Альдо Николаи - Бабочка… Бабочка и другие пьесы. Итальянская пьеса XX—XXI века

Эдда. Первую попавшуюся.

Элио (берет первую же пластинку, читает этикетку). Танго.

Ставит пластинку на проигрыватель. Звучит старинное танго.

Эдда. Вот настоящая музыка. Вы, молодые, потеряли чувство мелодии и гармонии. Вам нравятся только то, что напоминает мотоциклетный рёв. Вы вернули мир в джунгли… (Подпевает звучащей мелодии). Это танго я танцевала с принцем крови… Его высочество из-за меня напрочь потеряло голову… (Опять подпевает). Один вечер, равный эпохе. Весь этот вечер я танцевала только с ним… Он так сильно прижимал меня к себе, что мне даже не хватало воздуха… На мне было платье цвета слоновой кости… длинное… элегантное… обтягивало меня, словно перчатка… И не единого украшения. Только брильянтовая диадема в блестящих волосах. Ты богиня, говорил он мне. А тореро, который пригласил меня на этот праздник после корриды, стоял, опершись о колонну, и сжигал меня ревнивым взглядом… (Резко). Сними пластинку!

Элио. Почему?

Эдда. Некоторые воспоминания нагоняют на меня меланхолию… Ах, до чего же я была красива!.. Безумно красива…. Впрочем, я и сейчас не выгляжу на свой возраст. Это благодаря коже, которая остаётся такой же, какой была. А ведь я ничего не с ней делаю… абсолютно ничего… не пользуюсь ни косметикой, ни кремами, не делаю массажей. Только вода и мыло. Я унаследовала эту кожу от своей матери… даже в восемьдесят лет у неё было лицо, как фарфоровое… Ну и конечно, смешение многих кровей. Среди моих предков есть все понемногу… включая прадеда араба и прапрапрабабушку черкеску… Ещё и сейчас, когда я иду по улице, мужчины смотрят мне вслед. В прошлый четверг один синьор катил за мной почти целый час на своей инвалидной коляске… инвалид, но очень симпатичный!.. Но с мужчинами я все. Навсегда… Хотя если бы нашёлся кто-то, кто абсолютно потерял бы из-за меня голову… Как Эдгар, много-много лет назад. Высокий, стройный блондин с волевым взглядом… Потом он стал военным министром… это он, который терпеть не мог военных и ни дня не служил в армии! А какая у него была улыбка! Все от неё таяли… Я всегда говорю, что секрет успеха в улыбке… Он умер, бедный Эдгар, и сейчас улыбается ангелам… Бог знает, почему, но все мужчины, которые меня любили, умерли. Все до единого. Как эпидемия какая-то… Но одиночество меня не угнетает. Когда-то угнетало, когда я ещё не смирилась с тем, что приходится ложиться в постель одной. Ещё бы! Со мной такого не случалось с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать… Зато теперь я могла бы жить даже в пустыне. Лишь бы кто-то, пускай бедуин, готов был бы выслушивать меня по ночам, когда у меня бессонница. (Пауза. Смотрит на Элио). Но это должен быть не абы какой мужчина, а тот, кто мне, в мои года и с моим опытом, смог бы вскружить мне голову… Молодой… мне нравятся молодые мужчины… высокий… терпеть не могу низкорослых… сильный… мускулистый… умный… Уверена, если бы я захотела, я бы нашла такого. Или ты считаешь, что я уже не могу понравиться красивому молодому человеку?

Элио (неуверенно). Почему… можете… конечно…

Эдда. Как у тебя с женщинами? Должно быть, отбоя от них нет, так и липнут, как мухи. К такому-то красавцу!.. Фока жалуется. Говорит, ты все время оставляешь дверь открытой, когда принимаешь душ, и она вынуждена смотреть на тебя, совсем голого…

Элио. Если ей неприятно, пусть зажмуривается.

Эдда. А не проще тебе закрывать дверь?

Эдда. Не хочет, пусть не смотрит.

Эдда. Но ты ведь не закрываешь дверь специально…

Элио. Сначала я её закрывал. Даже запирал на ключ.

Эдда. Почему перестал?

Элио (с ухмылкой). Мне показалось, что Фока от этого очень страдает.

Эдда. Все вы мужики одинаковы… Нарциссы… павлины… А ты, видимо, выглядишь неплохо… голым… широкие плечи… узкие бедра… гордая посадка головы… Советую тебе закрываться на ключ по ночам, иначе рискуешь тем, что Фока набросится на тебя. (Оба смеются). Наконец-то я вижу, как ты смеёшься. Смейся, смейся, мрачный тип. Смех тебе к лицу. Не знаю, что я готова сделать, чтобы видеть тебя всегда в хорошем настроении… Может, тебе стоит почаще выходить из дома? Гулять? Развлекаться с юными простушками?.. А то ты вместо этого смущаешь голым видом служанку, томишься общением со мной… пожившей женщиной… из высшего света… Кстати, если тебя унижает, что ты должен принимать душ в ванной служанки, можешь делать это в моей, она просторнее и удобнее… Что ты на это скажешь?

Элио не отвечает.

Эдда проводит рукой по его волосам.

Элио отшатывается.

Что с тобой, прекрасный мизантроп?

Элио (нервно ходит взад-вперёд по комнате, затем останавливается перед Эддой, серьёзным тоном). За все эти десять дней вы ни разу не задались вопросом, почему я позвонил именно в вашу дверь?

Эдда. Чтобы войти, я полагаю.

Элио. Я хотел познакомиться с вами. А когда вы предложили мне остаться, я не поверил своим ушам.

Эдда. Могу вообразить.

Элио. Я всего лишь хотел увидеть вас и сразу уйти.

Эдда (с любопытством). Увидеть меня? Зачем?

Элио молча смотрит на неё, не отвечая.

Не хочешь мне объяснить?

Элио. Сначала, ещё немного виски…

Эдда бросает на него беспокойный взгляд, даёт ключи от бара.

Элио открывает бар и наливает виски в два стакана.

Я налил и вам тоже. Вам это понадобится.

Эдда. Почему? Что такого ты хочешь сказать мне?

Элио протягивает ей стакан.

Что ты пришёл сюда, чтобы убить меня?

Элио. Нет. (Возвращает ей ключ и одним глотком выпивает виски).

Эдда. А что тогда?

Элио (решившись). Я пришёл, чтобы познакомиться с моей матерью.

Его слова молнией поражают Эдду.

Эдда (стараясь контролировать себя) . Интересная новость…

Элио. Вы – моя мать.

Эдда (нервно). Я родила ребёнка, когда мне было пятнадцать лет, но он умер несколько дней спустя…

Элио. Да, но позже вы родили ещё одного. (Чётко, почти по слогам). Двадцать три года назад.

Эдда (понемногу теряя самоуверенность). Двадцать три года назад я была в Индии… гостила у магараджи…

Элио. Вы уехали туда после того, как вышли из родильного дома, где произвели на свет здорового ребёнка мужского пола, весом три килограмма сто восемьдесят грамм. Тот ребёнок – это я. Двадцать три года спустя.

Эдда (в полуобмороке, лихорадочно пьёт виски). Ты говоришь это так, будто это было на самом деле…