Андрей Вейцлер - Пьесы

М а р и н а. Замолчи… (Уходит.)

Раздается стук вбиваемого гвоздя, и сразу же из кабинета через столовую проносится А н т о н Е в л а м п и е в и ч. В прихожей он сталкивается с вошедшими В и к о й и К и р и л л о м. Нина поднялась за ним.

В и к а. Дедушка, что с тобой?

А н т о н Е в л а м п и е в и ч (на ходу) . Я же просил Георгия Петровича без меня ничего не прибивать… (Исчезает.)

Исчезает, за ним спешит Н и н а. В столовую входят В и к а и К и р и л л.

В и к а. Ну!

К и р и л л (растерянно-счастливый) . Что я должен сделать?

В и к а. Сама гадаю. Я все время жду от тебя чего-то необыкновенного. Вдруг ты признаешься мне в любви. А что?

К и р и л л. Не надо…

В и к а. А я знаю, зачем ты пошел в почтальоны. Из-за шикарного модернового тулупчика. Надо нашим ребятам подсказать.

К и р и л л. Нет, я просто в прошлом году в институт не попал. Там, у нас в Калинине.

В и к а. Почтарь ты, почтарь обыкновенный, а я первокурсница.

К и р и л л. Ты почему меня дразнишь?

В и к а. Нравится. Более высоких причин нет.

К и р и л л. А ты знаешь, Вика, это очень волнующе — раннее утро, рассвет, еще пустой город, а ты тащишь на себе тяжелую сумку. Полную любви, проклятий, нежности… И даже горе чье-то попадается.

В и к а. Значит, ты переносчик горя? Может, ты «горемыка»?

К и р и л л (серьезно) . Нет, у слова «горемыка» другое значение.

В и к а (прерывает его) . Ты серьезно читал моего прадеда… Ну, того самого, знаменитого.

К и р и л л. Для меня с детства это святая книга.

В и к а. Какие-то старые слова у тебя. «Святая».

К и р и л л. Слова не бывают старыми и новыми. Мысли бывают.

В и к а. Да брось ты… Тебя бы в наш иняз показать… Хотя у нас на первом курсе тоже подобные раритеты попадаются… А потом оттачиваются. Со мной тоже было что-то подобное. Давно, правда… года три назад. Тогда я этим гордилась. Я могла заплакать, глядя на картину… Серьезно… искренне… Пристрастилась к музеям, как мой отец… Однажды даже в консерваторию одна пошла.

К и р и л л. Почему ты замолчала?

В и к а (неожиданно серьезно) . Пел хор каких-то немецких мальчишек… Маленькие такие, блондинчики. Пели что-то классическое… Торжественное… И у меня вдруг возникло такое чувство… Захотелось протянуть руку… защитить всех… понять… Шла… как дура… вверх по улице Герцена, потом бульварами… И только голоса, голоса их… Чужие слова. И вдруг я поняла, что живая… что я живу… Только прошло все это, через годик. Отточилась я. Словно карандашик.

К и р и л л (мечтательно) . А ведь ты поедешь в Африку.

В и к а. Ты что, обалдел? Какая Африка?

К и р и л л. У тебя же французский. А в Экваториальной Африке этот язык очень распространен.

В и к а. Ты все-таки ненормальный.

К и р и л л (по-французски) . Больше я не могу молчать. Я люблю тебя всем сердцем, всей душой, всей нежностью, на которую способна моя душа. Еще в первый вечер я понял, что моя судьба отдать всю Свою жизнь тебе. Навсегда, до последнего дыхания. (По-русски.) Мы завтра уедем с тобой в Торжок…

В и к а (вскрикнула от радости) . Вот. Я так и знала… Ты что-нибудь выкинешь. Это стихи? Кто автор?

К и р и л л (удивлен) . Я.

В и к а. А откуда у тебя такое парижское произношение?

К и р и л л. От бабушки.

В и к а. Потрясно! И главное, что ты все это серьезно. Какая прелесть! Ты что, серьезно приглашаешь меня в Торжок?

К и р и л л. Я предлагаю тебе руку и сердце.

В и к а. А может быть, мне тоже поступить в почтальоны?

К и р и л л. Не знаю… Хотя, кажется, в посыльном отделе есть место.

В и к а (захлопала в ладоши) . В посыльном отделе… мое место. И главное, я буду практиковаться в настоящем французском. Это же перст судьбы, как говорит Валентюшечка.

К и р и л л. Ну да… ты перейдешь на заочный…

В и к а. Нет, нет… Я должна сейчас же рассказать всем нашим.

К и р и л л (растерянный) . Значит… ты… А я так боялся. Вообще я отучал себя от страха, но эти дни я просто трясся, вдруг ты скажешь — нет…

В и к а (хохочет) . Я всю жизнь мечтала о Торжке. Хочешь, я тебя поцелую…

Идет к Кириллу, он отступает, потом, как-то неожиданно, бесшабашно и счастливо махнув рукой, вылетает из квартиры. Это возможно сделать режиссеру и таким образом, будто бы он взлетает под колосники, а не убегает в прозаическую дверь, Вика беззвучно хохочет, потом, усталая, пожимает плечами и, вздохнув, медленно уходит в свою комнату.

В кабинете появляется З и н а и д а И в а н о в н а. Она аккуратно начинает вытирать пыль с письменного стола. Потом берет в руки одну из фотокарточек и долго смотрит на нее. В кабинет входит крайне взволнованный А н т о н Е в л а м п и е в и ч, сжимая в руках молоток.

А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Зинаида Ивановна, куда исчезли все гвозди? Георгий Петрович привез настоящий морской барометр, а повесить его не на что. Может быть, кто-нибудь мне объяснит, в чем дело?

З и н а и д а И в а н о в н а. Да будет вам, Антон Евлампиевич. Из-за гвоздей такие волнения.

А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Гвозди — это предмет первой необходимости. Как мыло, например. В любую минуту может возникнуть необходимость что-нибудь повесить. Да отложи ты наконец эту фотографию!

З и н а и д а И в а н о в н а. У папаши на коленях сидите. Смешной… на девочку похожи.

А н т о н Е в л а м п и е в и ч. В нашем возрасте надо стараться не вспоминать о времени.

З и н а и д а И в а н о в н а (словно очнувшись) . А гвозди ваши три дня как кончились. Я купить хотела, а вы сказали: «Ты, Зина, не таких купишь, лучше я сам…»

А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Боже мой… Какой же я, право… (Идет к двери, останавливается.) Прости меня.

З и н а и д а И в а н о в н а. Антошенька…

А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Да, да, через два года наша золотая свадьба. Зина, ты думаешь, я проживу еще два года?

З и н а и д а И в а н о в н а. Да господь с тобой! Ты еще десять лет проживешь. И двадцать.

А н т о н Е в л а м п и е в и ч (стараясь улыбнуться) . Это ты, матушка, хватила.

З и н а и д а И в а н о в н а. Ты не гляди, что я старая. Во мне еще силы много. Живи, ни о чем не беспокойся. Живи только. И гвозди будут, и все будет…

А н т о н Е в л а м п и е в и ч (стараясь скрыть волнение) . Все же очень просто. В ванной торчит совершенно ненужный крюк. Я его сию минуту вырву.

В кабинет входит В а л е р и й, кружит по комнате, затем через столовую туда проходит В и к а. Они словно искали все это время друг друга в квартире, и наконец, встретились.

В и к а. Черномордик!

В а л е р и й (вздрогнул и обернулся) . А…

В и к а. Я-то думала, у хоккеистов железные нервы.

В а л е р и й. Будут тут железные! Плохо вчера катались…

В и к а. Слышал, как я тебе кричала?

В а л е р и й. Да разве разберешь? Ребята психовали.