С в е т л а н а. Не думал, но сделал! Что дает тебе право так рисковать? Спокойно ждать…

П а н к о в (перебивает, задохнувшись) . Спокойно?! Да понимаешь ли ты, что там всегда легче, чем здесь? Самому куда проще умереть, чем умирать за другого! Но в разведке никто не дает никаких гарантий… Никто… И никогда…

С в е т л а н а. Как это страшно…

П а н к о в. Да… (Словно заново оценив для себя.) Да, страшно… Очень страшно… Но что же делать, если человек не может иначе? Плачет, кричит, бьется, — а иначе не может!.. Всякая живая тварь, всякая козявка, и атом, и частица атома во всей вселенной стремится к естественному для себя состоянию. То же и человек, для которого единственно естественное состояние — свобода! Никогда, нигде человек не мог смириться с унижением зависимости и рабства. А невежество, незнание, бессилие — это одно из самых очевидных проявлений рабства. Нет более оскорбительного унижения для человека, чем не знать! С радостью и на эшафот, и на крест, и в костер, и на смертельный риск — лишь бы знать!..

С в е т л а н а (после долгой паузы) . Как странно… Не сомневаюсь, что ты искренен, верю тебе — и не могу разделить с тобой радость… Почему?..

Затемнение.

На просцениуме Л ю с я и В ы с т о р о б е ц.

В ы с т о р о б е ц (раздраженно) . Я хочу пройти.

Л ю с я. Нельзя, Николай Николаевич запретил пускать кого бы то ни было.

В ы с т о р о б е ц. Чертовня пустячья! Я хочу пройти, понимаете?

Л ю с я (спокойно) . По плану эксперимента вы у нас запрограммированы на завтра. Знаете картину «Не ждали»?

В ы с т о р о б е ц. А наводнение в Гонолулу и высадку марсиан вы тоже запрограммировали?

Л ю с я (невозмутимо) . А как же? Все учтено, Михаил Романович. Поэтому-то посторонним здесь делать нечего.

В ы с т о р о б е ц (на мгновение оторопев) . Кто посторонний? Я?.. Да вы в своем уме?!

Л ю с я. Знаю — вы директор. Только, по мне, хоть сам господь бог, Михаил Романович. Раз Панков сказал — нельзя, значит, нельзя. Идите, пожалуйста, мне некогда. (Поворачивается, чтобы уйти.)

В ы с т о р о б е ц. Вот что, друг мой. Преданность — штука похвальная, но никогда не осуществляйте ее с помощью наглости. Это, во-первых, как отеческий совет. А во-вторых… (Жестко.) И это уже приказ — немедленно пошли к пульту!.. (С улыбкой.) Приказ согласован с вашим Никником. Прямо от него приехал… Сколько до второго перехода фазы?

Л ю с я (взглянув на часы). Минуты полторы…

Затемнение.

Квартира Панковых.

П а н к о в (подходит к окну) . Оказывается, на улице весна… Впервые за столько лет время остановилось…

С в е т л а н а. Коля, прошу тебя… Объясни мне…

П а н к о в. Время… Оно точно в заговоре против меня. Мне всегда его не хватало. Оно летело и кривлялось, как обезьяна, — на-ка, поймай-ка, догони-ка! И теперь вновь… кривляется, вновь как обезьяна — на-ка, поторопи-ка, сдвинь-ка меня с места…

С в е т л а н а. Коля…

П а н к о в (возвращается к столу и с каким-то восторженным изумлением смотрит на Светлану) . Светка… я тебя очень люблю… Ты моя Единственная Женщина, знаешь?..

С в е т л а н а. Наверное…

П а н к о в. Помнишь… Это было сто лет назад… Мы заключили с тобой союз…

С в е т л а н а. О-о!.. Это было много тысяч лет назад… Помню…

Вся последующая сцена — это как бы цитируемый наизусть диалог, составляющий часть какого-то давнего обряда.

П а н к о в Женщина, пойдешь ли ты по тропе мужчины?

С в е т л а н а. Пойду…

П а н к о в. Мужчина задумал дерзкое и непонятное… Он своеволен и слаб… Тебя не пугает это?

С в е т л а н а. Нет… Не пугает…

П а н к о в. А слово «навсегда» тебя не пугает, женщина?.. Навсегда… Это страшно и необъяснимо… Навсегда…

С в е т л а н а. А мне-то что в слове? Я ничего не боюсь с тобой…

П а н к о в. Но достанет ли у тебя сил?.. Я действительно слаб… и потому… и потому пойду по своей тропе не оглядываясь. Понимаешь? Ни разу не оглянувшись… Иначе я не дойду… А я ничего не пожалею ради того, чтобы дойти…

С в е т л а н а. Хорошо.

П а н к о в. О своей слабости я говорю только тебе, в первый и последний раз. И мы оба должны забыть это мое признание.

С в е т л а н а Хорошо…

П а н к о в. Тебе придется всегда быть рядом… Даже когда тебе покажется, что я забыл о тебе и слишком далеко ушел по тропе. Рядом. Мне это необходимо — всегда знать, что ты рядом…

С в е т л а н а. Хорошо…

П а н к о в. Долгие годы будут только пустыня, одиночество, труд и ноющие от лямок плечи… Готова ли ты, женщина, к столь долгой дороге?..

С в е т л а н а. Не знаю… Но я пойду с тобой… Потому что я буду думать о том, как люблю тебя… И это придаст мне силы. Да, милый?

П а н к о в. Надеюсь… Иначе — худо…

Звонит телефон, возвращая героев к реальности.

С в е т л а н а. Алло?.. А, это вы… Опять ошиблись… Катя здесь не живет.. Да, опять попали к нам… Вчера? И сама записала?.. Она пошутила. Так бывает… Не за что.

П а н к о в (смотрит на часы) . Всё… Конец…

С в е т л а н а (возвращаясь к столу) . Ну, так что же, Коля? Я шла с тобой и думала о тебе — все как договорились… И куда мы пришли в конце концов? Объясни мне.

П а н к о в. Этого не объяснишь… Я устал.

С в е т л а н а. Ни разу за эти годы я не пожаловалась на усталость. И ни о чем не спрашивала…

П а н к о в. Ты полагаешь, сейчас самый удачный момент?

С в е т л а н а. Не знаю… И тем не менее… Я вправе знать…

П а н к о в. Вправе… (Смотрит на часы.) Пора, пора звонить…

Светлана опускается в кресло, плачет. Панков смотрит на нее в растерянности, потом выбегает из комнаты и тут же возвращается со стаканом воды. Светлана неудержимо, как-то горько и по-детски беспомощно рыдает. Она пытается пить воду, проливает ее, сквозь слезы выдавливает слова.

С в е т л а н а. Устала… Я ни разу… не легла… раньше… тебя и позже… не встала… И… даже в последние… твои последние десять минут тоже… стихи читала… угадать пыталась… какие ты читаешь…

П а н к о в. Я этого не знал.

С в е т л а н а. Не хотел знать.

П а н к о в. Чего ты хочешь, скажи?..

С в е т л а н а. Не знаю… Теперь не знаю… Раньше… хотела… Хотела жить как люди, с людьми, по-человечески. Видеть друзей, разговаривать, смеяться. Я же забыла, как люди смеются. Разве что увижу иной раз по дороге в магазин, или по телевизору. Я хотела, чтобы маленький кусал мне грудь… А-а… Что говорить. Все пустое… Я просто человек, самый обычный, а ты…