Александр Шагинян - Право на жизнь

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. Ты жизни не знаешь, Варюха, а я помочь хочу. Мужики, они такие — ого! — чуть зазеваешься, а юбка уже на голове. С ними надо ухо востро, а главное — сразу лапам их шкодливым воли не давать!.. Вот был у меня в сорок четвертом хахаль один демобилизованный. Я тогда в хлебном работала, — помнишь, тетя Паша? Тоже обходительный такой и все прочее, ручки даже целовал — вот эти самые. (С удивлением смотрит на свои грубые, красные руки.) Я и разнюнилась. Думаю, знал бы ты, парень, сколько я этими руками полов перемыла, картошки перекопала, стирала!.. Подобрала его, в дом свой привела, отмыла, откормила, одела — на человека стал похож. А то все в одной гимнастерочке со споротыми погонами ходил. Ну, живем месяц супругами, второй, в загс собираемся… В тот день жду его, из окошка выглядываю. Гляжу — показался. Я ему из окна и говорю: «Явился не запылился, идол царя небесного!» А он мне: «Зачем на улице кричать, неудобно, Нина». Я ему в ответ: «Мне людей стыдиться нечего! Я дома весь красный воскресный день штопала, стирала! А ты зенки свои бессовестные заливал невесть где!..» А он врет: «Воскресник в учреждении был, честное слово, Ниночка!» А я ему: «Врешь, бессовестный, глаза б мои тебя не видели!..» А он сплевывает этак себе под ноги и произносит тоскливо: «С бабой спорить — что плевать против ветра: все обратно в тебя попадает». Как услышала я такие речи, выбежала сюда, на улицу, схватила его за руку и кричу: «Пойдем, ирод, в местком твоего учреждения! Пусть нас люди рассудят!..» А он, как услыхал такое, побледнел весь что твоя стена и жалобно так просит: «Хорошо, Нина, пойдем. Только вот табачок у меня кончился, а в суде я, естественно, волноваться стану. Можно, схожу на угол, несколько папиросок куплю?» И глаза у него такие умоляющие… Ну, сердце у меня не камень…

Т е т я П а ш а. Сбег?

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. Как был… в одной гимнастерочке. Так что будь, Варя, настороже. Мужик как волк — все в лес норовит.

Т е т я П а ш а. Хороший парень был.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. Я же любя! Чтоб руку женину чувствовал, не шкодил на стороне, боялся!.. (С тоской.) И где он сейчас?..

Появляются б р о д я ч и е м у з ы к а н т ы. Один из них слепой. Он идет за первым, положив ему руку на плечо.

Т е т я П а ш а. Сама виновата. Грубая ты бываешь, Нина.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (убито) . Правда, теть Паша. Потом сама казнюсь, а все равно лаюсь…

Музыканты не спеша достают из футляров скрипку и старенький баян с цветочком василька на деке. Кладут кепку у ног для пожертвований. Играют и поют на два голоса:

Заслышав звуки музыки, женщины замолкают, перестает стучать молотком дядя Жора Егиянц. На балконе появляется жена участкового К л а в а в цветастом халате. Из-за пивного ларька возникает М и ш а н я.

К л а в а (кричит с балкона) . Ну вас, с вашим «батальонным разведчиком»! (Бросает вниз завернутую в бумажку монету.) Давайте «Валечку»!.. Лёка, вон монетка, подбери и отдай музыкантам!..

Лёка находит бумажку, разворачивает, кладет монетку в кепку музыканта. Зрячий музыкант кивком благодарит Клаву, взмахивает смычком, и они вместе с товарищем поют на два голоса популярную «Валечку».

М у з ы к а н т ы (поют) .

Продолжая играть и петь, зрячий музыкант берет кепку, обходит с ней слушателей. В кепку бросают монеты.

(Поют.)

Клава на балконе пригорюнилась.

(Поют.)

К музыкантам подходит Мишаня. Одет он по-блатному: куцая кепочка с плетенкой поверх короткого козырька, мешковатый пиджак, брюки заправлены в спущенные гармошкой сапоги.

М и ш а н я (бросает в кепку красную тридцатку, заказывает) . «Маленький домик на юге».

М у з ы к а н т ы (без всякого перехода поют) .

Заложив руки за спину и поблескивая золотой фиксой во рту, Мишаня сперва медленно, затем все быстрее отбивает сапогами чечетку в такт музыке. Вокруг него, радостно гикая, крутится Лёка, хлопает в ладоши.

М у з ы к а н т ы (поют) .

Появляется слегка выпивший участковый О с т а п ч у к — грузный человек в милицейской форме тех лет, с пышными усами. На перевязанную бинтом голову надета фуражка.

Танцуя, Мишаня приближается к нему.

М и ш а н я. Гражданину участковому!.. (Шутовски раскланивается.) Наше вам — с кисточкой!

Музыканты замолкают, но продолжают играть.

О с т а п ч у к (добродушно) . Валяй, Мишаня, куражься, пока на свободе. Скоро у тебя опять этапы, аж до самого теплого города Магадана.

М и ш а н я (отчаянно поет) .

(Показывает на перевязанную голову Остапчука.) Головка вава?

О с т а п ч у к (быстро) . Что тебе известно о моей головке, Мишаня?

М и ш а н я. То, что она круглая, лейтенант.

Нинка-буфетчица хихикает.

О с т а п ч у к. И все?

М и ш а н я. Более ничего. Что еще скажешь о твоей голове, Сысой Васильевич?

О с т а п ч у к. Попомню тебе это, Мишаня. (Музыкантам.) Идите с богом, ребята.

Д е в у ш к а В а р я. Пусть, Сысой Васильевич. Душевно играют.

О с т а п ч у к. Нельзя. Постановление исполкома. (Приветственно машет рукой жене, Клава в ответ посылает воздушный поцелуй.)

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (вполголоса) . Ишь голубки…

О с т а п ч у к. Хочешь культурно отдохнуть, Варя, иди в горсад. Там духовой оркестр каждый вечер играет…

Музыканты укладывают в футляры свои инструменты, с достоинством кланяются слушателям, уходят. Удаляются они так же, как и пришли: зрячий впереди, за ним, положив руку на плечо, — слепой музыкант.

М и ш а н я (подходит к мастерской) . Дядя Жора, ваш Аршик дома?

Д я д я Ж о р а Е г и я н ц. Иди-иди, Мишаня, глаза мои тебя не видят.

М и ш а н я (не обижаясь, весело) . Да он мне по делу нужен, дядя Жора. Век свободы не видать!

Д я д я Ж о р а. Нет у тебя с Аршиком никаких дел!

М и ш а н я. Я ему бабки должен.