Станислав Белковский - Зюльт

МОРФИН. Я вам очень благодарен, господин премьер. У нас выйдет если не текст десятилетия, то текст года 100 %. Сто процентов.

КОЧУБЕЙ. Держите меня в курсе, Пол. Пришлите мне газету. Я хочу знать, когда оно выйдет.

МОРФИН. Я обязательно пришлю, господин КОЧУБЕЙ.

КОЧУБЕЙ. Обязательно. Обязательно!

Гоцлибердан.

ГОЦЛИБЕРДАН. Ай-ай-ай-яй-ай… Как же это нехорошо получилось. Сообщает агентство «Рейтер». Или «Ройтер». Черт его разберет. Надо было лучше учить английский в институте. А не только шляться по бабам. Гоц! Еще раз: Гоц! Итак. Как сообщает это самое «Рейтер-Ройтер», сегодня в Москве, на Красной площади, на так называемом Лобном месте, которое в Средние века служило площадкой публичной казни русских диссидентов, был задержан нарушитель порядка. Одетый в тренировочный костюм «Гуччи», хулиган выкрикивал социальные протестные лозунги. Он кричал: покайтесь, так как нечто приблизилось. Неразборчиво. Нрзб. Что именно приблизилось – прояснить не удалось. Затем нарушитель стал читать отрывки, по-видимому, из исторического исследования о так называемом царе Ироде. Одном из правителей Иудеи во времена римского господства, скончавшемся в четвертом году до нашей эры. Нарушитель заявил, что не следует молиться за царя Ирода, не следует также заниматься паблик рилейшнз царя Ирода, работать спичрайтером царя Ирода и поставлять царю Ироду аналитические обзоры состояния экономики. Примерно через 7 минут после начала протестной акции нарушитель был задержан сотрудниками Особого отделения милиции кремлевского гарнизона. К значительному удивлению милиционеров, задержанным оказался известный либерал, экономист Игорь Кочубей, который в начале девяностых годов двадцатого века возглавлял правительство России и положил начало так называемым рыночным реформам. Источник «Рейтер-Ройтер» в правоохранительных органах не исключил, что господин Кочубей находился под воздействием алкоголя или наркотиков. Эксперты разделились в оценках эксцентричного поступка господина Кочубея. Политолог Станислав Белковский считает, что нарушитель на самом деле выступал в роли актуального художника, производя перформанс по заказу одной из ведущих московских арт-галерей. Бывший премьер-министр был доставлен в изолятор временного содержания Особого отделения, который располагается в Теремном дворце Московского Кремля. Подробности последуют.

Пауза на выдохе.

Никаких подробностей ни хуя не последует. Потому что мы уже за это забашляли. Боря согласился выделить трешку. Три миллиона. Американских долларов. Чтобы нигде никому ничего. Налом. Жадный-жадный, а тут не пожидился. Все-таки Игоряшка всегда умел быть паразитом. За семь минут развести Бориса на целую трешку! Нельзя, наверное, брать деньги у царя Ирода. Но если очень хочется, почему не. Так, кажется, говорила бабушка нашего профессора.

Танцует пасодобль.

Эх, разве вы не знаете, что царю Ироду даром не нужна ваша экономическая аналитика! Царю Ироду нужны только первичные данные. Самые изначальные. Дикие, как камни, и грубые, как веревки. Вы совершенно не знаете царя Ирода. А я-то его знаю. Нас свела любовь к танцу. Вот такому танцу. Пенному, как боги, и открытому, как огонь. Я заставлю стариков танцевать его на моей дискотеке. Я их уговорю. Покайтесь, ибо приблизилось время ночного мероприятия! О, царь Ирод!

Утанцовывает.

Кочубей, Толь, Гоцлибердан.

ТОЛЬ. Игорь, ты можешь ответить только на один вопрос: зачем ты все это сделал?

КОЧУБЕЙ. Ты думаешь, я должен был поручить это охраннику? Или референту?

ГОЦЛИБЕРДАН. У тебя нет никаких референтов. Одна только секретарша, и ту мы оплачиваем.

ТОЛЬ. Гоц! Не вмешивайся сейчас! Не мешай!

ГОЦЛИБЕРДАН. Можно, я вообще пока уйду. Посплетничаю с домработницей Светочкой. Или, как говорят в эпоху политкорректности, с экономкой Светочкой.

С экономкой Светланой. Так, наверное, в эпоху политкорректности. А вы здесь пока… ТОЛЬ. Да. Пойди пока к домработнице. Сходи.

Пауза.

Гоцлибердан уходит сплетничать с домработницей/экономкой.

Ты знаешь, Игорь, я уже не хочу ни о чем расспрашивать. Это унизительно как-то. Даже для меня. Хотя я толстокожий, ты знаешь.

КОЧУБЕЙ. Да. Я и позвал тебя в свое время в правительство, потому что ты толстокожий.

ТОЛЬ. Ты?

КОЧУБЕЙ. Что я?

ТОЛЬ. Ты позвал меня?

КОЧУБЕЙ. Я позвал. Ты сам всегда так говорил.

ТОЛЬ. Да, наверное, ты позвал.

Самое начало капели.

Я только хочу сказать тебе несколько вещей.

КОЧУБЕЙ. Разве можно говорить вещи? Раньше мы могли говорить слова. Не вещи. Слова.

ТОЛЬ. Я только хочу сказать тебе несколько вещей. Остров в Южной Атлантике за десять миллионов совершенно не годится. Мы проверяли. Инфраструктуры никакой. Почти никакой. Газа нет…

КОЧУБЕЙ. Может, и прекрасно, что газа нет.

ТОЛЬ. Трубы девятнадцатого века. Никто не станет жить с трубами девятнадцатого века.

КОЧУБЕЙ. Если только оркестр. Нет такого оркестра, который не любит старые трубы. Помнишь «Скрипки Андалусии», бывший оркестр Дома культуры Капотни?

ТОЛЬ. Паром не ходит. Давно отменен. В восемьдесят третьем году еще отменен. После Фолклендской войны.

КОЧУБЕЙ. Ты помнишь это?

ТОЛЬ. Что? Что – это?

КОЧУБЕЙ. Фолклендскую войну. Тогда была у нас в Москве Олимпиада. Я собирал бутылки. Пустые бутылки из-под фанты и пепси. Сдавал их. И на вырученные копейки покупал журнал «Новое время». Там было все про Фолклендскую войну. Про Мальвинские острова.

Мягкое дребезжание.

Ты только подумай, ТОЛЬ. Какое название – Мальвинские острова! Итальянская сказка! Почти Буратино. Я назвал бы мой остров Артемоном. Если б он уже не назывался островом Святого Плотника. Так красивей. Конечно.

ТОЛЬ. Прости, Игорь. Прости еще раз. Но Фолклендская война была в 83-м году. Тогда у нас уже не было никакой Олимпиады. И ты не мог собирать бутылки в восьмидесятом. Ты работал в журнале «Коммунист». Редактором отдела экономики комсомола. Ты разве забыл?

Пауза.

А я – я жил в Ленинграде. На проспекте Энергетиков. И не думал ни про какую войну. Я волейболом тогда увлекался. Чуть не стал чемпионом района. Очень расстроился, что не стал.

КОЧУБЕЙ. Но и в журнале «Коммунист» можно собирать бутылки.

ТОЛЬ. И «Новое время» ты получал по подписке. Как редактор отдела. Разве нет?

КОЧУБЕЙ. Может быть, ты и прав. Даже, скорее всего, ты прав, ТОЛЬ. А что ты хотел мне сказать?

ТОЛЬ. Я хотел сказать тебе, что совершенно не нужен, вовсе не нужен остров этого дурацкого плотника. Это хрен знает где и никаких условий для жизни. Есть предложение гораздо лучше. Качественно лучше. Сейчас продается прекрасный остров в Адриатике. Запад Черногории. Бывший отель. Шестьсот метров превосходного пляжа. Песок. Мелкий серый песок. Остров Святой Софии. Он раньше принадлежал мужу Софии Лорен. Лоренцо да Понте. Ты слыхал о таком?