Эдвард Радзинский - Пьесы

Он и Она (не слыша рассказа, в экстазе ссоры). И поссорились… И помирились… И опять поссорились… Она. Включи, пожалуйста, радио.

Он.Пожалуйста.

Она.Если будешь делать это с таким недовольным лицом, можешь вообще не делать. Я хочу послушать радио, я устала. (Включает радио)

Радиодиктор (передает матч по боксу). «Чернышев наносит удар правой…»

Рев стадиона. Геныч и Нептун, сильно реагируя, слушают репортаж.

«Крюк! Еще Крюк! Удар слева. Еще удар правой…» (Рев стадиона. ) «Удар слева. Еще удар…»

Он.Ты довольна? Она.Очень!

Он и Она (почти шепотом). И поссорились. И помирились. И поссорились. И помирились.

Он.О, многообразие ссор!

Она.Музыку! Давай музыку!

Он.Пожалуйста.

Ее мать (подсказывая ей). Про мясо… про мясо — скажи!

Она ( подхватывая \'). Да! Почему ты купил заветренное мясо?

Он.Прости, я не знаю, что это такое — заветренное мясо! ( В зал.) Это идет важная тематическая ссора под названием «бытовая».

Веселая музыка по радио.

Она (танцуя). Это то самое мясо, которое продают только тебе… Как тебя увидят — сразу вынимают его из-под прилавка и продают тебе!

Он.Интересно, почему же они это делают?

Она (поет). Потому что все — люди! И глядят на то, что они покупают! Но ты ведь занят великими мыслями… Ты ведь у нас Эйнштейн. Но я не собиралась выходить замуж за Эйнштейна.

Нептун.Мюзикл! У нас — мюзикл!

Она (поет). И не надо все сваливать на Эйнштейна. Эйнштейн, видишь ли, катал коляску и во время этого занятия…

Он (поет). По дому.

Она (поет). Да, по дому… Открыл теорию относительности! И следовательно, ты не Эйнштейн.

Ее мать (находчиво). А обыкновенный подлец!

Она.Да! Обыкновенный подлец!

Он.Это был постоянный венец рассуждений. И поссорились снова.

Она.И помирились.

Они поссорились.

И мне жаль этого несчастного ребенка, который должен родиться от такого человека, как ты…

Мать (подсказывая). Насчет белья ты забыла!

Она ( подхватывая, трагически). Да… Почему опять подкрахмалили простыни вместо того чтобы подкрахмалить рубашки?!

Он (в зал). Черт побери! По дороге в университет я забрасывал белье в прачечную. Там нужно было заполнять какие-то голубые и белые листочки — один цвет на листочке означал, что нужно было крахмалить, а другой — нет. Пока я стоял в очереди, на меня обрушивались идеи. Это было время диплома. И идеи, как виноград, гроздьями поспевали в моем мозгу… И я путал эти чертовы бланки!

Она.Что ты молчишь? Почему накрахмалили?

Он.Я сам удивляюсь… Это все, наверное, приемщицы… Они болтают по телефону со своими ребятами-кавалерами и в это время путают белье клиента.

Она.А по-моему, все проще. Они просто видят, кто ты такой!

Он.Далее идет рассуждение о том, что я не Эйнштейн, а обыкновенный подлец!

Она.И опять гора посуды. Ты только ешь…

Он (надрывно). Ты хочешь, чтобы я не ел?

Она.Хочу.

Он.Я могу не есть. Я могу… вообще уйти.

Она.Уходи.

Он.Ухожу-у!

Она (горько). Ты все запомнил! И… И ничего не понял: что было за словами…

Он (прерывает ее). А я не слышу тебя! Я ушел из дома в первый раз. ( Подпрыгивая от счастья.) Ребята! Ребята! Боже, как давно я не ходил по улицам! Чтобы никуда не спешить! К черту прачечные! К дьяволу заветренное мясо! О вечерний город! О! О! Грандиозно! У меня было триста шестнадцать друзей раньше… триста шестнадцать… За эти два года я почти ни с кем не встречался! Ни с кем!

Она.Ничего, наверстаешь! У тебя теперь масса времени!

Он.О прекрасная ночь! О порывы! Ах, как пылают молодые головы! Загляните в глаза пробегающей молодежи… в них сплошные огни! Сполохи! И все — ночь. Ночь! О! (Танцуя) Нет, ну как хорошо одному! Как великолепно! Оказывается, человеку очень мало нужно… Это как другая планета! Есть ли жизнь на других планетах? (Танцуя) Наверное, сейчас она плачет. Ничего… ничего-ничего, приду домой утром… или на худой конец в двенадцать… В двенадцать — рано! До утра! Буду гулять до утра! Все.

Нептун.Танцуешь?

Он.Нептуша, а куда же ты звонил все это время?

Нептун.Ловлю! Антракт в работе! «Вечер отдыха, который я ему обещал». (Включает магнитофон. Музыка) Это моя квартира. Тут я поселился после развода. Милости прошу, окурки бросай прямо на пол. Не убираю принципиально — все равно дом встанет на капитальный ремонт и пусть меняют полы.

Звонок. Входит Геныч.

Геныч.Мужики, вам нужен третий для игры в преферанс.

Звонок. Появляется Официантка.

Официантка.А я подумала — дай заеду… Просто так… (Ему) Можно с вами потанцевать?

Он (чуть испуганно). Я ведь ненадолго сюда. И вы, наверное, на минутку заехали, девушка? Спешите?

Официантка.Да не очень.

Он (испуганно). Но почему же вы не спешите? Ведь поздно…

Официантка.А мне некуда спешить…

Он (уговаривая). А домой? Домой?

Официантка.А там меня не ждут… Я одна живу, в Кунцево… А вы симпатичный… и застенчивый… У меня один знакомый был — тоже застенчивый. Музыкант был… На «Мосфильме» работал… честное слово… Всех актеров знал… И артиста Филиппова… И как его… ну в общем, забыла — тоже знал… Умный такой — все мне о Скрябине… композитор такой, слыхали, рассказывал. Я люблю, когда мне рассказывают. Ну а потом он меня бросил…то есть это я его бросила… Нет, он меня… Я даже решила в его память сегодня в выходной в музей Скрябина пойти… А вы…

Он ( торопливо). Ну и как — музей?

Официантка (танцуя). Не повидала… Да… пришла в музей, а там гардеробщица на бюллетене! И меня одна посетительница упросила: пока они музей будут осматривать, чтобы я их пальто постерегла. «Вы здесь, — говорит, — самая из нас молодая». Ну я и согласилась немного постоять. А она все не приходила. Я уже хотела бросить, но все-таки жалко — дубленки… Но я там зато книжку почитала. Название не помню… Но хорошая книжка. Я вам могу принести в следующий раз. Так я вас хочу спросить…

Он.Послушай, ты зря со мной разговариваешь. Ведь черт знает, кто я такой… Я, может быть, хулиган! Или…

Официантка (захохотала). Вы? Вы знаете, на кого вы похожи? На лапу-растяпу и еще на Олега Попова!

Он.Перестань! Я все равно… не смогу о тебе заботиться… Я…