Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

Неважно.

Гюнтер

Мой Бог… значит, это был не с-с-сон… я в этом ужасном мундире, в эт-т-том гадком месте…

Маша

Наклонись сюда.

Гюнтер

Ч-ч-что это?

Маша

Кокаин. Осторожней. Выдохни, а теперь нюхай. Резко.

Гюнтер( вдыхает )

А-а-а-а…

Маша( нюхает )

Вот так.

Гюнтер

Он г-г-горчит… я раньше н-н-никогда не пробовал…

Маша

Пошли.

Гюнтер

Как тихо…

Маша( поднимается на возвышение )

Вот здесь стоял дом Гитлера.

Гюнтер( подходит к ней )

Я л-л-люблю тебя. Д-д-даже здесь, д-д-даже в этом п-п-проклятом месте я люблю тебя.

Маша( обнимает его )

Милый. Я тоже люблю тебя. Мы с тобой никогда не расстанемся.

Появляется Маша-2 в белом длинном платье с букетиком ландышей. Маша смотрит на нее.

Маша-2( кивает )

Давай…

Гюнтер и Маша проваливаются внутрь возвышения, оказавшегося странной конструкцией из существ и частей «мерседеса». Конструкция подсвечивается алым светом и начинает двигаться, словно пережевывая Машу и Гюнтера. Они кричат.

Маша-2( нюхает ландыши )

Прости меня, ангел мой, но адекватно описать то, что произошло с нами, я не в состоянии. Причина тому не страх и не отвращение, но отсутствие отстраненного взгляда на нас, невозможность холодного наблюдения. Ты знаешь, я никогда не была равнодушной, расчетливой, сдержанной. Я умела отдаваться без остатка. Эта ночь не стала исключением. В потрясенной душе моей алыми всполохами оживают те 46 минут. Но мне трудно собрать воедино осколки этой божественной мозаики. Я помню Голубое Желе на мужских ключицах, помню вхождение Крюка Отца в мой анус, помню Мамину Туфлю, разрываемую впервые восставшей плотью Гюнтера, помню сломаный Платиновый Пояс Верности, помню трещину в Багровой Преграде. План Марка оказался поистине гениальным.

Все стихает.

Маша

Утром мы проснулись голые на молодой траве и совершили наш первый полноценный акт любви.

Конец четвертого действия.

Спальная комната в мюнхенском особняке Гюнтера. Маша и Гюнтер только что проснулись и лежат в постели.

Маша( потягиваясь )

О-о-о-о-й! А мне сон приснился.

Гюнтер( совершенно не заикаясь )

Ты знаешь, милая, мне тоже.

Маша

Правда? Вот здорово! Только чур я первая рассказываю!

Гюнтер

О'кей.

Маша

Дай закурить!

Гюнтер дает ей сигарету, берет себе. Они закуривают.

Маша( садясь на лежащего Гюнтера )

Значит, будто я в Москве. Справляем у Маринки Новый год. Мы всегда у нее справляли, в Гнездниковском. Компания человек десять.

Гюнтер

Меня нет?

Маша( целует его )

Нет, солнышко. Вот. Будто уже без четверти двенадцать и по телевизору начинается поздравление от имени партии и правительства. Читает Брежнев или Горбачев, не помню. «Желаю вам новых побед на фронте социалистического строительства». И так далее. Я говорю: ну, что, ребят, открывайте шампанское. А на меня как-то странно смотрят все. А Борька, Маринкин любовник, берет бутылку с малиновым сиропом и начинает всем разливать. А Маринка вслед за ним туда же, в бокалы — воды из ее бабушкиного графина. И все берут чайные ложечки и начинают молча громко размешивать в бокалах эту бурду. И сидят надувшись, как индюки. Я говорю: вы что, охуели? Где шампанское? Они молчат. Смотрю, а на столе — никакой выпивки. Ни водки, ни вина. Только малиновый сироп. И тут только я все вспоминаю! Оказывается, в России объявлен сухой закон! И двенадцать бьет! Проснулась в холодном поту! Вот ужас, а?!

Гюнтер( целует ее )

А мне не страшный сон приснился.

Маша

Трахался с кем-то?

Гюнтер

Нет! Смешной сон. Будто мы с покойным дядюшкой Георгом охотились на мышей.

Маша

Мыши — это к деньгам.

Гюнтер

Правда? Я не знал. Мне часто мыши и крысы снятся.

Маша

Поэтому ты у нас такой богатенький! А мне ни одной мышки никогда не приснилось! Все сны — про водку да про море.

Гюнтер

А это к чему?

Маша

Водка — к случайным знакомствам. А море… море — это к ебле.

Целуются. В дверь стучат.

Маша

Войдите!

Входит Элисказес, ввозит тележку-столик с завтраком.

Элисказес

С добрым утром.

Маша

О, отлично! Я уже голодная!

Гюнтер

С добрым утром, Элисказес. Который час?

Элисказес

Четверть двенадцатого, господин фон Небельдорф.

Гюнтер( тянется )

Ой, Маша… какие мы с тобой сони!

Маша

Без сна и пищи человек не может существовать. Кто сказал?

Гюнтер

Не знаю.

Маша

Чехов. А может — Солженицын. Не помню точно.

Элисказес( раздвигает шторы )

Дождь перестал. С утра было солнце.

Маша

Отлично! Поедем в горы? Загорать и форель есть!

Гюнтер

Маша, я сегодня хотел зайти в мою контору. Я не был там почти неделю.

Маша

Ни в какую контору ты больше не пойдешь. Никогда! Понятно?

Гюнтер

Но, милая, надо хотя бы известить их, что я ухожу.

Маша

Никогда! Никогда!

Обнимает его. Они долго целуются. Элисказес тем временем раскладывает и ставит перед ними на кровать небольшой стол, сервирует его, раскладывает по тарелкам Вайссвурст, наливает в бокалы Вайссбир, кладет Брецель.

Маша( с трудом отрывается от Гюнтера )

А! У меня губы лопнут! Ты так целуешь, так… так… милый! Сердце останавливается!

Гюнтер

Я люблю тебя.

Маша

Я с ума по тебе схожу!

Элисказес( закончив со столом )

Прошу прощения, кофе и фрукты подать, как всегда, в столовую?

Гюнтер( гладя щеку Маши )

Да, да…

Элисказес уходит.

Маша( берет бокал с пивом )

Ах, милый, как хорошо с тобой.

Гюнтер( чокается с ней )

За тебя, моя прелесть.

Маша( отстраняется )

Стоп, стоп! Ты забыл наш уговор? До свадьбы — каждый первый тост — за Марка.

Гюнтер

Да, да, извини. За Марка!

Маша

За замечательного, гениального, умного, мудрого Марка! Если бы не он…

Встряхивает головой.

Ой, не знаю, что было бы! Как вспомню твою спину, этот ремень, эти крики, эти твои утренние глаза запуганного кролика! Милый!

Гюнтер

Забудь все, Маша. Все позади. За Марка.

Пьют пиво и с аппетитом едят Вайссвурст.