Анатолий Гуницкий - До самых высот

Третий. ...и я бы мог сказать, что на этой стороне улицы я обрёл знание чего-то очень существенного и радостно-грустного... Если бы я любил.

Первый. Где-то как-то.

Третий. Или по-другому: я видел её впервые, и я бы мог сказать, что любовь – это великое весеннее чудо. Я впервые говорил на языке, не требующем. Нет, не так. Я видел её впервые и мог сказать, что на улице любви я впервые обрел язык этой стороны чуда. (Нервничает.) Если бы я знал что-то очень грустное, это могло бы быть существенным для моей любви... Но подумав о чуде, я тут же утратил радость и даже более того – ведь возле меня не было никого, кого бы мне хотелось любить.

Первый. Гарем с висячими ногами. Что-нибудь понять до конца. Если бы я мог.

Третий. Пора уж забыть о будущем. Впереди только настоящее и немного прошлого. (Пауза.) Я видел его впервые. Теперь, задним числом, я понимаю, что ничего сверхъестественного в его поведении не было... а вот тогда, когда всё это случилось. Я был шокирован, удивляюсь, поразиться, заинтригован. Нет, не могу сказать, что моё понимание мира дало крен в другой сайд, но поверьте. (Пауза.) Иные масштабы мироздания. Чуть-чуть иначе смотрел на вещи. Точка отсчёта стала иной и более гибкой, и более философичной, и в дальнейшем мне было трудно, и я старался соотносить одно с другим без прежней пылкой категоричности, я пытался пытаться, и я уже безусловно оценивал всё – по-другому, и в совершенно ином свете я увидел прежние критерии. Судите сами: этот тип, Вайноннен, сидел в ресторане и ел бифштекс.

Первый. Этот ресторанчик... Если речь идёт именно об этом ресторанчике... славится своими бифштексами.

Третий. Бесспорно. Но злые языки утверждают, что там кроме бифштексов ничего нет.

Первый. Не знаю. Вырвем злые языки! Поменяем их на добрые...

Третий (хохочет) . Сделаем пересадку, да? По методу профессора Окунева!

Первый. Я не был там. Я не ел там бифштексы. Я только собираюсь туда отправиться. Хотя для этого мне надо подняться наверх. Там, я думаю, есть этот ресторан?

Третий. Я сам там ел исключительно бифштексы, потому что мне доводилось бывать там исключительно в обеденное время с компанией сослуживцев. Обеденный перерыв невелик, только и успеваешь заказать бифштекс. Иногда удается его дождаться, а если повезёт, – съесть. Они там быстро готовят бифштексы. Я был там три тысячи восемьсот раз и из них дождался бифштекса и съел его три тысячи двести восемнадцать раз. Счёт в мою пользу. Но наступит ли когда-нибудь день, когда я смогу сказать: «Was is over?».

Первый. Скорее вы успеете сказать: «Life is over».

Третий. Бифштексы в этом ресторане считаются фирменным блюдом, они так и называются «бифштексы по-такому-то», не помню только, по-какому. Неважно. Честно говоря, мне всегда хотелось отведать лангет, и беф, и шниц, и шаш, и бас, и ром, но они готовятся дольше, чем бифштекс, а обеденный перерыв, сами понимаете, недолог, как белая ночь.

Первый. Беф-строганов – беф, бифштекс – биф. Поэтика обеденного перерыва. Я ходил в обеденный перерыв в разные места. Иногда – в отдалённые забегаловки, чтобы на обратном пути успеть выкурить сигарету. На нашей фабрике не очень-то покуришь. Близко обедать ходить я не любил.

Третий. Я прошёл через разные стадии отношения к бифштексам.

Первый. Что толку ходить близко? Что делать в оставшееся от сигареты время? Если бы можно было ужинать в обеденный перерыв.

Третий. Любовь, отвращение, привычка, мазохистский восторг от заученных наслаждений – всё дал мне бифштекс по-такому-то.

Первый. Обеденный перерыв... особое время, нейтральная зона.

Третий. Что это? Слышите?

Первый. Ничейная земля! (Зло.) Попробуй, поешь за тринадцать минут!

Третий. Голоса! Я слышу голоса! Кто-то идёт сюда!

Первый. Ненавидел всегда забегаловки с кофейными автоматами. Там всегда полно женщин с их дурацкими маленькими двойными и пирожными. Будто бы нельзя пить кофе в другое время! В обеденный перерыв надо обедать, а если уж пить кофе, то только с молоком! А они, как назло...

Третий. Тише! Тише! Они приближаются! Они поднимаются! Тише!

Они затихают и прислушиваются.

Всё то же самое. Сначала – несколько реплик из финала первого действия.

Третий. Тише! Тише! Они приближаются! Они поднимаются! Тише!

Они затихают и прислушиваются.

Из нижнего пролёта отчётливо слышны мужской и женский голоса.

Женский. ...опять сел! Опять он сел! Ну, что ты сел? Пойдём!

Мужской. М-м-м...

Женский. Пойдём, пойдём же! Гляди, наверху свет горит! Пойдём!

Мужской. Не хочу!

Женский. Поднимемся на площадку и отдохнём.

Мужской. А потом опять карабкаться наверх?

Женский. Пойдём, миленький, ну пойдём!

Мужской. Надоело!

Женский. Хочешь, я тебе помогу? Ну, вставай...

Мужской. Да ну же, я не хочу!

Женский. Вставай!

Мужской. Я сказал – нет.

Женский. Ох, горе ты моё! Погоди... я тебе покажу, я до тебя доберусь, я тебе устрою.

Мужской. Отстань.

Женский. Ты мне говоришь – отстань?

Мужской. Тебе.

Женский. Мне – отстань! После всего, что... это-то после всего, да?

Мужской. После чего?

Женский. После всего, что было!

Мужской. А что было, что?

Женский. Как – что?

Мужской. Что было-то? Ничего особенного не было.

Женский. Не было, значит, по-твоему?

Мужской. Было – не было.

Женский. Так не было, да?

Мужской. Да ну уж я не знаю. Отстань.

Третий и Первый переглядываются и вслушиваются.

Женский. Всегда ты так. Всё на мне, всё на меня.

Мужской. Что всё-то?

Женский. Абсолютно всё!

Мужской. Всё – не всё.

Женский. Как же не всё, когда всё!

Мужской. Всё. Молчала бы. Сама-то.

Женский. Как? Я?

Мужской. Ты, ты!

Женский. Я? Вы подумайте – я?

Мужской. Ты! Все эти истерики твои, звонки вечные, жалобы!

Женский. Боже мой, боже мой... Какие звонки?

Мужской. Такие. Туда, сюда.

Женский. Ну, знаешь ли...

Мужской. Звонишь, ноешь, жалуешься! Одно, другое, пятое, десятое, сотое!

Женский. Ну, знаешь ли... Вот ты как?

Мужской. Я! Если бы я!

Женский. А двери, а окна – это я?