Иван Охлобыстин - Даун Хаус

– Но если вдвоем, то вполне нормально, даже полезно, – продолжила Аглая.

– Прекрасно, – вздохнул Мышкин, – Но меня пугает, что на мне ни кто не хочет жениться.

– Как ни кто? – удивилась Аглая, – На вас не хочет жениться конкретно Настасья Филипповна, а я даже очень не против… А сейчас вы должны мне сказать, что вы меня любите, и будете любить вечно.

– Я вас люблю, и буду любить вечно, – с готовностью повторил за ней князь.

– Ну, тогда прыгайте обратно в трусы и поехали свататься, и дело с концом – решила она и принялась одеваться.

Первым их увидел в окно Иван Федорович, он как раз вернулся после утренней пробежки.

– Смотри Аглая вернулась, – сообщил он, – И не одна…

– С кем? – заинтересовалась Елизавета Прокофьевна, продолжая усиленно крутить педали вело тренажера.

– Князь Мышкин и не менее, – подмигнул он. – Все-таки дураки друг к другу тянуться.

– Дурак не дурак, а денег-то побольше чем у тебя – умного, – возразила женщина.

– Точно замечено! – поцеловал супругу генерал, – Купим им байдарку и отправим на Белое море. Может утонут.

– Папа! Я замуж выхожу, за Льва Николаевича! – строго сказала Аглая, входя в дом.

– Мои искренние поздравления, – хмыкнул Иван Федорович и обратился к Мышкину. – Быстро вы мою невинную, наивную куколку в оборот взяли. Не ожидал от вас таких скоростей. Вот раньше все солидней было – молодые люди до свадьбы недели две знакомы были.

– К делу папа! – поторопила его дочь.

– Ладно – сочетайтесь, – добродушно махнул рукой Иван Федорович, – Женитьба для молодых людей все равно, что кусок французской булки для папуаса.

– Радикальная мысль! – согласилась девушка и спросила:

– Итак, что мне в приданое полагается?

– Сложно сказать, время не стоит, земля крутится, – глубокомысленно заметил генерал и предложил. – Может тушенкой?

– Папа!? – недовольно нахмурилась Аглая, – Мы же не чужие! Тушенка китайская, просроченная и цены на нее в два раза упали. Давай кафелем. Двадцать вагонов. Я сейчас с маклером свяжусь и оптом сдам с потерей процента в три. Зато деньги налом.

– Доченька помилосердствуй! – взмолился несчастный отец. – Плитка вечером в Таллинн уходит, давай медикаментами. Товар высшего качества, ходовой, цены устойчивые, дам пять вагонов.

– Пусть так! – согласилась непокорная дочь.

– Тогда прошу кофе попить, – вставила Елизавета Прокофьевна.

Все прошли в гостиную и уселись за большим круглым столом, где к ним присоединились остальные сестры – Александра и Аделаида.

– Дочь моя! – советовала Елизавета Прокофьевна, разливая чай, – Начинать семейную жизнь необходимо с покупки медведя с серебряным подносом в прихожую для визиток, иначе вы всех гостей по именам не запомните. Мы с папой еще до свадьбы медведя купили, а кольца уже потом. Хороший был медведь – гималайский. Его Саша сожгла сигарой, на свое совершеннолетие.

– Дрессированный медведь? – не понял Мышкин.

– Чучело, – объяснила Аделаида и спросила, – В свадебное путешествие, куда собираетесь?!

– Еще не решили, – ответила Аглая.

В этот момент Иван Федорович поднял указательный палец вверх и, загадочно оглянувшись, сказал шепотом:

– Со свадебным путешествием аккуратней, недавно я видел сверхсекретные карты генштаба – на них нет Америки!.. Так что, – продолжил он уже нормальным голосом , – рекомендую Белое море. Возьмете байдарки и веслами шлеп, шлеп.

– А мы с Тоцким, – начала Александра, – в Антарктиду в свадебное путешествие поедем – туда никто не ездит. Мы первыми будем молодоженами!

– И жить там оставайтесь, – посоветовала Аделаида, – Там холодно и Тоцкий – старый пердун – дольше сохранится, как в морозилке.

– Эх, Тоцкий-Тоцкий, – начал генерал, – Как бы вместо путешествия не отправила его Настасья Филипповна на лесоповал за растление несовершеннолетних. Эта женщина…

– Ваня! – прервала рискованные размышления супруга Елизавета Прокофьевна. – Лучше со Львом Николаевичем о делах поговорите.

– Да, наверное, – согласился Епанчин. – Аглая, неси эту бесовскую машину, и Аглая тут же вынесла из кабинета портативный компьютер.

– Вот, – включая устройство, – заявил Иван Федорович, – мы сейчас тебе, брат, накладную на медикаменты выпишем, не отходя от стола. Что бы мои менеджеры-тунеядцы твои пилюли не слили по случаю. У тебя паспорт с собой?

– Конечно, – послушно кивнул Мышкин, достал документ и протянул генералу.

– Э… – задумчиво начал щелкать клавишами компьютера генерал, но неожиданно крякнул. – Ничего не понимаю. Надо слесаря по компьютерам звать. Сломался, наверное…

– Вы перезагрузитесь и через «safe mode» запустите, – посоветовал князь, через плечо Ивана Федоровича заглядывая в компьютер.

– Разбираешься что ли? – удивился его будущий тесть.

– Я программист – сообщил Мышкин, но оговорился, – Правда, доктор Шнейдер мне не рекомендовал больше этим заниматься, боялся, что я от голода умру. Я и правда в обморок несколько раз от недоедания падал, но от компьютера не отходил. Такой я увлекающийся.

– Это ничего! – обрадовался Иван Федорович, к своему удовольствию открывший новые, доселе ему неизвестные грани характера молодого человека. – А чем ты еще увлекаешься?

– А всем… – ответил Мышкин. – Но меня за восемь лет абсолютно вылечили и реабилитировали!

– Ну, на, побалуйся, – он протянул Мышкину ноут-бук. – И не бойся, от голода мы тебе умереть не дадим.

Лев Николаевич бережно принял аппарат, положил пальцы на клавиатуру и закрыл глаза…

В одно мгновенье мир вокруг него изменился – исчезли резкие тона, изменился ландшафт, вышло два солнца. Он сидел на скале, а внизу, в долине, залитой рассветным пурпуром, текла зеленая река. Над рекой порхали гигантские бабочки, по изумрудным берегам дремали лиловые крокодилы, а над всем этим висел желтый туман. Да и сам Мышкин изменился, вместо джинсов и неизменной клетчатой рубашки на нем появился смокинг.

– Князь! – возгласом привела его в чувство Елизавета Прокофьевна. – Пора в ЗАГС ехать, нас там давно ждут.

Он открыл глаза и обнаружил, что все члены семьи успели одеться в вечерние платья, а Аглая и, вообще, в свадебное. К своему крайнему изумлению, он понял, что тоже в смокинге.

– По машинам! – раздался с улицы голос Ивана Федоровича.

Все заторопились и пошли к дверям.