Ольга Любарская - Пьеса Ы. И стихи

Редактор Анатолий Анимица

Редактор Марина Симкина

Обложка Марина Симкина

© Ольга Любарская, 2022

ISBN 978-5-0055-4495-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ольга Любарская

Ольга Любарская.Окончила Харьковский автодорожный институт и филологический факультет Курского педагогического института. Работала инженером, затем преподавателем русского языка и литературы. С 1997 года в Израиле. Публикуется в периодических изданиях России, США, Израиля.

Каждый отрывок этой пьесы (Пьеса Ы – ред.) прекрасен языком и голографически самодостаточен. Такой эффект я до этого ощутила лишь единожды – от неправильно сшитой, но прочитанной на одном дыхании повести Конецкого.

Я хочу, чтобы вы дочитали пьесу до конца. Надеюсь, что последние эпизоды станут для вас, как и для меня, неожиданным подарком.

О стихах… Их много в самой пьесе. Те же, которые там только упомянуты или прилежат к основному содержанию пьесы по смыслу, приводятся во второй части книги.

С таким пиршеством созвучий, аллитераций столкнуться приходится нечасто. При восприятии на слух можно захлебнуться, не успеть вникнуть, выхватить лишь отдельные фрагменты.

Но вам – при кабинетном чтении – удастся сложить смыслы Ольгиных стихов. И поразиться тому, как рифмуются и искрят не только слова, но и слоги… И захотеть услышать их в авторском прочтении.

Очень своеобразный автор.

И берега – от ярости до нежности…

Марина Симкина, редактор.

Рисунок обложки – Марина Симкина.

Фото и иллюстрации – из архива Ольги Любарской.

«It’s all about me»

– надпись на машине.

– Вы видите это не в том свете. Не в том, в котором написано, не в том, в котором задумано, и не в том, в котором всё будет.

1) – Разве я могу доверить хоть одному человеку сказать хоть что-то за себя: хоть при жизни, хоть после смерти?

Никто не скажет.

Никому до меня нет дела. Могут сгладить, обойти, извратить, перекрутить что-то… Даже если я скажу плохо, очень плохо, даже если для других это тягомотина, я всё равно буду стараться, мне это очень важно. Иначе я умру – и умру. А так будет хотя бы попытка, пусть неудачная, что-то оставить. Пространству? времени? помойке?

2) – Придерживая что-то, невыгодное для меня, или делая благообразнее, я, может быть, спасаю свою жизнь, но делаю бессмысленным и никчёмным всё, что я делаю.

< Вдали, то ли на пригорке, то ли в вышине, в дымке, летают перебрасываемые ящики с яблоками. В воздухе – сильный яблочный дух.

Одновременно в некоем безвидном, но хорошо видном зрителям пространстве, Б-гбеседует с Ы – так зовут главную героиню.

Б-г – это сгустки и разжижения пространства. Издали похож на хламиду, которая корчится под ветром. И на монаду, так как он един. Габриэль, Михаэль, Рафаэль – его ангелы. Это дюжие мужики с крылышками. Могли бы при случае поработать и грузчиками .>

Б-г: Габриэль, Михаэль! Рафаэль!Выключить всё это. Так, хорошо. Яблочный дух можете оставить. Ты не против, Ы ?

Ы: Нет, не против. Я почти забыла уже этот запах, только один раз в жизни это было.

<1970 год, сентябрь, яблочный совхоз «Красноградский» под Харьковом.>

Б-г:Да, ты ещё забыла постоянный запах туалета. Помнишь, деревянный домик стоял на пригорке, дверь так плохо закрывалась? Этот запах мешался с запахом яблок. Михаэль!Запах туалета убери.

Ы:Нет, зачем же, не надо.

Б-г:?

Ы:Без этого картина будет неполной. И половина воспоминаний подохнет.

Б-г: Рафаэль!Верни ей этот запах.

Вверху, где яблоки.

Голоса: – Кальвиль! Макинтош!

– Первый крупный! Первый средний!

– Второй!

– Виноделка!

Девочки:Юрка! Шишкин!Это последний ящик! Хватит! Перекур!

Б-г: Шишкин, и правда уже завязывай!

Габриэль, почему ты не отключил Шишкина? Так…

Ы:Убери их всех <���кивает в сторону ангелов, а потом в сторону зрителей>.

Б-г<���ангелам> :Свободны.

<���к Ы>: Но теперь всё, можно поговорить и без свидетелей. <���Клубится сначала чуть выше, потом рядом с Ы.>

Б-г:Ты не молода, Ы. Мягко говоря.

Ы:Ты тоже, если говорить совсем уж мягко. Эвфемизмами. Это они клубятся вокруг тебя?

Б-г:Нет, это то, что ты называешь временем. Это творится и разрушается мир. Ежесекундно. И мне его не жалко. И никому не жалко. Это моя одежда.

Ы:Ну что ж. Титхадеш 1 1 Титхадеш (иврит) – С обновкой. !

Б-г:Какое у тебя простое имя, Ы!

Ы:Да, даже немой произнесет: Ы- ы!

Скажи мне только, а почему это я должна предстать пред твои очи?

Б-г:Ты же сама жаловалась, что тебе не с кем говорить. Я проверил: правда. Так что считай, что с моей стороны это любезность.

Ы:Я к тебе не напрашивалась.

Б-г:А где же благодарность?

<���Не дождавшись>: Ну ладно. Жалуйся уже.

Ы<���не заставляя себя упрашивать> :Что-то тяжко мне, совсем тяжко последнее время.

Б-г:До тех пор, пока ты у меня не под боком, другого не жди.

Ы:Да, я знаю, что все мы ходим под боком, а кто и ходит боком.

Б-г:Перестань! Скажи мне лучше, чего или кого ты хочешь?

Ы:Я не хочу никого! Ни поэтов, ни непоэтов. Может быть, они сами с собой или друг с другом хороши или плохи. Но мне с любым из них будет худо. С любым: от одного – до весёлой или печальной, или нейтральной компании. Любить может только животное. Не любое, конечно.

Б-г:Да, животное. Ты права. Или Б-г.

Ы:Ну а ты чем лучше? Можно подумать! Посмотри на себя!

Б-г:Но я вообще-то невидим.

Ы:Ну да, невидим… Да я насквозь тебя вижу. Вспомни Эсава и Яакова – « твоё протеже» , как говаривала одна моя знакомая.

Ведь у тебя подобострастная спешка прислуживать Силе трактуется как понимание замысла и высокая миссия, а наивность и независимость от тебя – как дикость, глупость и злодейство. Чем ты отличаешься от любого начальства? Единственный во всей семье непохожий и независимый человек – и у тебя уже опережающее отвращение: и злодей, и дурак, и дикарь, и…, и…