Александр Кургатников - Практически счастливый человек

Т а ш а. Маманя, мои сердечные.

Л а р а. Так что в нашем семейном треугольнике зависает только папин угол.

Т а ш а. Ты говорила с Тиной?

Л а р а. Она обижена, надо было пригласить ее на дачу, а мы… Секретарша получает сто рублей, но она — банк информации. Все-таки она выдавила кое-что. Приказ о папином назначении действительно подписан, но вылеживается. На папу имеется досье.

Т а ш а. Что-то серьезное?

Л а р а. Тут она замкнулась, но я сама догадываюсь. Хамоват наш папа.

И г о р ь (умылся, причесывается) . Что, девочки, примемся за ленч? Только помните: воскресное утро — полная разрядка, кот должен сбросить с шерсти электричество. (Ушел.)

Л а р а. Эпизод с Пиотровским еще не выветрился. Кто его знает — он и так мог схватить инфаркт, но по времени это произошло после конфликта с папой…

Опять прислушались.

Послышалось, наверное.

Т а ш а. Мне тоже показалось… Вот здорово, если на будущей неделе ты поедешь в Японию, я начну подготовку к сборам, а папа получит назначение. (Усмехнулась.) Папа, мама, я — дружная семья?

И г о р ь. О чем беседуем под клавишу «интим»? О моем назначении? Будет полный порядок. Тс-с-с!.. Кот сбрасывает электричество.

Разливают чай, обмениваясь вполголоса: «Крепче», «Еще» и т. д.

Отчетливо слышится кашель, надсаженный мужской голос.

Г о л о с. Прошу прощения. Хотелось бы побеседовать с хозяевами. Точнее, с ответственным съемщиком. Впрочем, не по жилищному вопросу.

Л а р а. Во всем свои ручейки и пригорки. Раньше кавалеры в горизонтальном положении поджидали на ступеньках. Поставили код — беседовать являются.

И г о р ь. Кого нелегкая? Нормальные люди знают: воскресенье — закрытый день. (Подошел к переговорному устройству.) Кто там?

Г о л о с (через секунду) . Моя фамилия — Алгебров.

И г о р ь. Позвоните завтра по телефону сорок четыре — двадцать четыре…

Г о л о с. Хотелось бы побеседовать очно. Очень хочется очно. (Хмыкнул.)

И г о р ь. Ч-ч-черт. (Нажал кнопку.) Поднимайтесь. Ясно по тембру: из тех субъектов, которые, пока не изольют душу, не отвяжутся. Я с ним там поговорю. (Пошел к двери.)

Но уже входил человек в крепко потертом ратиновом пальто, на вид — тридцать четвертого, тридцать пятого года рождения. Лицо красноватое, на голове из скудного количества волос сооружена прическа, которая в пятидесятых годах именовалась коком.

А л г е б р о в. Холодно в Петрополе… Воркутиночка поддувает — оттуда. Извините за, так сказать, вторжение.

И г о р ь. Ничего, ничего.

А л г е б р о в. Борис Андреевич. (Направился к Ларе, поцеловал руку, кивнул Таше.) Вас, наверное удивила моя фамилия — Алгебров? Однако она имеется в анналах истории. Мой пращур был членом Российской академии при самом основании. Посему и фамилия ученая, данная за серьезные заслуги. Другой мой предок участвовал в декабрьском восстании, стоял на…

И г о р ь. Борис Андреевич. Конкретно: что нужно? Сядьте на секунду и скажите.

А л г е б р о в (покорно сел и тут же встал) . Извините, после холодной улицы всегда… Туалет?

И г о р ь. Туда.

Алгебров вышел.

И г о р ь. Эх, призывал прокатиться в Карелию — подышать фитонцидами, или как их там, — и не было бы в нашей жизни Арифметикова. Надо продезинфицировать потом унитаз. Ташуль, пойди пока к себе… Жалко, хотел позвонить в больничку узнать, жив тот бедолага, нет…

Л а р а. Умер.

И г о р ь. Откуда ты знаешь?

Л а р а. Сделала то, чего не сделал ты. Позвонила в больничку. Сначала участковому, потом в больничку.

И г о р ь. Почему же ты не сказала раньше?

Вернулся А л г е б р о в, сел, достал трубочку.

И г о р ь. Борис Андреевич. Мы еще не завтракали. Выходной нынче.

А л г е б р о в. Информация у меня краткая. Тот человек, который упал с откоса, — скончался.

И г о р ь. Это прискорбно.

А л г е б р о в. Ему было чуть за пятьдесят. Мое поколение. Уходим. Болезни, трагические совпадения, стрессы. (Оглядывает комнату.) У вас все хорошо? Полный порядок? (Помолчал.) Участковый зарегистрировал несчастный случай. От вас, Игорь, как от свидетеля, потребуется подпись под протоколом.

И г о р ь (положил руку на плечо Алгеброву) . Слушай, мил друг, у меня нет трубки Раппопорта, да и не мое дело: проверять, пил ты или курил анашу. Но я могу набрать ноль два и пригласить соответствующих товарищей. Зачем тебе этот кайф? В милиции тебя наверняка знают, начало месяца, у них еще план не добран. Иди. На Новгородскую уже цистерну с квасом завезли. Распечатывают. Ну?.. Таль. Я просил побыть пять минут без нас.

А л г е б р о в. Кто же будет нести ответственность? Кого надо поставить под рентген правосудия? Кто виноват в смерти этого человека?

Игорь покачал головой: дескать, придется набрать 02.

Нет, я никогда не исхожу из голого факта. Я исхожу из комплекса: кто преступник, почему, мотивы. Ибо в точку преступления сходится вся жизнь, прошедшее, будущее, вся генеалогия… (Вскочил.) Если бы мне показалось, что это только случайный инцидент, нечто неорганичное, вступающее в противоречие с духовной сущностью совершившего… О, в таком варианте я бы пренебрег всеми фактами в мире. Потому что — что есть факт? Ничтожность, мизер, бесконечно умаляющаяся величина, антитело, которое… Вы, Игорь, убили этого человека. Вы, вы! Ясно?

И г о р ь. Ясно.

Т а ш а. Как вам не совестно, Алгебров! Выпили, так…

А л г е б р о в. Нет!

Т а ш а. У вас на пальто сзади зеленые полосы. Сели, наверное, на крашеную скамейку?

А л г е б р о в. А, понял. Вы думаете, я — абстрактно, так сказать фигурально? Дескать, убил — вообще? В идее, так сказать? Просто своим существованием на земле? Нет, Игорь. Ты убил реально. Жестокое, подлое убийство преступника, убежденного в безнаказанности. Но безнаказанности — нет. Я, Игорь, был в этот момент на набережной — вы меня не видели. Я сидел на дровах: там, на газоне, большой газон — все так и зовут «большой газон», — там печка. Печка-самоделка, там работяги с завода варят гудрон, у них много крыш с мягким покрытием, заливать, на заводе печку нельзя, пожарники против… Сижу, курю. И вдруг вы, жигуленок, шестерочка, щелк дверцей, сигаретку в зубы… А рядом ограда, звено на ремонте, на нем проволочка и фанерка, и на ней ярко-ярко: «Осторожно! Ведутся работы!» Вы стоите, я сижу, а тут человек, ближе-ближе, задумался, головы не поднимает… (Дрожит от возбуждения.) И тут, я вижу, вы берете и поворачиваете фанерку изнанкой. Изнанкой! И усмехаетесь своей издевательской усмешкой. Стечение обстоятельств. Он хотел опереться, надписи не видно, и… Я далеко, не успел. Не мог… Зачем вы его убили?

И г о р ь. Да-а… Веселый сюжетик.

Алгебров опустился на стул. Игорь, Лара, Таша стоят.