Марк Розовский - Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии

МАХОНЯ.Веселкин.

СТАСИК.Я так и знал.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.М-да… Веселкин – это, конечно, аргумент в тяжелом весе. Тут мы бессильны.

Пауза. Входит Рита.

РИТА.Звонила ваша мадам, просила на сегодня четыре билета.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Хорошо.

РИТА.Не «хорошо», а запишите.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Записал.

Рита выходит.

МАХОНЯ.Заметьте, я вас пока на эту тему ни о чем не прошу. Я действую всеми доступными средствами, но они не действуют.

СТАСИК.Кончай, Махоня! Кончай!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.От тебя уже голова болит! Как тебя Таври-зян выдерживает? Мы ж тебя специально к нему… мол, сдадут нервы от общения с Махоней – и сразу подпишет… Ан нет! Плохо ты его за горло взял, если он так и не подписал! Теперь ты нас хотя бы за горло не бери!

МАХОНЯ.Я разве беру? ( Снимает трубку телефона .) Вот трубочка, позвоните министру, и я уйду. Больше Махоне от вас ничего не надо.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Стоп, Махоня, стоп. ( Кладет трубку .)

СТАСИК.Не учи Игоря Николаевича, что ему надо делать.

МАХОНЯ.Я разве учу? Я прошу использовать шанс. Вы знаете закон Махони?

СТАСИК.Какой закон?

МАХОНЯ.Закон Махони гласит: если остался единственный шанс, надо его использовать! Позвоните, они сейчас все там – и Тавризян, и Веселкин…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Я звонить министру не буду.

МАХОНЯ (тихо) . Хотите, я наберу, если вам так трудно?

СТАСИК.Он не отстанет. Вы его впустили, теперь он своего добьется.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Лучше бы он Тавризяна добивал. А то он меня добивает.

МАХОНЯ.И добью. Всех вас добью. Такая уж моя планида. Сначала ненавидят – потом любят. Мне за это деньги платят. ( Снимает трубку, протягивает снова Игорю Николаевичу .) Прошу!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.И что я скажу? Что академик Веселкин с академиком Тавризяном на ножах – это он и так знает! Что эти два академика друг друга тридцать лет едят и никак съесть не могут – это тоже всем известно! Тавризян узнал, что Веселкин «за», и тут же высказался против: министр между этих двух огней сколько лет пляшет – как он может повлиять? Приказать Тавризяну он не может! Заставлять Веселкина высказаться против нашей реконструкции, чтобы Тавризян подписал, тоже поздно – замкнутый круг!

МАХОНЯ.Попросите министра назначить Веселкина ответственным от академии за нашу реконструкцию, раз Тавризян уезжает на симпозиум, а дело срочное!

СТАСИК.Это будет означать, что Веселкин съел Тавризяна! И министр ему помог это сделать нашими руками!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Пойми, Махоня, ты нас всех подставляешь!

МАХОНЯ.Я никого не подставляю!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Подставляешь. Достаешь. Достаешь и подставляешь. Ты всех нас хочешь перессорить! Какая-то подпись паршивая, а я год буду потом отмываться перед всеми после этого звонка!

МАХОНЯ.Игорь Николаевич, я к вам пришел не по личному делу. Знаете, сколько этот звонок один ваш стоит? Полтора миллиона! Вы это прекрасно знаете. А не позвоните – полтора миллиона уйдут в трубу! И это тоже вам известно. Ну?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Что «ну»? Баранки гну! Что я могу сделать? Я ничего не могу.

СТАСИК.В самом деле, что может Игорь Николаевич? Да и министр ничего не может!

МАХОНЯ.Министр может. А если не может, то что это за министр?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Вот и тут диссидентство. И тут антисоветчина. Только без гитары.

СТАСИК.Что он может? Что он может?! Эх, Махоня, Махоня… Ты думаешь, министру очень нужно, чтобы «двадцатка» наша пошла в реконструкцию? Очень ему нужно Тавризяна давить!

МАХОНЯ.Нужно.

СТАСИК.Зачем?

МАХОНЯ.Для дела.

СТАСИК.Для какого дела, Махоня?

МАХОНЯ.Как для какого? Для нашего общего дела! Реконструкция «двадцатки» – разве не наше общее дело?

СТАСИК.В том-то и дело, что наше, да не общее. Пойми ты, Махоня, что у министра свои дела и с Веселкиным, и с тем же Тавризяном…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.И у нас, между прочим, тоже…

МАХОНЯ.Что?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Свои дела с министром, вот что! И как ты этого не понимаешь!

МАХОНЯ( грустно ). Это я как раз понимаю. У всех свои дела. Только у меня почему-то не свое. Есть идея: назначьте Махоню министром, и он вам докажет, чтó министр может. В общем, вы вынуждаете меня пойти своим путем. Путем Махони. Хорошо, у меня тоже будут свои дела. Я уже представляю эту визитку. Крупно: «Махоня». И чуть ниже мелкой прописью: «министр». Значит, не будете звонить?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Отпадает, Махоня!

СТАСИК.Железно отпадает.

Врывается Эра, она чрезвычайно взволнована.

ЭРА.Здравствуйте, Игорь Николаевич, не надо мне ничего говорить, я уже все знаю.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Что вы знаете?

ЭРА.Что вы отменили концерт, но я сразу скажу: это невозможно.

МАХОНЯ.Ну, я пошел. Это надолго. ( Уходит .)

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Во-первых, я ничего не отменял, во-вторых, вы ошибаетесь глубоко: в нашей жизни возможно все!

ЭРА.Объявление висит. Люди оповещены.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Объявление надо немедленно снять.

ЭРА.Значит, отменяете? А говорите, что не отменяете!

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Эра Георгиевна, успокойтесь! Сядьте…

ЭРА.Я уже в своем отделе насиделась…

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.На рабочем месте вас с утра нет.

ЭРА.Это потому, что я весь день по этим делам бегаю.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Сядьте!

ЭРА.Не хочу сидеть. Не буду сидеть.

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Хорошо, делайте что хотите и как хотите… Вы культорг. Но я здесь тоже не самый последний человек. И потому я вам говорю: будет концерт или не будет – этого я не знаю, ибо этого сейчас – я подчеркиваю, сейчас – никто в мире не знает, но… объявление надо снять. Снять в любом случае.

ЭРА.Если концерт будет, зачем его снимать?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.А что… что, собственно, нам дает это объявление? Все и так его читали!

СТАСИК.Действительно… Эра, пойми… Все давно знают о концерте. Оно ничего не прибавляет.

ЭРА.Как так, что-то не понимаю…

СТАСИК.Ну действительно… какая в нем новая информация? Вот вы мне ответьте, Эра Георгиевна, какая в нем содержится для меня, для вас, для Игоря Николаевича новая информация?

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ.Для меня там и старой информации не содержится.

ЭРА.Ничего не понимаю. Перестаю что-либо понимать!