Константин Филимонов - Венецианский лабиринт. Повесть

Впрочем, Бог с ними – Он им судья!..

С тех пор Николай Петрович продюсировал только те фильмы, которым заранее был гарантирован хоть какой-то коммерческий успех.

И теперь Серов, предвидя за своей спиной злорадные издевательства коллег над его убогими «творениями», вперед всех поносил свои фильмы.

Но творчество давно уже ушло на задний план – осталась голая коммерция!..

Что поделать? – продюсеру, как и прокатчикам, нужны деньги!..

А кому они не нужны?..

***

Первым Фомина заметил Николай Серов.

Он раскинул руки в стороны и закричал изумленным могучим басом, будто Ноздрев, встретивший Чичикова в трактире:

– Ба!.. Какими судьбами?.. Ляксей Николаич, зацелуй тя монашки в подмышки!.. Сколько лет, сколько зим?..

Николай Петрович, дыша густым перегаром, так крепко обнял Фомина, что в позвоночнике Алексея Николаевича что-то хрустнуло.

Серов, как библейский Самсон, обладал необычайной физической силой и не всегда правильно рассчитывал ее.

– А ну, давай к нам за стол! – безапелляционно скомандовал он.

– Но… я… – замялся было Алексей Николаевич.

Однако Николай Петрович, не церемонясь, уже подталкивал Фомина к своей компании, внимательно наблюдавшей за этой сценой.

– Никаких «но»! В кои-то веки встретились!.. А мы здесь с Гордошкой очередной «шедевр» снимаем!.. Это будет не фильм, а кунсткамера изощренного уродства!.. Сценарий – говно Пегаса, режиссер – дурак набитый этим самым дерьмецом, а актеры все до одного бездари. Я их возле Мосфильма подобрал. Они там милостыню просили. В общем, все, как всегда – Шапито уехал, а я за клоунами присматриваю, чтоб эти насекомые не разбежались!.. Но…

И Серов, словно оправдываясь, перешел на приватный полушепот:

– Деньги на фильму отстегнул один о-очень богатенький Буратино из «Газпрома», только чтобы его шлюху секретутку в главной роли сняли… Так что усё нормалдык!!! – успешно осваиваем бюджет!..

На языке российских киношников словосочетание « осваивать бюджет » означает « как можно больше украсть денег, выделенных инвестором ».

Не секрет, что на кинопроизводстве все крадут всё. Как еще при этом фильмы умудряются снимать – уму непостижимо!..

– Николай Петрович, почему это у вас «режиссер – дурак»?.. – обиделся Гордон, не повторяя – чем « набитый ».

– Кто сказал «дурак»? Я сказал?.. Прости, Сергуня! Ты не дурак… Ты мудила с Нижнего Тагила!.. Исходники, Гордоша, ты сам будешь Пинокио демонстрировать – я в этом позоре не участвую!.. Всё! Стоп!!! О работе – ни полслова!.. Дамы и господа, позвольте вам, недорослям, представить Светоча русской литературы Ляксея Николаича Фомина!..

Фомин легким кивком поприветствовал эту разношерстную публику и с чувством поцеловал руку Марине Андреевне Серовой.

– Марина Андреевна, вы, как всегда, прелестны! – улыбнулся Фомин.

– Спасибо, Алексей Николаевич! Очень рада вас видеть!..

Сели за стол.

Компания почему-то несколько притихла, зато Николай Петрович говорил, не умолкая и басовито гогоча:

– А знаешь, как наша фильма называется?.. Эротическая драма «Двое в поле, не считая комбайна»! О, как!.. Джером восстанет из могилы, чтобы всех нас задушить!..

– Что же вы… в Венецию со своим комбайном приехали?.. – спросил Фомин.

Марина Андреевна сдержанно хохотнула, прикрывая лицо ладонью, но Николай Петрович либо не понял иронии, либо сделал вид, что не понял:

– Здесь, брат, мы снимаем куртизанкские фантазии главной героини!.. Гондолы, как фаллический символ!.. – манерно изрек Серов с таинственным интимным придыханием, и тут же издевательски зычно загоготал, видимо представляя себе фаллос в виде гондолы, – Унеси мя ветром в рожь, чтоб не видеть энтих рож!.. О!.. Кстати, о снежной лопате!.. Знаешь, как звучит «Унесенные ветром» в переводе на сербский? «Прохуйяло са вихором»!!! Ага!.. Мне Кустурица рассказал – я полдня кипятком в ботинки писал!.. – чуть ноги не ошпарил! Как тебе, а? – Мало того, что «Прохуйяло», да еще и «са вихором»!.. Так что наш «Комбайн…» – не самое худшее названьице!.. Хотя… как дерьмо не назови – оно дерьмом останется!..

– Я даю слово, – попытался встрять в разговор всё еще обиженный Гордон, – что получится нетленка!.. Кино – режиссерское искусство. Я в монтажной так склею, что…

– Что ты блеешь, будто склеишь, Зигмунд Фрейд недоношенный?.. – грубо перебил его Серов, передразнивая, будто сплевывая, – «Склею!..» Говно и склеивать не надо! Оно само прилипает!.. – хер отмоешься!.. Ляксей Николаич, веришь-нет, я, когда сценарий вычитывал, чуть не рехнулся – ничего тупее не видал!.. «Нетленка», ёк-макарёк! Комбайны и Гордоны, куртизанки и гондолы! – вот так и живу!.. Впрочем, деньги большие!.. И Тарантино не впадло, коль Буратино дал бабло! – выходит с карантина Тарантино!.. На безрыбье, знаешь ли, и русалка – баба!.. «Не продается вдохновенье! Но можно рукопись продать!..» Тем паче, что и Мельпомена, и ее сеструха Талия давно уж с кокса «спрыгнули» и перешли на жестокий героин!..

Все, кроме Гордона, улыбались и молчали.

А словоохотливый Николай Петрович общался исключительно с Фоминым.

Свою пьяную браваду, будто густую ядреную горчицу, Серов «жирно намазывал» на «черствый хлеб» действительности:

– Знаешь, брат, когда этот грёбаный финансовый кризис начался, все маститые киношники воспрянули: «Ну, зашибец! Ща вся муть осядет, а деньги только на высокое искусство выделяться будут!..» Все так думали: и режиссеры, и продюсеры!.. Все!!! А вот только Упс! – не хотите чупа-чупс?.. – злобно гаркнул Николай Петрович и показал непристойный жест, согнув руку в локте, – На всякую «чернуху» и «порнуху» у инвесторов деньги есть! А на серьезное кино никто не раскошеливается!.. Вот и снимаем… пытаемся сделать из какашки монпансьешку!.. А что в итоге?.. А в итоге все равно – экскрементальное кино! Фак остается факом! Иногда со стыда сгораю, когда в титрах свою фамилию вижу!.. Что это – искусство?.. Не-ет!.. Это тщедушное мракобесие, дилетантская дурновкусица и убогие поллюции псевдотворцов на забаву дебиловатых прыщавых люмпенов, залегай их в пузо тараканы!..

– Так зачем же вы в этом участвуете? – прямо спросил Фомин.

– А деньги?.. Денежки?!.. Я под Москвой дачу перестраиваю, будь она трижды проклята!.. – поморщившись, оскалился Серов, не пояснив, кому конкретно он посылает проклятья – Москве или своей даче.

Николай Петрович громогласно выдохнул горестное « Эх-х-х!.. », мотнул своей буйной головушкой и, поиграв желваками, скривился в усмешке:

– Тут ведь, сам разумеешь – если не я, то, один хер, какой-нить другой Карабас-Барабас эту мутотень подсымет!.. А знаешь, что обиднее всего? Прокатчики прочитали этот тупой сценарий и говорят: «В этом что-то есть!.. Хорошо снимите – мы возьмем, прокатаем!..» О, брат!.. А мы с тобой со своим великосветским «Графом…»!.. Не нужно им настоящее искусство, загрызи их злые белки!.. Попкорн, кока-кола и какая-нибудь многосерийная пошлятина – вот всё, что им сегодня нужно!.. Балаган похотливых карликов и пустоголовых уродцев!..