Rasim Safe - Сборник стихов

Так сон красы для благости упорно
Блюсти решила девочка – юнец,
И потому ложится ровно в десять
Как научил ее отец.

Еще не полночь, а уж ты,
Обрывки снов не замечая,
В покое девственной красы
На царствие любви венчаешь

Себя (о том, не ведая ни сном ни духом)
Наивность чистая, ты ль не волшебный край,
Где не нужны моления старухи,
Чтобы войти из бренной жизни в рай.

Быть может, истина истлела
В бесспорных спорах как нам быть;
В борьбе за суетное дело
Мы разучились верить и любить?

Быть может, сердце в нас погрязло
В тупом кощунстве серых дней,
Нелепо и напрасно,
Как бисер, под копытами свиней?

Быть может, нет в душе дороги
Средь обезличенных пространств,
Стремящихся не к Богу,
А в некий философский транс?

Пустой душе обитель знаний,
Кимвала мерный звук
И опыт личных оправданий —
Ей милый брат и друг.

Житейский страх – ее хозяин,
Закон удобный алфавит,
Где можно, изучив изъяны
Себя надежно защитить.

А в зле рожденный зло создаст.
Ему не надо истин радость.
Он словно сладкий педераст
Оденет в рюши гадость.
А душу нашу – сердца постамент
Опять украсит тьмы фонарик.
И никогда благой момент
Уж больше в сердце не настанет.

А если душу зло покинет,
Душа порядок наведет.
Зло, погуляв безрадостно в пустыне,
С собой друзей безумных приведет.
И будет хуже, чем вчера —
И где найдешь ты сам себя?

Астральный гад наш нежит.
Не жить мне больше нежась,
Упырь ушаст и колченог,
И шерстью нежной, как щенок,
Покрыт от темени до ног.

И ржавый болт на животе,
И черный кольтик в кобуре,
А за спиною шведский ключ
И голос злобен, и тягуч:

Вот ща…яя…я бол…тик отк…кручу
И всех зловоньем затоплю.
И будя все вы бля в зловонье жить,
И будя все вы суки слезы лить,
И выть, и ныть, и пакостно смердить,
А если че смогу вас пристрелить.
Я – нежить!
Не жить вам больше нежась.
Я где – то это прочитал
И мне серьезно друг сказал:
– Ты чё серьезно видел гада?!
Такая блин отрада
Такие вещи увидать
И так словесно передать.

Поэт забавник был всегда!
Но пафос чуши – большая ерунда!

…deja – vu, my friend, deja – vu…
Я проехал почти всю Россию
И наверно в стихах доживу,
Когда идола скроет могила,
И последней его постамент
Отпадет как пустой элемент.

Наркомания – общественный гроб.
Кто споет ему песни печальные
На могиле сырой по весне?
Опадают мечты идеальные,
Словно листья лианы во сне.

Кто признается так незабвенно,
Как способна благая печаль,
Что его пацана забубенного
Мы толкнули в проклятую даль.

Мы – отцы нашей Родины.
Мы – матеря без мозгов.
Мы – тупые колодины.
Мы – надменное стадо голов.

Мы – алкаши для забавы.
Мы – любители сальной любви.
Мы – модераторы темной отравы.
Мы – покрытые злом кирпичи.

Мы – машины с холодным сознаньем.
Мы – слепые с рожденья кроты.
Мы – бездарные к Богу создания.
Мы – набитые жадностью рты.

Мы – забитые тленом поддонки.
Мы – кричащая глупости тварь.
Мы – закрытые к счастью заслонки.
Мы – забытая к свету прекрасному даль.

Мы – огромной страны человеки
Создаем, создаем в завтра рай.
Но уходит мальчишка на веке
Оставляя живую печаль:

Никого не виню, не жалею,
Что в петлю добровольно полез.
Я такою тоскою болею,
Что сладка мне грядущая смерть.
И свободно теперь я посмею
Совершенно спокойно сказать:
О Наташке одной сожалею,
Что, любя, не посмел обнимать.

Вчера на остановке видел я
Довольно лопоухого щенка.
Он был забавен и беспечен,
И шрамом на спине помечен,
И весел, как дитя, не знавшее греха.
И с тайной грустью на щенка
Смотрела девочка одна.

Юнцы ж, друг друга задирая,
И на асфальт обыденно харкая,
Смеялись над щенком,
Который ласковым комком
С асфальта слизывал плевки
…………………..
Простые вроде б пустяки.
(Мы перед истиной – двуногие щенки)
Она пометит нас без суеты —
Печать на лбу поставит – мудаки.

Твоих крушений голос тяжкий
Мне больно слышать, милый друг.
Жизнь так похожа на подтяжки —
Легко штаны мирских забот несут,

А духа пламенный надел
Им словно глупый мальчик.
Раз так упрямо захотел,
Пусть сам себе и нянчит.

А дух, любя, во всем свободен,
Не зная выгоды лукавств,
Он истинной любви угоден
За то, что радость в сердце спас.

Она уста свои откроет
И благом сладостным поет,
А в гордом сердце скроет
Сомнений гаденький налет.
Скажи, зачем такие муки,
Ведь сердце – благостный родник,
И все сомненья, словно мухи
В нем оседают напрямик?

К чему весь этот сладкий флер,
Коль сердцем полным ты не жаждешь,
Лишь как искусный ухажер
Блеснением внешним страсти дразнишь.

Жил – был в моей кровати клоп
С женою и детьми,
А с ними старый дядюшка
С клюкою без ноги.
И часто дружно средь ночи
Они во тьме спешили,
И шумно меж собой
Участки сытные делили:
– Я левой, чур, займусь ногой.
– А я, давайте, правой.
– А я с его женой управлюсь

В блаженстве мирном сладко спали
Я, а на моем плече – жена.
До этого мы искренне играли,
(Друг друга в темноте искали)
Восторги нежных чувств ценя.

Благой певец высот Парнаса,
Готовя в мыслях стаи фраз,
Прошу тебя, не надо
Как праведник заботиться о нас.
Мой друг, не жди награды.
Себя надеждой зря не тешь.
Слагай сердечные парады,
Как они есть.

Читатель (бишь его народ)
Тебя, быть может, и прочтет.
Умом благим утешится,
А может и почешется,
Хребтом согбенным о проем
Дверной, зевнув устало.
Поверь, так сладко перед сном
Размеренно и вяло
Уйти в мир неги сна,
Во всем восторженно любя себя.

Не видеть снов, ни думать, ни мечтать,
И жить себе как обыватель,
И пыл любовный изливать
С супругой, любящей в одной кровати.
Я это лично в прошлом знал
И ничего дурного не желал.

Но коль ты жаждешь сочинять,
Подумай вольно прежде,
Сумеешь все легко отдать
Во имя Благ святой надежды.