Каролина Литвинова - Квинтэссенция поддержания жизни

Развернувшись, он покинул крышу, оставив взрослого мужчину наедине с мыслями, терзавшими его все эти годы.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Кафе "Огонёк" на востоке города всегда славилось своей тёплой, уютной и спокойной обстановкой. Тут каждый мог поговорить, не отвлекаясь на посторонние раздражители, ведь столики тут были в виде небольших кабинок. Единственным минусом сего заведения было ограниченное количество столиков, их было всего лишь пятнадцать, несмотря на большое число квадратных метров. Светловолосая девушка сидела на мягком кресле и время от времени поглядывала на часы и кусала губы, нервничая. Её предполагаемая собеседница опаздывала уже на час. Зайдя в "Яндекс", она увидела, что дороги свободны и пробок нигде нет.

" Почему же она не приходит? Может быть, что-то случилось?" - подумала она. От этих мыслей девушка вздрогнула и глубже вдохнула. " У неё погиб брат. Отчего ты подумала, что она прибежит к неизвестно кому? Ты же ничего не объяснила, просто попросила встречи." - от собственной глупости ей захотелось побиться головой о стоящий рядом стол.

Тихий шёпот заставил Элен обернуться и посмотреть в стеклянные глаза. Она ахнула, увидев ещё недавно симпатичную девушку. Прошла всего лишь неделя, но такое чувство, что она не ела год. Талия уменьшилась будто в два раза, под глазами залегли тёмные круги, которые уже не скроешь никаким тональным кремом, а губы были покрыты толстым слоем матовой помады красно-бордового оттенка. Она была похожа на призрак, дух давно жившего человека. Вроде бы есть, а вроде бы и нет. Элен встала и поддержала девушку, она немного пошатывалась. Как она дошла до сюда, было непонятно.У блондинки сжалось сердце. Ведь на её месте могла быть и она, и любой другой человек, её родственник или брат, если бы он был.

- Только не падай в обморок, прошу, держись.

Она словно не слышала её слова, только бездумно помотала головой и прикрыла глаза. Элен напряглась и посадила её на стул, смахнув со лба надоедливую прядь, которая сейчас была так некстати. Элен легонько ударила её по щеке и наклонилась.

- Как ты? Слышишь меня?

Девушка слабо кивнула и вся сжалась, словно сопротивлялась этой ненавязчивой заботе. Элен снова села и приложила руку к бледному лбу, но быстро откинула её, ужаснувшись. Лоб был словно горячее расплавленной стали, а сама девушка схватилась за стол и широко открыв глаза, откинулась на сиденье. Элен быстро достала телефон и позвонила своему водителю, паникуя.

- Ирек, привет, ты не занят?

Немного хрипловатый голос в трубке заставил посмотреть на часы. 10:03.

- Да нет, Эл. Всё нормально. Тебя нужно куда-то отвезти?

Возникло непреодолимое желание хлопнуть себя по лбу. Как же она могла забыть про ночную смену Ирека? Он работал охранником в ночном клубе, а она разбудила его тогда, когда он наверняка только недавно пришёл домой и завалился спать. Ну не дура ли?

- Нет, нет, извини. Я совсем забыла про твою работу. Спи, всё в порядке.

- Стой! - Элен вздрогнула, а парень продолжил. - Я же сказал, что хорошо. Говори адрес, я скоро приеду.

Снова начав кусать губы, она задумалась. Ей очень нужно отвезти домой эту бедную, несчастную девочку и помочь ей. Но у Ирека и так полно дел...

- Ладно. Кафе на востоке, "Огонёк" называется, ты завозил меня сюда однажды. Я тебе заплачу дополнительно, правда.

Выхода у неё сейчас всё равно не было.

- Жди. - сказал он и отключился.

***

- Какого чёрта? Что с ней, Эл?

Ирек обеспокоенно посмотрел на бледную-красную девушку. Это было довольно странное сочетание. Ей было холодно, тело бил страшный озноб. Даже тёплая шубка, которая дала ей Элен, не помогала. На щеках образовались красные пятна.

- Ей плохо, высокая температура. Отвези её ко мне домой, а уже оттуда я вызову врача. И да, спасибо за то, что приехал.

Он мягко улыбнулся и кивнул.

- Не за что, Эл.

Он был единственным, кто называл её "Эл". Вот уже скоро десять лет он её самый близкий друг. Ещё восемнадцатилетнем парнем он устроился на подработку к её отцу, личным водителем маленькой девочки с странным именем. Элен. Сейчас ей девятнадцать, а ему уже почти тридцать. Увы, семьи он так и не завёл, но зато работает на её отца, охранником в его клубе и личным водителем его единственной дочери, получая достаточный заработок, на который смог купить трёхкомнатную квартиру для него и его матери.

***

- Что же мне теперь делать?

Элен кругами ходила по комнате, в которой находилась только она и задавала рвущиеся наружу вопросы неизвестно-кому.

- Если Радмир узнает, то и мне, и ей будет очень плохо. Боже, да чего я в конце концов вообще добиваюсь? - она взмахнула руками и мгновенно опустилась в кожаное кресло. Помотала головой и устало вздохнула, когда поняла, что ей никто не ответит и со всей накопившейся шрязью ей придётся разбираться одной, без чьей-либо помощи.

ГЛАВА ПЯТАЯ

- Я не смогу. Не смогу. Не смогу, - она повторяла это раз за разом, теряясь в путанице собственных мыслей. Она не верила в то, что ей придётся пойти на такое. Она знала, что Артём никогда бы не одобрил такое, ведь он был мягким и добрым человеком и о слове "месть" даже и слышать не хотел.

Но теперь слово "месть" станет для неё целью, светом в конце туннеля. Она одна, у неё не осталось любящего брата, а родители с головой погрязли в собственном горе. Нет больше смысла бороться за правильность и те идеалы, за которыми она следовала всю свою сознательную жизнь. Уже ничего не имеет смысла.

Элен поняла, что ей нужно открыться и рассказать абсолютно всё. Но было так больно говорить об этом, так страшно и непонятно, эта дорога была для неё неизведанной, ведь никто и никогда не интересовался её чувствами и эмоциями, поэтому и рассказывать о них было некому.

- Я любила его с десяти лет, - начала свой долгий рассказ Элен, начав издалека, можно сказать, с самого начала, - с нашей первой встречи. Я до сих пор её помню, в мелочах. Мне было девять, но этот момент в моей жизни стал переломным. Это был мой день рождения, вот почему я говорю "девять". Я помню точное время, отец приказал всем явиться ровно в пять вечера. Я родилась в семь. Он уже тогда являлся "крупной шишкой" и мог устраивать мне шикарные праздники. Когда я была маленькой, я радовалась им. Всё казалось таким радостным, праздничным, сказочным! Какое-то время я даже думала, что это хорошо, чувство радости мне приносили мысли о том, что это просто замечательно, иметь богатого отца. И куклу новую купит всегда, сколько бы она ни стоила. Они до сих пор стоят у меня в комнате, - от детских воспоминаний на её лице расцвела тёплая улыбка, но так же быстро погасла. Видимо, она вспомнила что-то не очень хорошее, - но однажды в моей жизни появился Он. Грустный, потерянный мальчик. Ты бы видела его глаза... - заметив, как изменилось лицо собеседницы, Элен быстро исправилась, - не сейчас. Тогда, в детстве. Он улыбался, смеялся, но его глаза... В них был океан грусти и отчаяния, море боли и капля надежды на лучшее. В них было всё. В первую же секунду я утонула в этих глазах. Я потерялась в них, а потом раз за разом находила там что-то своё, что-то родное и жизненно необходимое. Я любила эти глаза. Я любила его, - солёная капля покатилась по её щеке. Было непонятно, слеза это сожаления, боли, грусти ли. Чего? Она сама не знала ответ на этот вопрос. Грудь сдавило, но она не могла перестать рассказывать, словно говорила не она вовсе, а кто-то другой за неё. Милена внимательно наблюдала за этими проявлениями эмоций и думала о том, что эта девушка и правда страдает. Она не лжёт, эти чувства не "напоказ", они исходят из глубин души, где таились долгое время, - он был сыном давнего партнёра моего отца. Я помню, как подошла к нему и поздоровалась. Я была очарована, я словно парила где-то над облаками, я была где-угодно, но не в том месте, где находилась. Я была там, куда заводили меня его глаза. Я просто... Была. И всё. Он не стал указывать на меня пальцев и кричать : "Фу, девчонка!". Он был не таким. Совершенно не таким. И я теперь не знаю, хорошо это или очень плохо. Спустя время наши родители, в особенности отцы, были довольны тем, что их дети подружились. Я проводила с ним всё своё свободное время. Не делала домашнее задание в школе, иногда даже не спала. Всем моим миром стал он, всё остальное стало всего лишь внешними раздражителями, не имеющими никакого значения.