Вадим Кучеренко - Леший

Действующие лица.

Голос за сценой.

Афанасий, молодой леший.

Марина, ведьма.

Никодим, полевой.

Прошка, старый леший.

Алина, русалка.

Дед Водяник, водяной.

Георгий, охотник.

Постень, домовой.

Михаил, директор театра.

Старый леший.

Старый водяной.

А также в массовых сценах лешие, русалки, кикиморы, ведьмы и прочая нечисть.

Поляна на берегу лесного ручья. Посреди нее на пеньке сидит Афанасий с дудкой в руках, в которую он время от времени насвистывает. Молодой леший пасет зайцев. Поляну и озеро окружает густой лес.

( Голос за сценой ).

Предки наши крепко знали:

Если кто о том забудет,

Выйдет из лесу едва ли.

Лешему одна забота:

Человека заморочить,

Завести с тропы в болото,

Смерти страх в душе упрочить,

Серым волком рыскать в поле,

Филином ночами ухать -

По своей, чужой ли воле

Зло в крови лесного духа.

Но в семье не без урода.

В дебрях Сихотэ-Алиня

Жил позор всего их рода,

Леший – сущая разиня.

Днями пас он зайцев мирно,

Ночью лунной тихо пел,

И, с рожденья нравом смирный,

Ненавидеть не умел.

Век за веком коротая

В сумрачном своем лесу,

Леший жил, не понимая –

Кротость лешим не к лицу.

Так и жил бы вечно, мнилось,

Поживал бы, как пришлось,

Но однажды приключилась

С ним беда. И началось…

Раздается уханье филина. На поляну из-за деревьев выходит Прошка.

Прошка. Сидишь себе безмятежно? На дудке наигрываешь? Зайцев пасешь? И это в то самое время, когда каждый леший на счету?! Впрочем, чего и ждать от лесного духа, который водит дружбу с лопастами, прядет с кикиморами и ночи напролет водит хороводы вокруг костра с полевыми.

Афанасий. Постой, за что меня ругаешь? И зайцев моих напугал своим ором. Ищи теперь их по всему лесу!

Прошка. Кикимора ты, а не леший! А я еще не верил слухам о тебе, Афанасий. Что же ты? Беги, скройся в лесной чаще, затаись, как сова в дупле. Спасай свою никчемную жизнь!

Афанасий. Эй, Прошка, хочешь подраться, так и скажи. Враз дам тебе в ухо!

Прошка. В другой раз непременно. Но нынче я здесь не затем, чтобы драться с тобой. Дурная весть у меня. Дед Водяник ополчился против всего нашего рода.

Афанасий. Да ведь когда-то порешили на общем сходе: отдаются навек в безраздельное пользование лешим лес, а водяным – вода. И с тех пор мы всегда жили в мире.

Прошка. Мы, лешие, сей договор блюли строго. Крепили его тем, что приводили к омуту людей, зашедших в лес. И водяной их топил, а затем всплывал из-под воды, чтобы отблагодарить нас. Видел бы ты его тогда, Афанасий! С зеленой бородой, весь косматый, опутан тиной, то выпью крикнет, то совой – сам бы утопленник залюбовался и заслушался, будь он живой. Но вдруг все изменилось. Как будто подменили беса! Винит леших в том, что даже язык не поворачивается произнести.

Афанасий. И в чем же?

Прошка. Мол, милосердны мы стали не в меру. Забыли завет нежити и готовы простить людям все прошлые и нынешние обиды. Давно никого не кружим до смертного часа по лесу, не заводим в топь. Нет в этом правды ни на грош! Но, верь мне, леших из-за этой клеветы ждут напасти. Дед Водяник ополчит против нас всю нечисть в округе. И леших изгонят из леса с позором.

Афанасий. Окстись, Прошка! Не так-то это просто.

Прошка. Увы, Афанасий! Врагов слишком много. А наш боевой дух давно уже угас. Нам зайцы затмили белый свет. Когда-то был леший воин – теперь стал пастух. Придется лешим геройски пасть в неравной битве или бежать из лесов в города.

Афанасий. Да не бывать такому вовек! Куда я без леса? А мои зайцы, на кого я их оставлю? Дед Водяник хочет битвы – он ее получит. И еще посмотрим, кто кого!

Прошка. Молод ты еще и слишком горяч, Афанасий. Где надобно умом раскинуть, там норовишь рубить сплеча. Так недолго и сгинуть почем зря.

Афанасий. Так посоветуй, Прошка. Я знаю, ты леший ушлый!

Прошка. По всему видать, что водяной наш спятил. Здесь не палач нужен, а знахарь. Не голову ему рубить надо, а поправить мозги.

Афанасий. Так-то оно, может, и так. Но кому это под силу?

Прошка. Лесник Силантий – вот кто нам может помочь!

Афанасий. Лесник Силантий? Да сам-то ты, Прошка, здоров ли на голову будешь?

Прошка. Посуди сам, Афанасий. Лесник знает все наши обычаи и повадки. Признаю, что когда он жил в лесу, мы не любили его. Силантий как был для нежити чужаком, так и остался им. Скорее, его презирали, чем ненавидели. Но позволяли жить среди нас, ведь он был нам полезен. Никто лучше него не мог излечить от сглаза и бешенства, снять заклятие. Много я повидал на белом свете, но не встречал лучшего знахаря.

Афанасий. Но ведь после того, как Силантия изгнали из леса, он живет в городе. И, поди, затаил смертельную обиду на нежить. Или ты забыл уж от старости эту давнюю историю?

Прошка. Помню лучше тебя, юнец! Лесник Силантий спутался с лешачихой, и та понесла от него. Однако во время родов померла. И хорошо, потому что если бы не умерла сама, то ее умертвили бы. Таков наш закон. Нежить не может жить в дружбе с человеком, между нами возможна только ненависть. На что уж кикиморы, и те тогда возроптали: «Позор! Позор!» Силантий в ту же ночь ушел из леса. Никто ему не помог. Но и не задержал, не отнял младенца. А могли бы. Ребенок, рожденный лешачихой от человека, также обязан был умереть. Поэтому Силантий должен быть благодарен нежити за проявленное к нему снисхождение. И откликнуться на нашу просьбу.

Афанасий. А ведь ты прав, старик! Куда мне с тобой тягаться умом. Но кто за ним пойдет? Города для леших – верная смерть. Ведь мы испокон века – лесные жители!

Прошка. Если вы, молодые, боитесь, то придется нам, старикам, жертвовать собой. Постоим за весь наш род! Не пожалеем живота своего! Где наша не пропадала! Вы, лешачата, только на словах храбры. А мы, старые лешие, – на деле.

Афанасий. Врешь, Прошка! Не лешачонок я уже давно.

Прошка. И то верно. Кто рискнет такого молодца задержать в пути? Ты прав, Афанасий! Иди ты.

Афанасий. Да я не о том…

Прошка. Или все-таки струсил?

Афанасий. Я?! А, была не была! Иду! Вот только зайцы…

Прошка. Вот и славно. А о зайцах своих ты не тревожься. Ведь я тебе друг, и стадо твое сберегу, как свое собственное.

Афанасий. Смотри, Прошка, ты слово дал. Вернусь – спрошу, как исполнил обещанное!

Прошка. Я буду любить твоих зайцев не меньше, чем своих.

Афанасий. Своих-то у тебя отродясь не бывало. Не в обиду тебе будь сказано, Прошка, но слава о тебе по лесам идет дурная. Дескать, вор ты и мошенник. Где что плохо лежит – не побрезгуешь и не посовестишься, приберешь к рукам.

Прошка. И это ты говоришь мне сейчас? Перед лицом нависшей над лешими смертельной опасности? Признаю, возможно, так было раньше. Но теперь все изменилось. Мы, лешие, должны стоять друг за друга горой. О чужих ли зайцах мне думать, когда речь идет о судьбе всего нашего рода? Стыдись, Афанасий!