Александр Кургатников - Практически счастливый человек

Н а д я. Вы поклонник живописи Ван Гога?

И г о р ь. Я — поклонник справедливости!.. Вы любили вашего брата?

Н а д я. Очень.

И г о р ь Я так спрашиваю — потому что родственники часто терпеть друг друга не могут. Впрочем, такие вещи не принято выводить на поверхность. (Сухо.) У меня к вам вопрос. Не появлялся ли тут некто с нестандартной фамилией — Алгебров?

Н а д я. Мы уезжали в Руссу, вы забыли.

И г о р ь. Это такой прощелыга, который может поймать на вокзале, залезть в форточку или даже оказаться в Руссе.

Н а д я. Он хром?

И г о р ь. Почему?

Н а д я. Согласно легенде, дьявол — хром.

И г о р ь. Просто подонок.

Г а в р ю ш а (в руках джезва с дымящимся кофе) . Сейчас, сейчас…

Н а д я. Как он выглядит, этот Алгебров? Гаврюша, прислушайся — помнишь, ты начал рассказывать про…

И г о р ь. Такая гиена. Прямостоящая. В патологически длинном ратиновом пальто модели тысяча девятьсот шестидесятого года. Давно амортизированном. Пальто наглухо застегнуто, гиена мерзкая.

Гаврюша и Надюша переглянулись.

Ну, как? Не стесняйтесь, Гаврюша — подкатывался он к вам?

Г а в р ю ш а (не сразу) . Да, этот человек подходил ко мне.

И г о р ь. Вот так-то.

Г а в р ю ш а. На всякий пожарный я еще заварил кофейку. На добавку.

И г о р ь. Что же гиена вам сказала?

Г а в р ю ш а. Кофе не имеет права остывать. По определению.

И г о р ь. Я задал вопрос.

Н а д я. Гаврюша, скажи, коли товарищу так хочется.

Несколько секунд молчали все.

Г а в р ю ш а. «Передайте привет вашей… подруге». К сожалению, он употребил другое слово. Неинтеллигентное. Он перехватил меня вечером, я ездил к Невскому в булочную, единственная булочная, которая торгует до девяти, у нас не было ни крошечки черного. Я иногда люблю пожевать ржаного даже ночью. А Надюша утром вообще не может без… (Растерян.) Конечно, я сразу вспомнил — я его встречал. Около универсама, у поликлиники, ну, наши самые посещаемые места. Так сказать, микрорайонные променады. Микрорайонные променады, неплохо звучит, правда, Надюша? Мы и вас видели, верно, Надюша? Вы часто гуляли с…

И г о р ь (погружен в размышления) . Да, да… Гулял с… Я вот что хотел сказать. Алгебров обвиняет меня в том, что я причастен к смерти Сергея Александровича. Скажем так: — помог ему погибнуть. Снял или повернул дощечку с предостерегающей надписью.

Г а в р ю ш а. Так кофе… Надо принимать; а то…

Молчание.

И г о р ь. Хороший вы человек, Гаврюша! Какие из вас веревочки можно вить!

Г а в р ю ш а. Прекратите! Как вам не стыдно!

Надя поглядывает на Игоря.

И г о р ь. Могу догадаться, какое слово употребил товарищ Алгебров. Партнерша. «Передайте привет вашей партнерше». Все ассоциации, которые могут придти в мозги Алгеброву — я знаю. Я этих нехромоногих дьяволов еще на Севере навидался: у меня в СМУ один работал… С позволения сказать — работал. Иконы в церквах воровал. Так вот, возвращаясь к Алгеброву…

Н а д я. Мне надо сделать один звонок. (Взяла телефон, вышла.)

Игорь прохаживается. Гаврюша, стараясь не показывать, следит за Игорем.

И г о р ь. Простите, как ваше полное имя-отчество?

Г а в р ю ш а. Гаврила Романович. (Очень сухо.) Как Державина — так что запомнить легко.

И г о р ь. Вы, надеюсь, не сердитесь? Я не хотел вас обижать — вырвалось.

Г а в р ю ш а. Я не сержусь. (И как будто теперь он обязан идти навстречу.) Самое ужасное было, что Надюша никак не могла заплакать. Никак. Мы уехали в Руссу, там наши друзья, замечательные люди, и когда мы вышли на перрон, и она увидела наших друзей — новая обстановка, какая-то встряска — она, наконец, заплакала, и ей сразу стало легче. Надюша — волевой человек…

И г о р ь. Заметил. (Мягко.) Надеюсь, у вас нет сомнений, что Алгебров клевещет на меня?

Г а в р ю ш а. Что вы! Иначе бы вы просто не пришли.

И г о р ь. Конечно.

Несмотря на доброжелательно-задумчивый тон Игоря, Гаврюше беспокойно: он не понимает, куда Игорь клонит и когда вернется Надюша. Из той комнаты смутно доносится ее голос.

В самом деле, вы мне очень симпатичны, Гаврила Романович. И ваша мягкая натура симпатична. Я знаю, если, например, вы с кем-то поссорились, — у вас на душе остается тень, вы начинаете искать, чем виноваты, и даже если ни в чем не виноваты — все-таки чувствуете вину. Ищете повод, чтоб помириться? А вот меня, если на меня кто-то злится, это даже веселит, тонизирует. Так уж мы устроены, не наша заслуга, не наш просчет. Такими умрем, такими закопают… У меня несложный вопрос — и удаляюсь. Мне нужно все-таки узнать кое-что о Сергее…

Г а в р ю ш а. Ничего не скажу. Извините.

И г о р ь. Вы еще не слышали вопроса.

Г а в р ю ш а. Не скажу.

И г о р ь. Собственно, два вопроса. Первый: была ли у Сергея близорукость, почему-то я убежден — была. Второй… Гаврила Романович, подумайте. Вы не скажете — в поликлинике выясню. Есть история болезни; соседи знают. Вы перестраховываетесь по-глупому.

Г а в р ю ш а. Да, Сергей был слегка близорук. Читал в очках. Больше ничего не скажу. (Помолчал.) Минус два и небольшой астигматизм. Очень не любил очки, не шли ему.

И г о р ь. Вот. Правильно сделали, что сказали. Не шли ему, никогда в них не фотографировался. Так?.. Мне кажется, он был еще очень рассеян? Рассеянный географ. Верно? Я спрашиваю.

К счастью, вернулась Н а д я.

Н а д я (поставила телефон на место) . Вы, Игорь Павлович, чрезвычайно нервный человек. Нельзя так. (Гаврюше.) Догадайся, кому я звонила? Махонькому Коле.

Г а в р ю ш а (радостно) . Этому? (Показал метра полтора от пола.)

Н а д я. Этому.

Г а в р ю ш а. Надюша, ты — настоящее шустрило.

Н а д я. Махонький Коля рассказал мне прелюбопытные вещи. Он очень наблюдательный и обо всех нас что-нибудь да знает: неплохо быть следователем в собственном микрорайоне. На всякий случай я выяснила про Алгеброва. Махонький Коля говорит, никакого уголовного дела по поводу смерти Сергея не возбуждено. Алгебров не давал никаких официальных показаний.

Пауза.

Почему вы так забеспокоились, Игорь Павлович? Коля говорит, он вам тоже объяснял: нет никакого дела. Мало ли кто нас в чем обвиняет? Тем более такая личность, как Алгебров? Что с вами, Игорь Павлович?

И г о р ь. Забеспокоился? Это верно. Но, знаете, неприятно, когда тебя… (Вдруг захохотал.) Видите, Гаврила Романович, оказывается, я тоже мягкий человек… Оборотная сторона слишком большой твердости.

Молчание. Игорь вдруг взял кофе.

Увы, я действительно переутомлен. Незадачи в одиночку не ходят. Алгебров вдруг напал. Да, много всего. (Хохочет.) Отпустило. Нет-нет, не от вашего звонка. Иррационально. Свои законы сжатий и расслаблений. Ладно, Надежда Александровна, кто старое помянет… Помилуем ваших художников? Пускай дышат? Я бы выпил сейчас рюмку коньяку. С кофе очень идет. (И вдруг опять захохотал.)