Дон Нигро - Лорелей / The Lorelei

НИЦШЕ. Все пьесы – круг. Все происходит снова и снова. Нет красоты без необычности.

( Появляется РЭ, молодой человек, 1882 г., Рим, прогуливается с ЛУ, которая молодеет, разговаривая с ним. ФРЕЙД наблюдает из-за письменного стола, НИЦШЕ в своем кресле ).

РЭ. Мой друг Ницше – самый необычный человек из встреченных мною. Он потрясающе оригинальный, но и невероятно странный. Второго такого нет во всем мире.

ЛУ. Вы постоянно рассказываете мне истории об этом таинственном Ницше. Иногда у меня возникает мысль, что вы его выдумали.

НИЦШЕ. Это правда. Я совершенно вымышленный персонаж.

ЛУ. Я хочу познакомиться с ним прямо сейчас.

РЭ. Когда-нибудь познакомитесь.

ЛУ. Нет, прямо сейчас. Я хочу познакомиться с ним прямо сейчас.

РЭ. Прямо сейчас вы с ним познакомиться не сможете.

ЛУ. Почему не смогу?

РЭ. Потому что его здесь нет.

ЛУ. Я знаю, что его здесь нет. Напишите ему и попросите приехать.

РЭ. С чего вы взяли, что Ницше приедет в Рим, если я попрошу его об этом?

ЛУ. Если он такой ваш близкий друг, он приедет. Попросите его незамедлительно приехать в Рим, потому Лу Саломе хочет с ним познакомиться.

РЭ. Но вы его не знаете.

ЛУ. Потому и хочу познакомиться. Тогда смогу узнать. Вы так мне его расхваливаете. Я нисколько не удивлюсь, если бы также расхваливаете ему меня. Вы наверняка говорили ему, какая я умная, прекрасная, завораживающая, так?

РЭ. Да, но Ницше не такой, как другие люди. Он болезненно, абсурдно неловкий и застенчивый. Почему для вас это так важно?

ЛУ. Большинство встреченных мною мужчин – идиоты. Они самодовольные, глупые и похотливые, а думают точно так же, как и другие мужчины. Когда я слышу ком-либо, отличающемся от всех прочих, то есть похожем на меня, я хочу встретиться с ним до того, как соберется толпа и убьет его.

РЭ. Так вы воспринимаете меня? Частью толпы?

ЛУ. Если у вас возникла необходимость задать этот вопрос, тогда ответ вы знаете.

РЭ. Но я не знаю ответа. Когда дело касается вас, я никогда не знаю ответа. Иногда я даже не знаю вопроса. Я попытаюсь, но он, скорее всего, не приедет.

ЛУ. Скажите ему, что я буду ждать его под куполом Базилики святого Петра.

( Звучит «Кирие» из «Краткой мессы» Палестрины, и поток света переносит нас в Базилику святого Петра. Рим, весна 1882 г. МОНАХИНЯ делает все, что в ее силах, приглядывая за тремя взволнованными увиденным школьницами (тремя ДЕВАМИ РЕЙНА, которые будут появляться дальше в разных образах). У них в руках путеводители, они что-то болтают на французском и хихикают, потом в восторге смотрят на купол, когда мимо проходят ЛУ и НИЦШЕ (он просто присоединяется к ней, поднявшись со стула). ФРЕЙД по-прежнему сидит за письменным столом, наблюдая за происходящим, РЭ стоит в тенях ).

ЛУ. Мне нравится, как свет струится на пол Базилики. Словно Бог шпионит за нами.

НИЦШЕ. Слишком много света ослепляет меня. И, возможно, сводит с ума. К счастью, у меня ужасные глаза. Проще думать, когда мир расплывается.

ЛУ. Пауль так много мне о вас рассказывал, что я чувствую, будто досконально вас знаю.

НИЦШЕ. Интересная иллюзия.

ЛУ. Что один человек может досконально знать другого?

НИЦШЕ. Иллюзия Бога.

ЛУ. Вы не видите Бога в этом свете?

НИЦШЕ. Мы видим много того, чего нет, и слепы к тому, что перед нами. Я живу в тенях, как летучая мышь.

ЛУ. Моя мать говорила мне, что Бог везде. Вот я и сказала, если Бог везде, тогда он должен быть и в аду. А если Бог в аду, откуда нам знать, что он – не дьявол? ( МОНАХИНЯ, подслушав, приходит в ужас и торопливо уводит школьниц ). Думаю, в тот самый момент она осознала, что я буду трудным ребенком.

НИЦШЕ. Есть только один способ отличить Бога от дьявола. Бог – с усами.

ЛУ. Я всегда думала, что с усами дьявол.

НИЦШЕ. Бог и дьявол передают усы друг другу. Бог носит их по понедельникам, средам и пятницам, дьявол – по вторникам, четвергам и субботам.

ЛУ. А что происходит по воскресеньям?

НИЦШЕ. По воскресеньям усы берут выходной и ползают по гостиной, как тарантул.

ЛУ. Пауль прав. Вы – очень странная личность.

НИЦШЕ. Он прав и в том, что вы – красавица. Я, увы, не красавец. Я всего лишь странный.

ЛУ. Нет красоты без странности.

НИЦШЕ. Я скажу вам секрет. Богу не нужен воск для усов, потому что Бог мертв.

ЛУ. Я это подозревала еще ребенком, наблюдая, как мои снеговики тают на солнце. Я думала, вот что случается с нами. Бог растапливает нас, и остаются только несколько пуговиц и лужа. Но если это неправда, Бог сам должен сказать мне об этом. Вот я и ждала, что он заговорит. Но Бог никак это не прокомментировал.

НИЦШЕ. Вот почему священник должен быть хорошим чревовещателем. Бог принимает множество обличий, но когда ты срываешь с него маску, под ней ничего нет. Мне постоянно снится, что я иду по большому, темному дому к больничной палате Бога. И запах ужасный, выдержанного сыра. Вероятно, последняя болезнь Бога вызвала у него ненасытное стремление к сыру. Швейцарскому, чтобы удрать через дыры. Почему вы так на меня смотрите? Люди обычно не смотрят на меня, если только не хотят сказать что-то саркастическое.

ЛУ. У вас вежливая, цивилизованная маска. Но под маской что-то совсем другое. Что-то почти звериное.

НИЦШЕ. У меня в роду много поколений священников и мясников. Мы специализируемся на страхе и мясе. Вы думаете, что я странный.

ЛУ. Скорее, загадочный.

НИЦШЕ. Я чувствую, что должен предупредить вас, прежде чем мы продолжим наше общение. Я отчаянно и безнадежно влюблен в вас. Это нелепо, но так оно и есть.

ЛУ. Как вы могли влюбиться в меня, если вы совершенно меня не знаете?

НИЦШЕ. Как я мог влюбиться в вас, если бы я вас знал? Любовь лучше всего расцветает в неведении и темноте. Оттуда она выходит и туда возвращается. Я провел жизнь, бродя в тумане, шаря вокруг, как слепой, в поисках вас.

ЛУ. Ладно, теперь вы меня нашли. И что вы собираетесь со мной делать?

НИЦШЕ. Я ожидаю, что в итоге один из нас пожрет другого. Вопрос лишь к том, кто будет есть, и кого съедят?

ФРЕЙД. Вас встревожило, что Ницше сразу определил вас в объект любви?

ЛУ. Нет. Они все так поступают. Он меня заворожил. Не могу сказать, что я испытала к нему физическое влечение. Но под его застенчивостью я ощутила котел кипящей страсти, выплескивающейся через край, как ведьмино варево. В нем было что-то пугающее. Мне это понравилось.

ФРЕЙД. Вам никогда не приходило в голову, что игра на чувствах такого человека, как Ницше, может быть опасной?

ЛУ. Опасной для кого?

ФРЕЙД. Для него, потому что он мог неправильно истолковать ваш интерес к нему. И для вас, поскольку не могли вы знать, что произойдет, если эти глубинные страсти вырвутся на поверхность.