Семен Злотников - Инцест [=Страсть]

Я знаю, что вы меня слышите… Целую ночь спящей разглядывали… Чего-то шептали… Я вас ощущала все время… Уснула — как провалилась, все равно ощущала… Кофе остынет…

Наклоняется ближе к нему.

Вы, Рэм, притворщик — вот кто вы… Я вам прямо сейчас всю правду про вас расскажу — и тогда поглядим… И посмотрим, как после… Слушайте, странный вы человек… В общем, так: вы, Рэм, совсем и не старик… Притворяетесь только… Даже, скажу, ровным счетом наоборот: вы — сильный, вы — гордый, вы — очень талантливый, очень счастливый… Еще — очень ранимый, очень брошенный, очень несчастный… Сами себя тут закопали — сами же испугались… (Вдруг, шепотом.) Рэм, Рэм… Идея: перебирайтесь ко мне? Я совсем одна после второго пришествия… Это я иногда своего второго так с содроганием вспоминаю: пришествие номер второе… Так вот, Рэм: после это самого, был который… Ну, в общем, который был… Комната, в общем, пустая… Окна, кстати, на юг… Вчера журавли пролетали, мы им целым семейством махали вслед… Рэм, хотите, живите, пока не надоест… Запретесь — и дети не станут мешать, и работайте, сколько захочется… Согласны?.. Даже денег не надо… Можно и без них… Просто не надо — и все… Увидите, все будет хорошо… Кстати, мой первый спектакль так и назывался: «Все будет хорошо»… С тех пор, не поверите: все у меня хорошо…

Рэм (тихо, с нежностью). Мама…

Наталья (с улыбкой его поправляет). Наташа… Надо — Наташа… Меня и мои мамой не называют: Наташа… (Ласково его поглаживает). Смешно, Рэм, вы спите — точь-в-точь, мой Тимка: носом в подушку и будто не дышите… По утрам мне его добудиться — подвиг… Я другая: я, например, подскакиваю и бегу… Мама покойная говорила: сладко спать — горько просыпаться… Я, что горько, скорее проглатываю — и бегу, бегу… (С нежностью смотрит на него.) Рэм, пока время, вставайте…

Он поднимает голову, с сонным прищуром глядит на нее. Она улыбается.

Вот спасибо… Услышали…

Рэм (вдруг, широко улыбается). Наташа…

Наталья.На моих почти шесть… Тимка обычно, как раз в это время, пришлепывает ко мне в постель, цепляется ручонками за мою руку и дрыхнет дальше… Сегодня, представляю, заявится — а мамочки нет…

Рэм (с блаженной улыбкой). Как хорошо, что ты здесь…

Наталья.Придется мне мокрой бежать: плащ сохнуть не хочет…

Рэм. Мама — прекрасно звучит…

Наталья (подает ему кофе). И прекрасно…

Рэм (с благодарностью принимает). Такое, кажется, простое слово и такое необыкновенное: мама… мама…

Наташа (смеется). Держите-держите…

Рэм.Мама — подумать, подарок от Бога… с жизнью в придачу…

Наташа.Рэм, пейте кофе, пока горячий… Наслаждайтесь пока, а подумать еще будет время…

Рэм.У зверя есть мама… У птицы есть мама…

Наташа (смеется). Рэм, миленький…

Рэм.…В соседнем подъезде… в таком же подвале как этот… живет горький пьяница… Иногда, по ошибке, ко мне забредает… Знает много историй… Имени своего почему-то не помнит… Но зато помнит маму — Афродита…

Наташа.Я подсластила… Не знала, как любите…

Рэм.Наконец-то, и я знаю: тебя зовут Наташа…

Наталья.Хотите несладкий — я поменяю…

Рэм.…Мне еще надо привыкнуть: Наташа…

Наталья.Привыкнуть — к чему?..

Рэм.Целую жизнь я думал и говорил: мама… Наташа, Наташа… Наташа, Наташа… Наташа…

Она внимательно на него смотрит.

Все-таки странно: я постарел, ты — все такая же…

Наталья (осторожно). Какая?

Рэм.Прекрасная… Разве я не говорил?

Наталья (чуть помедлив). Рэм… послушайте…

Рэм (блаженно отхлебывает кофе из стакана). Да, мама…

Наташа.Рэм, я серьезно…

Рэм.И я…

Наташа.Утро… мы оба трезвые…

Рэм.Да…

Наташа.К чему эти игры?

Он молчит, улыбается, пьет кофе.

Зачем, Рэм?

Рэм (с улыбкой). Наташа, побудь со мной, сколько получится… Мне, наконец, хорошо… Думай, прошу, о приятном… Ты все понимаешь… Я все понимаю… Мы оба все понимаем….

Наташа.Что мы оба понимаем?

Рэм (с улыбкой). Что мы не чужие…

Наталья (мягко). Но я, Рэм… Я, собственно… Я говорила: я — не та женщина, Рэм… Вам, может, нужно, чтобы я была ею, но я — не она… Ой, вы так смотрите на меня — пожалуй, начну сомневаться: в самом деле, а вдруг, я — не я?

Рэм.Кофе — прекрасный…

Наталья.Рэм, милый…

Рэм.Ты шла на кухню — я загадал: кофе будет прекрасный…

Наталья (терпеливо). Когда мамы не стало — мне тоже долго было не по себе: меня во мне, словно убыло… Ужасно винила себя, не хотела мириться… Что ни день, бежала на кладбище, плакала, умоляла простить… Где-то вычитала: души не умирают, только меняют одежды… Я уже Тиму носила, ужасно обрадовалась: наверное, мамина душа возвращается… Я про него так и думаю, так и называю про себя: мама моя…

Он пьет кофе, блаженно улыбается.

(Так же, мягко.) Рэм… иногда мы бываем безумны… И вообще, понятно, хочется жить интересней… Но мы все же помним при этом: мы же — нормальные?

Рэм (было встает — впрочем, поднявшись, тут же и оседает, смеется). Видишь, Наташа, к вопросу о вечной души и бренном теле: она еще рвется полететь, а оно ее держит…

Наташа.Помочь?

Рэм (смеется, упрямо мотает головой). Да нет, я и сам еще… (Еще попытка.)

Наталья (поддерживает его). Держитесь…

Рэм.Я еще сильный, я сам… Погнался вчера за тобой — и упал… Ты, наверно, обиделась на меня: почему я тебя не догнал?

Наталья. Я видела, как вы упали…

Рэм (вдруг, странный взгляд). Как я упал? Ты видела?

Наталья (не сразу). Но я же все-таки вернулась?

Рэм (прихрамывая, уходит от нее). Вот загадка: ногу дважды ломал в том же месте… Вчера опять приложился — и там же… Воистину, где тонко — там рвется!

Наталья.Вам надо в больницу?

Рэм (бодро отзывается из дальнего угла мастерской). Поздно, Наташа! Поздно и неважно! Нам бы вместе побыть!

Возвращается со шкатулкой, достает маленькую пожелтевшую фотографию, с улыбкой протягивает женщине. Она улыбается; постепенно выражение ее лица меняется. Он подбирает с полу окурок, закуривает; впрочем, с любопытством поглядывает на нее.

Наталья.Кто это?

Рэм (с улыбкой). Ты…

Наталья.Я?..

Рэм.Не узнаешь?