Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

Милый мой, слава Богу.

Гюнтер

Что я д-д-должен с-с-сделать?

Маша

Скажи… ты действительно хочешь забыть все это?

Гюнтер

Да, да, да! Маша… я… Машенька… ты сволочь! С-с-сволочь!

Маша

Гюнтер, милый Гюнтер…

Гюнтер

Т-т-ты сбежала от меня, к-к-как шлюха! Мне т-т-так плохо… я оч-ч-чень устал, я не с-с-спал всю неделю. Я не могу б-б-без тебя.

Маша

Я люблю тебя.

Гюнтер

Я л-л-люблю тебя… Что я д-д-должен делать?

Маша

Не задавать вопросов. Это во-первых. А во-вторых — верить, что ты можешь стать нормальным человеком.

Гюнтер

Я д-д-должен лечь в клинику?

Маша

Нет. Мы должны с тобой совершить одну поездку. Очень необычную. Будем считать, что это наше свадебное путешествие.

Гюнтер

К-к-куда мы поедем?

Маша

Ну вот, ты уже задаешь вопросы!

Гюнтер

Х-х-хорошо, я не буду…

Маша

Ты должен исполнять все, что я тебе скажу. Иначе ты не излечишься.

Гюнтер

Х-х-хорошо.

Маша

Возьми крюк отца и отправляйся в Гамбург. Там возьми напрокат черный «мерседес», самый большой и самый дорогой. Завтра в девять утра жди меня в аэропорте.

Гюнтер

Х-х-хорошо.

Телефонный звонок.

Служащая

Костюмерная «Рунге унд Бауэр», добрый день.

Маша

Добрый день. Я хотела бы взять напрокат два мундира: оберфюрера СС и майора НКВД.

Служащая

35 марок в сутки.

Вспыхивает свет. Белая сцена и белый задник. Маша в форме майора НКВД, голый Гюнтер.

Маша( распаковывает сверток с мундиром оберфюрера )

Вот. Одевайся.

Гюнтер( оторопело смотрит на мундир )

Ч-ч-что?

Маша

Надевай быстро.

Гюнтер

Я?

Маша

Да, ты!

Гюнтер

Я… я никогда н-н-не надену эт-т-то говно.

Маша( угрожающе смотрит ему в глаза )

Надевай.

Гюнтер

Нет! Н-н-никогда… говно… г-г-говно…

Маша

Надевай!

Гюнтер

Нет! Нет! Н-н-нет!

Маша( бьет его )

Надевай!

Гюнтер

Н-н-никогда!

Маша( бьет )

Надевай, дурак! Надевай, сволочь!

Гюнтер

Нет! Нет! Н-н-не-е-е-е-т!!!

Маша( опускается перед ним на колени )

Я прошу тебя. Ну, я прошу тебя… очень прошу, очень.

Гюнтер( после долгой паузы )

3-з-за это могут арестовать.

Маша

Ты не должен об этом думать. Думай о том, что это нужно тебе, нужно нам.

Помогает ему надеть мундир.

И ничего не бойся. Пока ты со мной — ничего не случится.

Гюнтер

Я не могу… не могу…

Маша( застегивает ему пуговицы )

Ты все можешь. Мы с тобой все можем. Мы сильные! Правда?

Встряхивает его.

Правда?

Гюнтер( обнимает ее )

Правда.

Маша

Поехали.

Из белой сцены возникают белые фигуры существ. Каждое существо сопряжено с частью черного «мерседеса». Существа собираются вместе, тем самым складывая из частей «мерседес». Гюнтер и Маша садятся на край сцены. Звучит немецкий марш «Heute wollen wir marschieren…» Существа начинают двигаться в такт музыке, и вместе с ними колышется, движется «мерседес».

Маша

В десять мы выехали. Гюнтер за рулем в мундире оберфюрера, я рядом в форме майора НКВД. Было солнечное весеннее утро. Наш автопробег Гамбург–Оберзальцберг длился восемь часов. Мы проехали всю Германию. Какая маленькая страна. Теперь я понимаю их лозунг, про который мне рассказывал папаша: «Дас Фольк онэ Раум». Раума в Германии действительно маловато. Зато классные автобаны. Да и «мерседес-600» тоже не последнее говно. Как сказал бы твой любимый поэт: это черный леденец, обсосанный богами Валгаллы и выплюнутый на просторы Земли. Он набит всякой всячиной, но, когда мне Гюнтер дал порулить, я поняла, что не хватает двух вещей: хуя в сиденье и пулемета спереди. Несись, ебись и стреляй, и никакого мужика не надо!

Гюнтер

Маша, к-к-куда мы едем?

Маша

На юг, милый.

Гюнтер

К-к-куда конкретно?

Маша

Ты обещал не задавать вопросов. Расслабься и перестань потеть, а то мы врежемся.

Гюнтер

А ты… ув-в-верена, что это поможет?

Маша

Абсолютно.

Гюнтер

М-м-можно, я хотя бы другую м-м-музыку поставлю?

Маша

Нельзя… Но как мы ехали, солнышко! Никогда не забуду. Как нам сигналили, как крутили пальцем у лба, как кричали вслед: свиньи! фашисты! Три раза нас останавливала полиция. Они были хорошо информированы многочисленными автобанными осведомителями, но явно растеряны и не готовы к решительным действиям. Все кончалось проверкой документов и нелепыми вопросами, на которые Гюнтер, потея, отвечал.

Гюнтер

Эт-т-то мое личное дело.

Маша

Они оторопело возвращали документы. Все-таки немцы удивительно серьезный народ. В Москве на Красную площадь выходи в эсэсовской форме — никто тебе слова не скажет. А здесь — вопрос жизни и смерти. В Фульде на бензоколонке в нас бросили пивной бутылкой, под Нюрнбергом за нами безуспешно погналась гэдээровская семья на «траби», в Ингольштадте нам аплодировали двое парней на мотоциклах, в Мюнхене на нас молча пялились, не выражая особых эмоций, возле чудесного Хим-Зее мы чуть не раздавили белку, и нам плюнула в лобовое стекло какая-то старушка, Гюнтер проехал еще пару километров, резко затормозил, выскочил из машины и побежал, срывая китель.

Гюнтер вскакивает и бежит.

Гюнтер

Все! Все! Х-х-хватит! Н-н-ненавижу это г-г-гов-но! Н-н-ненавижу!

Маша

Гюнтер, прекрати! Стой!

Бежит за ним.

Гюнтер

Н-н-ненавижу! Н-н-ненавижу!

Маша( ловит его, падает вместе с ним )

Стой!

Гюнтер всхлипывает, Маша обнимает его, прижимает к себе.

Последние километры. Баварские Альпы. Бад Райнхельхаль, Винкль, Бишофвизен и — Берхтесгаден. По серпантину мы поднялись на Оберзальцберг. Когда мы въехали на плато и возле Hotel zum Türken Гюнтер заглушил мотор (существа перестают двигаться), я вышла из машины, вдохнула этот воздух, посмотрела вокруг.

«Мерседес» плавно разваливается на части, существа группируются по-новому, собирая из частей «мерседеса» горный пейзаж.

Гитлер был очень не дурак, выбирая такое место. Дух захватывает. А людишки внизу кажутся муравьями.

Свет гаснет. Появляется луна, загораются звезды.

Маша

Гюнтер, вставай.

Гюнтер

А… что? М-м-маша… который час?

Маша