Александр Шагинян - Право на жизнь

П е т р о в и ч.

Д я д я Ж о р а Е г и я н ц.

А р ш и к.

Л ё к а.

К о л я - т а н к и с т.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а.

Т е т я П а ш а.

Д е в у ш к а В а р я.

С т е п а.

С т а р ь е в щ и к.

Д в а м у з ы к а н т а.

К л а в а — жена участкового.

М и ш а н я.

О с т а п ч у к С ы с о й В а с и л ь е в и ч — участковый.

Улица на окраине провинциального города. Видна часть двухэтажного дома с тронутыми временем кариатидами у арки ворот и балконом с фигурной решеткой, где живут участковый Остапчук и Клава. На углу, под уличным фонарем, — голубого цвета ларек «Пиво — воды», закрытый на огромный висячий замок. На стене ларька афиша: «Скоро!!! Художественный фильм «В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ». На другом углу улицы стоит небольшая будка сапожника, на двери которой неровными буквами крупно выведено:

В глубине сцены видны развалины жилого дома. В непривычно обнаженных прямым попаданием бомбы комнатах местами сохранились обои, висит покосившаяся пустая рама картины, предметы домашнего обихода — все то, что обычно скрывает от постороннего глаза фасад…

Летний вечер. У ларька, рядом с бревном, обычным местом сбора мужчин, П е т р о в и ч крутит ногой планку привода точильного станка с кремневыми кругами. Из-под ножа с характерным визгом летят искры. В открытом окошке своей мастерской стучит молотком усатый дядя Ж о р а Е г и я н ц. Он в кожаном фартуке, надетом прямо на голое тело. Это человек с мощной, заросшей густыми волосами грудью. Рядом с ним старательно трудится над заготовкой молодой парень лет семнадцати — А р ш и к. Где-то в доме играет патефон: «Едут-едут по Берлину наши казаки!..» Высоко поднимая босые ноги в коротких холщовых штанах, к мастерской подходит уличный сумасшедший Л ё к а, взрослый человек с поведением ребенка, молча стоит у низкого окошка. Через плечо у него сумка из-под противогаза.

Д я д я Ж о р а Е г и я н ц. Что скажешь, Лёка?

Л ё к а тихо плачет.

(Отложив молоток.) Тебя обидели?

Л ё к а. Слез много накопилось, пусть текут.

Д я д я Ж о р а Е г и я н ц. Аршик, дай ему мелочи.

А р ш и к медлит.

Не жадничай.

А р ш и к неохотно отбирает из железной коробки несколько монет, протягивает Лёке.

Купи себе конфетку.

Л ё к а хватает монетки, прячет за щеку и уходит, также по-журавлиному высоко поднимая ноги.

На улице постепенно начинают собираться люди: наступал тот час, когда обитатели дома, поужинав, выходили подышать вечерней прохладой, посудачить с соседями… Первым появляется К о л я - т а н к и с т, человек с обожженным лицом. Кивнув дяде Жоре Егиянцу, он садится на бревне. Затем, каждая со своей скамеечкой, у арки дома располагаются женщины: буфетчица пивного ларька Н и н к а — полная женщина с грубо наштукатуренным лицом, мудрая Т е т я П а ш а и незамужняя девушка В а р я, в новом креп-жоржетовом платье с поднятыми по моде плечами, которое тут же, со знанием дела, начинают щупать и обсуждать остальные женщины. Последним появляется рабочий парень С т е п а в морской тельняшке с обрезанными, на манер майки, рукавами. Он здоровается с каждым соседом за руку, присаживается рядом с Колей-танкистом на корточки.

С т е п а. Сегодня прораб наряды бригаде закрыл, а получать не хрена. Но те, кто ставит ему бутылку, те-то получили, а мы — нет.

К о л я - т а н к и с т. Так и спустили на тормозах?

С т е п а. Я ему говорю: «Что ж ты, гад, торгуешь людьми, с которыми вместе мозоли наживал?!»

К о л я - т а н к и с т. А он?

С т е п а. Бог, говорит, не Яшка — знает, кому тяжко.

П е т р о в и ч (пробует на ногте острие ножа, садится рядом) . Знает-то знает, да никому не помогает.

К о л я - т а н к и с т (бешено) . Давить их надо!..

С т е п а. И откуда такие люди берутся?

К о л я - т а н к и с т (так же) . Давить!

С т е п а. Придавили. Слово за слово — и полетели зубы!

П е т р о в и ч. Эх-хэ-хэ… Все, как в песне поется: «Зарплату зажали, жиры подорожали — жизнь жмет…» Иди на завод, Степа. Это надежней, чем ваш строительный шараш-монтаж. Конечно, там упираться надо, зато заработаешь столько, сколько сделаешь.

К о л я - т а н к и с т. Есть у него силушка, бог не обидел.

С т е п а (шутливо) . Была сила, пока мать носила… Ты же знаешь, Петрович, на мне две сестренки малые висят. За ними глаз нужен — постирать, погладить, поштопать, сопельки вытереть. А на заводе действительно упираться надо.

К о л я - т а н к и с т. Женись — и всех делов.

С т е п а. Легко сказать!

П е т р о в и ч. Для этого большого ума не надо.

С т е п а. На ком?

К о л я - т а н к и с т (показывает на Варю) . На ней. Чего далеко ходить?

С т е п а (смеется) . На Варьке? Да я ее с детства знаю, вместе голышом на речке купались!

К о л я - т а н к и с т (хохотнув) . У нее теперь все по-другому!..

С т е п а. За ней Аршик убивается.

К о л я - т а н к и с т. Несерьезно. Для Варьки он малолетка. А девка в самом цвете, лучше не надо. ФЗУ кончила, бригадир маляров. Аккуратная, и девушка еще наверняка. И ласковая. Глянь, ни одной злой морщинки на лице.

Степа с сомнением смотрит на Варю.

Подойди к ней и скажи: так, мол, и так, Варя!

С т е п а (смеется) . Будь мамой моим сестренкам!

К о л я - т а н к и с т. Ты дуболом, Степа. Тебе дело толкуют, а ты хохотальник в ответ открываешь.

П е т р о в и ч. Она тебе совсем не нравится?

С т е п а (снова, уже более внимательно смотрит на Варю) . Ничего… Только что ей сказать?

К о л я - т а н к и с т. Я бы начал так: «Дорогая Варвара. Мы с тобой давно знакомы, хорошо знаем характер друг друга…»

С т е п а. С пеленок!

К о л я - т а н к и с т (не обращая внимания) . «Ты сирота, я тоже одинок. Я люблю тебя…»

С т е п а. Да кто тебе сказал, что я люблю Варьку?! Симпатичная она мне, и все!

П е т р о в и ч. А ты ей нравишься?

С т е п а. Откуда мне знать?

П е т р о в и ч. Ну, можно определить по разным признакам… Глазами улыбается, когда с тобой встречается, ручкой эдак рот прикрывает, когда смеется, нет?

С т е п а. Глазами — не помню, а вот рот ладошкой прикрывает. У нее щербинка вот тут, она и стесняется.