Валентин Мирин - Куда бежать? Том 2. Надежда

Привезённые Тельнецким два миллиона четыреста тысяч рублей сделали Ломова богаче почти на миллион, и этому он был неимоверно рад.

Ломов к Тельнецкому уже успел прикипеть душой и поставил себе задачу высвободить его из клоповника как можно скорее.

Если при задержании Ломова срабатывали тайные пружины, и Ломова быстро отпускали, то с арестом Тельнецкого всё выходило наоборот. Пружины срабатывали, но не в пользу освобождения, а в пользу ссылки. В процессе следственных действий и на суде Тельнецкий отказался назвать имя выдуманной дамы и не смог подтвердить свои занятия за последние два месяца до ареста.

Во время всего судебного процесса Тельнецкий всячески выгораживал Ломова. Даже несмотря на видимую безопасность, адвокаты порекомендовали Ломову покинуть Россию и как можно скорее, что он и сделал. Вскоре после оглашения приговора он вернулся в Россию и приступил к исполнению данного Тельнецкому слова об освобождении его из-под ареста.

Тельнецкий из ввезённых в Россию денег положил себе на счёт в банке сто тысяч новеньких купюр, отчего, по сути, и пострадал. Он был арестован по подозрению в фальсификации денег, но эта версия обвинения быстро рассыпалась. Изначально в московском отделении банка согласились заменить размещённые Тельнецким деньги на фальшивые, но после вмешательства Ломова столичное руководство банка категорически отказало сыщикам.

Сыщик Вертинский предложил Тельнецкому сдать Ломова в обмен на свободу, но позиция Тельнецкого была неизменна: «Докажите, в чём вы меня обвиняете». Из-за отсутствия у Тельнецкого алиби Вертинский сфабриковал дело, инкриминируя Тельнецкому распространение запрещённой литературы и листовок с призывами к свержению императора. Нашлись и свидетели, и листовки, и запрещённая литература в достаточном количестве. По итогу Тельнецкий был осуждён на пять лет и отправлен в ссылку.

До места ссылки Тельнецкий не доехал. На одном из этапов в городе T на часовых напали и связали, освободили Тельнецкого от кандалов, и вся группа налётчиков уже вместе с бывшим арестантом растворилась в городской среде. Их не нашли, да никто особо и не искал. Сыщиков для проведения розыска в городе T в достаточном количестве не было, а рядовым жандармам и полицейским было не до беглецов, и к тому же при побеге никто из конвоиров физически не пострадал. Пострадали лишь морально. Обидно было, но простительно. Побеги политических заключённых были не редкостью в этих краях, и, если сопровождающим не причиняли увечий, беглецов мало кто искал, так как из города был выезд в другие населённые пункты только по грунтовой и железной дороге. И там, и там был строжайший контроль всех проезжающих. Часто именно на железнодорожном вокзале и ловили беглецов.

Незадолго до прибытия конвоя с Тельнецким в город T верные люди Ломова сняли квартиру в одном из немногих добротных домов, и уже после побега в этой самой квартире Тельнецкому передали записку: «Слово сдержал. У Вас новая жизнь. Привыкайте. Все потребности покроем. Встретимся в столице на Рождество в гостинице “Англия”. Л.». После прочтения записки один из освободителей Тельнецкого вручил ему новый паспорт и десять тысяч рублей, сопровождая словами:

– Раньше указанного в записке срока на место встречи не являться. В Москве вам запрещено появляться вовсе… Если ещё понадобятся деньги, вы можете в любом отделении Петербургского международного банка получить со счёта на ваше имя… И ещё… Двое из нас полностью в вашем распоряжении. Нам велено вас охранять.

Тельнецкий, как вошёл в квартиру, буквально набросился на еду, но вовремя опомнился и только немного перекусил. Исходя из обилия кушаний, он решил, что здесь явно подготовились к его приезду. После небольшой и приятной трапезы Тельнецкий встал из-за стола, подошёл к зеркалу и стал себя рассматривать. Вид был ему противен. Он стал размышлять о своём плачевном внешнем виде и вслух задал себе вопрос: «До чего вы, Николай Никанорович, докатились? Не стыдно ли вам?..»

Это были для Тельнецкого риторические вопросы.

Тельнецкому и вправду было очень стыдно. Он прекрасно осознавал, что сам собственными поступками довёл свою жизнь до ссылки. За год жизни в тюрьме у Тельнецкого было достаточно времени для размышлений, и всё чаще и чаще он стал проклинать тот день, когда сел за карточный стол. Единственному аспекту своей жизни он не мог дать трезвую оценку. Всё размышлял о встрече с Ломовым и вспоминал день, когда Ломов вручил ему чек на внушительную сумму. Тельнецкий пока ещё не смог ответить себе на один вопрос: «Был ли он прав или был не прав, когда взял чек в руки и согласился помогать Ломову в его делах?..»

Оценку себя перед зеркалом и разговор с самим собой Тельнецкий прервал просьбой к охранникам – переодеться в цивильную одежду. Через час Тельнецкий постриженный и побритый, одетый в приличный домашний халат, вышел и представился портному. Заказ был принят на костюм и пальто с обещанием вернуться через два дня на предварительную примерку.

Через три дня Тельнецкий, одетый с иголочки, направился в гости к княгине Белозёрской.

Новые товарищи Тельнецкого легко нашли в городе княгиню Белозёрскую, которая около года назад вернулась в родные пенаты. Княгинь в городе T немного, а с двумя детьми в возрасте до тридцати лет только одна.

Тельнецкий постучал в дверь квартиры небольшого домика на несколько семей. Дом был старым, и по нему было видно, что он ещё и сильно уставший. Явно дом давно не видел ремонта и обновлений.

Дверь открыла женщина в возрасте с чепчиком на голове. Она прищурила глаза и, приближая лампу чуть ли не к лицу гостя, стала рассматривать неизвестного мужчину.

Тельнецкий не остался в долгу и тоже стал осматривать пожилую женщину. Внешних сходств с княгиней гость не обнаружил, но по возрасту эта женщина могла быть её матерью. Тельнецкий спросил княгиню, и женщина впустила гостя, продолжая с любопытством его рассматривать.

Причиной визита Тельнецкого была исключительно потребность избавиться от угрызений совести. Чувства привязанности и симпатии к княгине Белозёрской, разгоревшиеся ещё в дни встречи в сердце Тельнецкого, не остыли, но тут он осторожничал, прекрасно понимая, кто он теперь и какой у него социальный статус. С того момента, как он попал в лапы охранки, совесть каждый день призывала к покаянию. Он ведь по сути использовал, и весьма удачно для него, княгиню и её детей, но если бы обстоятельства сложились не столь удачно, княгиня села бы в тюрьму и, возможно, надолго. Мысли и совесть неимоверно мучили Тельнецкого. Тогда, ещё около года назад, он решил, что тысяча рублей есть та оплата, которую заслужила княгиня, оказывая ему услугу, сама того не сознавая, а теперь, после того как сам побывал в шкуре заключённого, пусть даже и по сфабрикованному делу, Тельнецкий вдвойне понимал, что он должник княгини, но пока не понимал, как он сможет оплатить ей долг.