Виталий Амутных - Театр сопротивления. 6 пьес

Слышится раздраженное кошачье мяуканье.

КИРИЛЛ. Да что это у вас всё кошки мяучат?! Зачем вы их развели в таком количестве? Мыши одолевают?

БОГДАН. Так это же Клювгант.

ВАЛЕНТИНА, У нас…

БОГДАН. …завтра…

ВАЛЕНТИНА. …открывается выставка кошек.

КИРИЛЛ (ошалело). Вы-став-ка ко-шек?! В театре? А как это?..

БОГДАН. А так это. Два месяца назад была выставка экзотических гадов – жабы, саламандры, гадюки там всякие. А через месяц…

ВАЛЕНТИНА. …собачья выставка намечается.

КИРИЛЛ. Ни черта себе!

БОГДАН. Так, а что тебя удивляет? В столярном цехе нашего театра уже несколько лет делают, так сказать, итальянскую мебель. И двери еще какие-то. В пошивочном…

ВАЛЕНТИНА. …тренировочные костюмы «Адидас» строчат.

БОГДАН. Клювгант уверяет, что таким макаром он укрепляет материальное положение театра. Понятно, что на самом деле он укрепляет свое материальное положение. Ну, и Табаки, надо думать, какая-то там косточка перепадает с барского стола. Что ты так смотришь? Автостоянка под театром – тоже Клювганта.

ВАЛЕНТИНА. Летнее кафе «Мельпомена».

БОГДАН. В нашем театре и салон проката свадебного платья есть. «Бавкида».

ВАЛЕНТИНА. И похоронное бюро «Харон».

КИРИЛЛ. Ты посмотри, как это вашего Натана Фридмановича на греческую мифологию разбирает!

БОГДАН. Я уж не говорю о том, что два-три раза в неделю мы отдаем зал под всякие там сектантские шабаши, встречи с людьми, лично познакомившимися со снежным человеком, лекции – вроде «Как вдвое увеличить свой бюст». Мы даже наши спектакли иногда отменяем.

КИРИЛЛ. Как-то… и не смешно.

ВАЛЕНТИНА. Вот то-то же. (Богдану). Да сними ты эти уши! Они постоянно колышутся и… и-и… ужасно раздражают.

БОГДАН. А куда я их дену? Я сам чувствую, что они постоянно шевелятся… А куда я их положу? Потеряю, – потом еще Клювгант цену всего костюма вломит. Ладно, я уже к ним привык.

Как всегда внезапно возникает Табаки. То в одной его

руке, то в другой время от времени появляется

белый листок.

ТАБАКИ (очень весело). А ну-ка, господа артисты, кто хочет остограмиться?

БОГДАН (очень заинтересованно). Ого! Неплохо. А что за повод?

ТАБАКИ. А у меня… племянница… Родила. Приглашаю разделить, так сказать, счастье. Всех прошу в мою гримерку.

КИРИЛЛ. У вас просто праздник за праздником!

ТАБАКИ. Да, иногда тяжело приходится.

БОГДАН (оживленно). Так идемте, поздравим … (Замечает неодобрение на лицах своих приятелей и осекается). По стопарику-то не повредит…

ВАЛЕНТИНА (просто). Это вы с Натаном Фридмановичем хотите подпоить нас что ли перед принятием некоего ответственного решения? Это как-то связано с подписанием той бумажки?

ТАБАКИ (быстро). Да нет! Да Боже упаси! Да при чем одно к другому?! Племянница. Да как хотите. Да не хотите – не надо. Мое дело предложить. (Ловко прячет листок в рукав).

БОГДАН (Валентине и Кириллу с тоской). Может, все-таки… Нет?.. Значит, – нет. Я и сам не очень-то… с утра… (Гордо Табаки). Мы не будем пить вашу водку. (Сломавшись). А какая у вас?

ТАБАКИ. Не «Абсолют», но…

Голос Тети Кати доносится откуда-то издалека… сверху,

из-под колосников, точно с неба: «Сегодня и завтра водка

«Немиров» устанавливает новые стандарты, которым

следуют остальные. Встречайте – новый «Немиров» —

новое лицо мировой водки. Единственный телевизор с

технологией Эм-Би-лайт, который выводит изображение

за рамки обычного – это «Филипс», безусловно!»

Тетя Катя замолкает, и все возвращают задранные

головы в обычное положение.

ТАБАКИ. …но водочка очень хорошая.

ВАЛЕНТИНА (переглянувшись с Кириллом). Нет, ну, какие они забавные в своем самомнении, самолюбовании! Какими умными, хитроумными они себя видят. Ведь это другие, глупые, для достижения своих целей пользуются убеждением, обаянием, знанием, наконец – тренированной физической силой. А тут – подпоил, наврал – и дело в шляпе. (Табаки). Да?

ТАБАКИ. В каком смысле?

ВАЛЕНТИНА. А что только водка? Почему героин не предлагается? Героин-то вернее.

ТАБАКИ. Не понимаю о чем вы. Героин у нас запрещен. Правительства всех цивилизованных стран борются с наркоманией.

КИРИЛЛ. Да-а?!

ВАЛЕНТИНА. Обхохочешься!

БОГДАН. Да если бы они боролись, то за пару недель, надо думать, все бы и побороли. Впрочем, есть же страны, где действительно борются с этим делом. Так там и наркоманов практически нет. Иран, например. За тридцать граммов героина – смертная казнь. Оттого-то процент наркоманов там близок к статистической погрешности.

ВАЛЕНТИНА. Да только при режиме торговцев, ростовщиков никто не поднимет нож на эту священную корову, доящуюся золотом, на этот, прошу прощения, волшебный кладезь, эту сокровищницу. Знаете, что им приносит рынок алкоголя? В мировом масштабе.

ТАБАКИ. Вы же нас еще не просветили.

ВАЛЕНТИНА. Так просвещу. (Лекторски). Двести пятьдесят миллиардов североамериканских зеленых. А рынок оборота наркоты – вдвое больше, до пятисот миллиардов.

Ловко, как фокусник, Табаки извлекает из рукава листок

для подписей, вертит его, находит на нем место и

бросается стремительно писать.

ВАЛЕНТИНА. Задачка простая: какая торговка откажется от такого прибытка? Еще Мардохей Маркс, которого у нас называют Карлом, писывал, мол, нет такого преступления на которое не пошла бы торговка, рассчитывая на трехсотпроцентную прибыль. А уж ему ли, сыну адвоката, было это не знать!

ТАБАКИ. А при чем тут адвокат?

ВАЛЕНТИНА (вновь в роли школьной учительницы). Оноре де Бальзак так классифицировал общество торговок. Наибольшей нравственностью в этом мире обладает проститутка.

Табаки записывает.

ВАЛЕНТИНА. Она, беря деньги, хоть сколько-то душевно страдает. Ниже ее бизЬнЕсЬмен со своим вечным надувательством. А уж по самому дну ползают адвокаты. Но это… мнение Бальзака.

ТАБАКИ. Какая прелесть: вы все именами, именами сыплете, цитатами.

ВАЛЕНТИНА. Ой, простите! Я иногда книжки почитываю. А вы все только на дачах городских чиновников блатные припевки под гитару мурлычете, пока хозяева в боулинг играют?

ТАБАКИ. Что это значит?!

ВАЛЕНТИНА. Боулинг? Это, скорее, вы нам можете рассказать, что оно такое. Так что, не одолжите даму героином?

ТАБАКИ. Я же сказал, у нас с наркоманией борются.

КИРИЛЛ. Может, конечно, какой-нибудь рядовой милицейский и борется. Ему спустили приказ, – он борется. Очень даже честно борется. А в это самое время некий Ротшильд… Или кто там из них? Разнообразные Рокфеллеры, Асторы, Варбурги… Укрепляют героиновые пути.

Табаки записывает.