Авенир Зак - Два цвета

М у х и н. Клоун — это скорее я.

Р е г и н а. А что ты думаешь — из нас может выйти отличная клоунская пара. (По-клоунски.) Здравствуй, Мухин! Как живешь?

М у х и н (грустно) . Здравствуй, Полозова. Я живу очень плохо, Полозова. Со мной произошла ужасная история.

Вбегает Л ю д а.

Л ю д а (сверху) . Гена, иди сюда! Помоги вынести шкаф! (Убегает.)

Мухин и Регина поднимаются наверх. Навстречу им из дверей появляется громада старинного шкафа.

Г о л о с Ж о р ы. Игнатьич, слева заходи, слева!

Л ю д а (панически) . Дверца, дверца открывается!

Кривошипов снимает дверцу, тащит вниз.

Ж о р а. Ничего. Только бы вниз опустить, а там он сам побежит. Раз-два — взяли! Еще разок!

Мухин поскальзывается, выпускает из рук свой угол, шкаф падает и рассыпается.

Л ю д а. Медведи, а не люди! Я так и знала, что этим кончится.

И в а н (решительно и даже радостно) . Жора, тащи эти дрова в сарай.

Л ю д а. Дрова?! У меня есть старичок, который сделает из этих дров конфетку. К вам будут ходить, как в музей.

И в а н. Ладно, Жора, неси это все в машину и отвези Людмиле Васильевне. Мы обойдемся. Поехали, отец?

К р и в о ш и п о в. Нет, Иван, я, пожалуй, приму ванну и переночую здесь. (Уходит.)

И в а н (Мухину) . Ты едешь с нами?

В и к а. Поедем, Гена. Поужинаешь у нас.

И в а н. А хочешь — оставайся здесь. Наверху, в кабинете, есть тахта.

Жора, Иван Игнатьевич и Люда собирают доски, выносят их из комнаты.

В и к а. Ну что, Гена, ты едешь?

М у х и н. Нет.

Голос Ивана: «Вика, где ты? Мы ждем».

В и к а. Иду, иду! (Мухину.) Завтра в одиннадцать увидимся в клинике у Ивана. Ты придешь?

М у х и н. Приду.

Вика уходит. Возвращается Ж о р а, забирает оставшиеся доски от шкафа.

Ж о р а. Видать, неплохой был шифоньерчик… Такого дерева нынче не сыщешь. Двести лет сохло! (Уходит.)

Р е г и н а. Спокойной ночи, Кукушкин. А то, может, заглянешь ко мне? (Идет к двери.) По правде сказать, мне там одной страшновато…

М у х и н. Завтра в одиннадцать я к нему не пойду. И ночевать здесь не останусь… Как начинать все заново?.. Не знаю. Обойдусь без их помощи. А ночевать поеду домой, к маме.

Р е г и н а. Помоги мне хотя бы протопить печку.

М у х и н. А ты догадливая. Сколько было разговоров по поводу этой моей истории… И только ты одна… правильно догадалась.

Р е г и н а. О чем ты, Кукушкин?

М у х и н. Я не зря отсидел этот год. Я украл этот транзистор. То есть несознательно, не то, что я заранее решил украсть… Но когда я увидел эту «Соню», у меня мелькнула мысль, что я вернусь, принесу ей, подарю эту «Соню» и она поймет, что я для нее готов на все… понимаешь, даже на преступление. Она так мечтала иметь «Соню», если бы ты знала…

Р е г и н а. Эх, ты, Кукушкин! Ради этой дрожащей струны, которая тут же выскочила замуж, ты совершил преступление.

М у х и н. Да, глупо. Но ты понимаешь, что я не вор?!

Р е г и н а. Понимаю.

М у х и н. Пойдем, помогу тебе протопить печку. (Посмотрел на Регину.) А ты и правда добрая. И как-то вовремя появилась на горизонте.

Р е г и н а. Запомни, Кукушкин: хороший клоун всегда появляется вовремя.

Сверху спускается К р и в о ш и п о в в махровом халате и в резиновой шапочке.

К р и в о ш и п о в. Простите, что я в таком виде… Я думал, все ушли.

Р е г и н а. А мы и уходим. Спокойной ночи.

М у х и н. До свидания.

К р и в о ш и п о в. Кепочку забыли, молодой человек.

М у х и н. Это не моя кепочка.

К р и в о ш и п о в. Чья же это кепочка? Вашего приятеля? Возьмите, отдайте ему.

М у х и н. Я его больше не увижу. Пойдем, Полозова.

К р и в о ш и п о в. Молодые люди, захлопните, пожалуйста, как следует дверь, а то я иду в ванную, как бы ненароком кто-нибудь не заглянул.

Мухин и Регина уходят. Слышен звук захлопываемой двери.

К р и в о ш и п о в. Он так торопился, что даже оставил свою кепочку. «Гарун бежал быстрее лани…» Как же там дальше? (Гасит свет.) «Бежал, как заяц от орла…» (Уходит, насвистывая.)

В окно заглядывает Б е л ы й. Он бесшумно открывает его, залезает в комнату, быстро взбегает по лестнице наверх и тут же возвращается с двумя чемоданами, ставит их на подоконник, возвращается за кепкой, надевает ее, идет к окну. В окне появляется милиционер В а р е н и к.

В а р е н и к. Эх, Белый, Белый… Что же ты не здороваешься? В гастрономе нос к носу встретились, старые знакомые как-никак, а ты будто и не видишь.

Б е л ы й. Не хотел навязываться, гражданин Вареник…

Вареник влезает в комнату, зажигает свет.

(Мрачно.) Какой нынче день?

В а р е н и к. С утра был четверг. (Поглядел на часы.) Да нет, уже пять минут первого.

Б е л ы й. Выходит, уже пятница? Несчастливый для меня день. Только, гражданин Вареник, ничего у вас не выйдет: свидетелей нет!

Входит К р и в о ш и п о в.

В а р е н и к. Вот и свидетель явился, гражданин Белый! Гражданин Белый пытался вас ограбить, товарищ Кривошипов, пришлось помешать.

Б е л ы й. А число-то нонче какое?

К р и в о ш и п о в. Тринадцатое…

Б е л ы й. Все правильно: черная пятница. На пять минут опоздал…

1970

С о л д а т к и н Г р и г о р и й С а з о н о в и ч.

Л ю б а — его дочь.

М а к с и м — его внук, сын Любы.

Л и д к а — соседка Солдаткина.

К а т ь к а — ее подруга.

Р у с л а н — приятель Максима.

С е р г е й — муж Любы.

Г е р м а н Т и м о ф е е в и ч.

А начинается все с того, что Г р и г о р и й С а з о н о в и ч С о л д а т к и н в белой рубашке с черными нарукавниками беседует с н а ч а л ь н и к о м и н с т р у м е н т а л ь н о г о ц е х а.

С о л д а т к и н. Ты, может, того и не знаешь, Герман Тимофеевич, а я ведь на завод пришел, когда тебя и на свете-то не было.

Н а ч а л ь н и к ц е х а. Знаю, Григорий Сазонович, как не знать…

С о л д а т к и н. Да и завода толком-то не было. Так, мастерские, разную рухлядь чинили-паяли. А ныне — агромаднейшее предприятие. Во все концы света машины посылаем. Другой раз в накладной такое название вычитаешь, что и слыхом не слыхал, и на карте не сыщешь…

Н а ч а л ь н и к ц е х а. Так какое же у вас дело ко мне, Григорий Сазонович?

С о л д а т к и н. Погоди, Герман Тимофеевич. Я на заводе с чернорабочего начал, а теперь миллионы государственные считаю. Главбух, сам знаешь, без моей визы ни одну бумажку не подпишет… И сын мой Вовка тоже на нашем заводе работал. ФЗУ закончил, а потом в твоем инструментальном трудился. В сорок первом броню ему давали, а он не посчитался, добровольцем ушел. Да так и не вернулся.