Александр Шагинян - Право на жизнь

П е т р о в и ч. Деталь.

К о л я - т а н к и с т. А со мной когда говорит, не прикрывается. Значит, Степа, ты ей не без сердца. Но это следует прояснить.

С т е п а. Как?

К о л я - т а н к и с т. В непринужденной беседе. Давай: я — Варя, а ты — Степа, подходишь ко мне произвести разведку боем.

С т е п а. Ты — Варя?

К о л я - т а н к и с т. Ага!

С т е п а (смеется) . Ну даешь, Николай!

К о л я - т а н к и с т. Ты не смотри на мою обгорелую рожу, ты Варьку на моем месте представляй. Начинай, ну!

С т е п а (откашлявшись) . Варя…

К о л я - т а н к и с т (дурным голосом) . Да, Степа?

Степа снова смеется.

(Сердится.) Ржешь как конь на заре!.. Давай по новой.

С т е п а. Варвара…

Петрович посмеивается.

К о л я - т а н к и с т. «Варвара»! Ты ее еще по отчеству назови! Нежно приступай.

С т е п а. Варечка…

К о л я - т а н к и с т (одобрительно) . О!

С т е п а. Ты помнишь наши встречи?

К о л я - т а н к и с т. Молодцом! (Тонким голосом.) Они были так прекрасны, Степан!..

С т е п а. В приморском парке, на берегу?

К о л я - т а н к и с т. Все назад! Это же из песни, лошадь!

С т е п а (огрызается) . А что другое я могу вспомнить? Как я Варьку за косы таскал, а она моей матери жалилась?!

П е т р о в и ч. Не растравляй парня, Николай. К чему жениться, если без чувств? (Смотрит на тетю Пашу.)

Т е т я П а ш а (издалека) . Вечер добрый, Петрович.

Петрович встает, церемонно кланяется в ответ. Женщины разом замолкают, с интересом смотрят на тетю Пашу. Та бросает смущенный взгляд на дядю Жору Егиянца.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (подтолкнув Варю) . О, и глаз у мужика сразу запотел!.. (Хихикает.)

П е т р о в и ч. Нельзя без любви.

К о л я - т а н к и с т. Она Степиным сестренкам мать заменит. Пусть парень дыхание переведет!

П е т р о в и ч. Сестренки худо-бедно, да вырастут, замуж повыходят, семьи свои заведут. А Степа себе жизнь с нелюбимым человеком кастрирует. Пить начнет — и прощай мечты о высшем учебном заведении! (Строго.) Занимаешься или бросил?

С т е п а. Занимаюсь. Приду после работы, открою учебник, полчасика посижу над ним и, как в патоку проваливаюсь, засыпаю. Девки мои тихонечко сапоги стащат — и на кушетку. Хочу сопротивляться, а сил нет.

П е т р о в и ч. Что слышно о мамаше?

С т е п а (хмуро) . Запросы кругом послал, молчат пока. Один мужик только откликнулся, он у нас старшим в теплушке был при эвакуации. Пишет, что видел мать живой, когда бомбежка кончилась. (Вздыхает.) Хоть покалеченная, лишь бы жива была мамка-то…

Молчат.

К о л я - т а н к и с т. А ты, Петрович, все машинку свою крутишь?

П е т р о в и ч. «Точить ножи-ножницы-мясорубки…» Куда меня с такой биографией возьмут?

К о л я - т а н к и с т. Несправедливо. Ты же механик золотые руки! Квалификация как у короля! А люди сейчас кругом требуются разруху военную восстанавливать.

П е т р о в и ч (спокойно) . Все так. Но в кадры придешь, на бумажки мои глянут сквозь очки и сразу — «будь здоров» говорят. С моей статьей еще долго буду точить ножи-ножницы…

С т е п а. И у нас на проходной Юрка-охранник, ну совсем озверел парень, чистая зараза. Опоздаешь на пару минут — отдай пропуск и не греши!

П е т р о в и ч. Это их, охранников этих, еще Иван Грозный разбаловал.

К о л я - т а н к и с т (невольно оглянувшись) . Рисковый ты мужик, Петрович. Такой жизни похлебал, а ничему она тебя не научила.

П е т р о в и ч. На Руси не все караси, есть и ерши.

С т е п а. Страшно было… там?

Петрович аккуратно гасит самокрутку, отрывает от сложенной газеты четвертушку бумаги, ссыпает в нее из самокрутки остатки табака, добавляет туда из кисета свежего и ловко сворачивает новую «козью ножку».

П е т р о в и ч. И там люди живут.

К о л я - т а н к и с т. Помню, в Дрездене, на главной их штрассе, поймали одного шнурка, тоже, как и ты, из штрафников. Сперва немка примчалась, кричит: ваш, мол, зольдат мою соседку насильничает. Мы туда. Точно: гоняется наш мужичонка за немкой. Хватаем мы его, трясем: «Мать-перемать, что ты армию перед Европой позоришь?!» А он в ответ: «Я мстю!..»

Смеются.

Эх, война-война… С сорок первого воевал, что только со мной не было, где не побывал, сколько в госпиталях валялся! А сейчас временами кажется, что, может быть, ничего этого и не было, а?

П е т р о в и ч (показав на развалины) . А это кино показывают, что ли?

К о л я - т а н к и с т. Ночью стал просыпаться от запаха. Будто снова натягиваю комбинезон, потом и соляркой пропахший. И так тоскливо становится, будто чего не хватает, будто прошло что-то такое… Будто я уже всю свою жизнь прожил и ничего больше не будет.

П е т р о в и ч. По войне-то скучаешь?

К о л я - т а н к и с т (подумав) . Не то что скучаю… пусто живу, без интереса. А вот мой сержант Федька, теперь он на заводе бо-ольшой человек, в завкоме путевки распределяет. Зашел как-то к нему, спрашиваю: «Как живешь-можешь, Федька?» А он мне в ответ морщится: «Николай Николаевич, что вы все «Федька» да «Федька». Отчество у меня имеется. Кончайте фронтовые замашки!..» (Бешено.) Это Федька-то мне!..

П е т р о в и ч. Что же — вчера твой сержант, теперь человек при исполнении других обязанностей. Зачем ему тыкать?

К о л я - т а н к и с т. Мы же с ним из одного котелка хлебали, шинелькой одной укрывались — какое тут отчество может быть? На фронте мечталось: вот война кончится, и если вернемся живыми, то будут нас на руках носить. А вышло? Месяц законный погулял и — давай обратно в упряжку!.. Работа, заботы какие-то вшивые, карточки отоваривать, жена все время шипит, как сало на сковородке… Нет, не о том мечталось!

П е т р о в и ч. Всю жизнь героем не проходишь, примелькаешься. Вон Жора Егиянц. Летчиком стал, до подполковника долетался. А кончилась война, спокойно вернулся к своей профессии.

К о л я - т а н к и с т. Он же покалеченный, чего ему остается…

П е т р о в и ч. Как чего? Жил бы себе на большую пенсию да поплевывал сверху вниз.

К о л я - т а н к и с т. Да понимаю я, а все же… Живу, а чего-то не хватает. Словно потерял что-то, а что — вспомнить не могу…

П е т р о в и ч. Кончай дурью маяться, Николай. Уже год как демобилизовался, а все баклуши бьешь.

К о л я - т а н к и с т. У меня семь боевых орденов!

П е т р о в и ч. У некоторых других и того поболее. А они сняли шинель и, как все, спокойненько айда трудиться.

К о л я - т а н к и с т. Вернусь в армию!

П е т р о в и ч. Кому ты там нужен, израненный? О Зине, жене своей, подумай. Крутится бабонька белкой в колесе. А ты, амбал здоровый, на шее у нее сидишь да еще обижаешься на ее руготню.

К о л я - т а н к и с т. Потерпит. Я четыре года каждый божий день жизнью рисковал!

П е т р о в и ч. Дело, конечно, хозяйское. Но ты, Коля, думай. Кончилась война, хрен ей в глотку.