Array Менандр - Античная комедия

Вот зачем воспевают они облака, буревые,
несущие грозы,
«Стоголового смерча летучую прядь», «завывание вихрей
ревущих»,
И еще «кривокогтых кочующих птиц заблудившиеся
караваны»,
И еще «облаков волокнистых росу», а за это
питаются сами
Камбалою копченой, «прозрачной, как сон», и жарким
«из дроздов сладкогласных».

Незаслуженно разве?

Скажи мне теперь, умоляю тебя, если вправду
Облака – эти твари, зачем же тогда на земных
они женщин похожи?
Ведь иначе совсем они выглядят.

Как? Расскажи мне, как выглядят тучи.

Хорошенько сказать не могу. Например,
как летящие шерсти волокна,
Но совсем не как женщины, Зевс мне судья!
А у этих носы, и большие.

А теперь на вопросы мои отвечай!

Говори! Что угодно отвечу.

Никогда ты не видел, скажи, в небесах облаков,
на кентавра похожих,
На быка, на пантеру, на волка?

Видал, Зевс свидетель! Видел! Ну так что же?

Как хотят, обернуться умеют они. Завитого
увидят красавца,
Вот из этих кудрявых, распутных гуляк, из породы
козла Ксенофанта,
И тотчас, издеваясь над бешенством их,
превратятся в блудливых кентавров.

Если ж Симон, грабитель народной казны, попадется им,
чем они станут?

Подражая разбойной природе его, уподобятся
хищному волку.

Понимаю. Недавно толстяк Клеоним повстречался им,
щит потерявший,
Увидали трусишку они и тотчас обратились
в пугливых оленей.

А теперь повстречали Клисфена они и на женщин
похожими стали.

Ну так здравствуйте, слава вам, грозные! Речь обратите
ко мне благосклонно!
Если голос ваш прежде слыхал кто-нибудь,
пусть его я услышу, богини!

Наш привет тебе, старец с седой головой, за наукой
и правдой пришедший!

Ты ж, священнослужитель речей плутовских, объясни нам,
чего ты желаешь.
Никого так охотно не слушаем мы из искусников,
ныне живущих,
Одного разве Продика: мудрость его нас пленяет
и гордые мысли.
Ты же тем нам приятен, что бродишь босой,
озираясь направо-налево,
Ходишь чванно и важно, в лохмотьях, дрожа,
вскинув голову, нас обожая.

О Земля, что за голос! Торжественно как он звучит!
Объявилось нам чудо!

Так пойми же: богини они лишь одни,
остальное – нелепые бредни!

Ну а Зевс? Объясни, заклинаю Землей, нам не бог разве
Зевс Олимпийский?

Что за Зевс? Перестань городить пустяки! Зевса нет!

Вот так так! Объясни мне,
Кто же дождь посылает нам? Это сперва расскажи мне
подробно и ясно.

Вот они. Кто ж еще? Целый ворох тебе приведу
я сейчас доказательств.
Что, видал ты хоть раз, чтоб без помощи туч
Зевс устраивал дождь? Отвечай мне!
А ведь мог бы он, кажется, хлынуть дождем
из безоблачной, ясной лазури.

Аполлон мне свидетель, отличная речь! Ты меня убедил.
Соглашаюсь.
А ведь раньше, и верно, я думал, что Зевс сквозь
небесное мочится сито.
Но теперь объясни мне, кто ж делает гром? Я всегда
замираю от грома.

Вот они громыхают, вращаясь.

Но как? Объясни мне, скажи мне, кудесник!

До краев, до отказа наполнясь водой и от тяжести
книзу провиснув
И набухнув дождем, друг на друга они набегают
и давят друг друга.
И взрываются с треском, как бычий пузырь,
и гремят перекатами грома.

Кто ж навстречу друг другу их гонит, скажи?
Ну не Зевс ли, колеблющий тучи?

Да нимало, не Зевс. Это Вихрь.

Ну и ну! Значит, Вихрь! И не знал я, деревня,
Что в отставке уж Зевс и на месте его нынче
Вихрь управляет Вселенной.
Только все ж ничего ты еще не сказал о грозе
и громов грохотанье.

Ты ведь слышал. Набухнув водой дождевой,
облака друг на друга стремятся,
И, как сказано, лопнув, как полный пузырь,
громыхают и гулко грохочут.

Как поверить тебе?

Объясню тебе все на примере тебя самого же.
До отвала наевшись рубцов отварных на гулянии
панафинейском,
Ты не чувствовал шума и гуда в кишках и бурчанья
в стесненном желудке?

Аполлон мне свидетель, ужасный отвар! Все внутри
баламутится сразу
И гудит, словно гром, и ужасно урчит, и шумит,
и свистит, и клокочет.
Для начала легонько, вот этак: бурр-бурр, – а потом
уж погромче: бурр-бурр-бурр.
Тут нельзя удержаться, до ветра бегу, а в утробе
как гром: бурр-бурр-бурр-бурр.

Ну, прикинь: если столько грозы и громов
в животишке твоем, так подумай,
Как чудовищно воздух безмерно большой и бурчит,
и гремит, и грохочет.

Все понятно теперь; так от ветра, от туч говорят у нас:
ходим до ветра.
Ну а молнии ярко горящий огонь, объясни мне,
откуда берется?
Попадет и живого до смерти спалит или кожу,
одежду обуглит.
Ну не ясно ль, что молнии мечет в нас Зевс
в наказанье за лживые клятвы.

Об одном бы подумал, глупец, стародум,
стародедовским верящий басням!
Если мстит за присягу подложную Зевс,
почему ж не сожжен еще Симон?
Почему не сожжен Клеоним и Феор? Ведь они ж
из лгунишек лгунишки!
Почему он сжигает свой собственный храм,
и предгорье афинское Суний,
И вершины высоких дубов? Для чего? Ведь лгунов
средь дубов не бывает.

Что ответить, не знаю. Пожалуй, ты прав.
Расскажи же, в чем молнии тайна!

Если воздух горячий, поднявшись с земли,
залегает к заоблачным высям,
Изнутри он вздувает огромный пузырь, а затем,
под давлением силы
Разорвавши пузырь, клокоча и свистя, вылетает
и в тренье сгорает,
От полета, от стрепета в пламенный столб
обращаясь и в пыль разрушаясь.

Зевс свидетель мне, то же случилось со мной
на Диасиях нынешних. Помню,
Колбасу кровяную я жарить взялся для родных,
да забыл ее взрезать.
Тут надулась она, стала круглой, как шар,
и внезапно возьми да и лопни!
Все глаза залепила начинкою мне и сожгла,
словно молнией, щеки.