Владимир Пресняков - Половое покрытие

Николай бормочет как заворожённый.

Николай:Мма… мма… мми…

Мачо:…и я разрешал кубинским детям порулить моим грузовиком с атомными боеголовками, и пока кто-то чужой давил моим грузовиком пальмы, образовывая новые просеки в кубинских джунглях, я образовывал новые просеки в кубинских маммах, и одну из таких мамм я привёз с собой…

Неожиданно Николай выходит из ступора.

Николай:А дети…

Мачо:Что дети?

Николай:Ну, когда вы давали им порулить… вы им объясняли, что надо вихлять, иначе спутники засекут, ведь, в конечном счёте, я слышал, – Карибский Кризис… спутники, американские спутники засекли атомные боеголовки на острове Свободы, это, наверное, потому что вы забывали объяснять детям, что надо вихлять?..

Мачо:Ты не видел нас… а мы.. тебя… понял?!

Николай:Да!

Мачо:Да… я всё вижу…да…

Мачо медленно, не отводя глаз от Николая, поднимает свою голову, удаляется в здание аэропорта. И даже когда мачо совсем исчез, Николаю всё равно казалось, что глаза мачо остались здесь, напротив его, Николая, головы. Поэтому Николай начал вести себя так, чтобы глаза мачо не усмотрели в его поведении того, что могло бы вернуть всего мачо обратно к скамейке, – Николай начал притворяться, что ничего не видит вообще. В момент наибольшего притворства Николая сзади к скамейке подходят Игорь Игоревич и Андрей. Счастливые от того, что, наконец, избавились от мешавшего им тела, они вдруг остановились, перемигнулись и стали подкрадываться к Николаю, чтобы, чисто по-дружески, напугать странно съёжившегося приятеля. Подкравшись сзади к Николаю, Игорь Игоревич и Андрей одновременно хлопают по плечам приятеля, кричат.

Игорь Игоревич, Андрей:Ха!

Николай никак не реагирует на это, по-прежнему притворяясь слепым, Игорь Игоревич и Андрей смеются, облокачиваются на спинку скамейки, одновременно замечают валяющееся перед ногами Николая тело, кричат точно так же, как и в первый раз, но уже с другой, абсолютно искренней интонацией животного испуга.

Игорь Игоревич, Андрей:Ха!

Андрей закрывает глаза, стекает по спинке скамейки, Игорь Игоревич обходит скамейку, наклоняется к телу.

Игорь Игоревич:Коля-Коля, что ж ты нас не предупредил… мы же не того киданули…

Николай:Предупредил – о чём предупредил?

Андрей:Как о чём? Ты не видел что ли, как мы его вытащили?

Николай:Ничего не видел, я и сейчас плохо вижу… вот тебя совсем не вижу, Игоря Игоревича так… смутно…

Игорь Игоревич:Да… история…

Николай:А что, вы кого-то уже?..

Игорь Игоревич:Кого-то уже, только вот кого?! Этот -то наш! Я точно знаю!

Андрей:А почему же мы того выкинули?!

Игорь Игоревич:Потому что он сидел так же, как мы нашего оставили, – больше ведь никто так не сидел!

Андрей:Никто… подожди, я запутался, ведь он был точно, как этот, – и одежда, и лицо… синее… это точно наш?

Игорь Игоревич щупает пульс у тела трупа.

Игорь Игоревич:Не знаю, этот – точно труп, значит наш… Короче, что щас-то делать?! Может, хотя, нет… так хрустнуло, тот теперь тоже… труп… давайте и этого туда подкинем, какая теперь разница, будет, как-будто что вдвоём они пошли и попали под самолёт!..

Андрей:Вдвоём!.. Я устал, это, в конце концов, стресс! Не каждый день, знаете ли, тела под самолёты подкидывать приходится!..

Игорь Игоревич:Давай отдохнём!

Андрей:Давай…

Игорь Игоревич:Давай отдохнём… оба слюнявые, как из одной пробирки!.. Этот устал, тот устал… все устали… Мог бы ведь отвлечься… сидел трещал с кем-то… Кто хоть она?!

Николай:Что?

Игорь Игоревич:Что!.. Что за женщина тут сидела?!

Николай:А-а-а… Стюардесса… наверное…

Николай озирается, как-будто боится, что его кто-то подслушивает. В этот момент газета, между строк которой он писал письмо, падает на тело. Николай продолжает шептать.

Николай:Боялась… боялась лететь… я её подбодрял…

Андрей:Молодец, чужим людям всё готов сделать…

Николай:Да!..

Андрей:Щас потащишь, – да! А я буду сидеть, с чёрными женщинами трепаться об их чёрной жизни!..

Игорь Игоревич:Ладно… ладно други… отдохните, нам понадобятся силы!

Труп начинает двигаться, поднимает голову, привтсаёт.

Игорь Игоревич:Этот ещё тяжелее, чем тот, втроём потащим…

Труп:Неправда… я легче…

Игорь Игоревич, Андрей и прозревший Николай одновременно кричат.

Игорь Игоревич, Андрей, Николай:А-а-а!!!

Труп усаживается на скамейку, крик не стихает, труп ждёт, когда ребята успокоятся, молчит, хихикает себе под нос.

Труп:Ну, что, может, хватит?

Андрей:Он жив-жив-жив! Он – жив! А-а-а-а!!!

Труп протягивает Николаю газету.

Труп:Ваше?

Николай пересатаёт кричать.

Николай:Да… спасибо…

Труп:Поаккуратнее надо… там всё-таки личное…

Андрей:Может, это тот, а мы выкинули нашего?

Игорь Игоревич:Нет… нет… это наш…

Все вдруг окунаются в беззвучный ужас, – каждый тихо пугается чего-то своего, личного, встретившись вот так с трупом.

Труп:Ваш-ваш… да, Игорёк?

Игорь Игоревич:Да… папа…

Николай:Как… папа, а как же…

Андрей:М-да…

Труп:Доигрался?..

Игорь Игоревич:Папа, прости, папа, – я не знал, что делать, как в таком случае поступают…

Труп:Конечно, проще всего мёртвого отца под линолеум закатать… Где ты хоть жил-то?

Игорь Игоревич:Я квартиру снял, а нашу этим сдал… ребятам…

Папа:Ребятам… а они в чём виноваты?!

Игорь Игоревич:Я думал, они тебя не найдут, зачем они ремонт начали делать?! Никто их не просил!!!

Папа:Ох, Игорёк…

Игорь Игоревич:Я думал… думал так всё устаканится… сам я не мог там жить, с тобой…

Папа:Что за время пришло? Вот в чём-то вы глотку рвёте, – самостоятельные! А как до дела настоящего дойдёт, – всё – в кусты! Ничего сами не можете! Вот сейчас, ты хоть понял, что с тобой произошло, а?!

Игорь Игоревич:Что… мне стыдно, папа… ну, хочешь пойдём, я тебя предам земле?!

Папа:Да дурак ты! Я сам о себе позабочусь! С тобой что, – я спросил, – с тобой и вот с ними?!.

Игорь Игоревич:А что? Это друзья…

Андрей:Спасибо – друг…

Игорь Игоревич:А что такое… я так поступил… я не мог иначе, у меня так всё, – импульс и всё, а потом сам не знаю, почему так сделал!