Иннокентий Анненский - Фамира-Кифарэд
- Название:Фамира-Кифарэд
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иннокентий Анненский - Фамира-Кифарэд краткое содержание
Остов сказки, лежащей в основе моей новой драмы «Фамира-кифарэд», таков: сын фракийского царя Филаммона и нимфы Аргиопы Фамира, или Фамирид, прославился своей игрой на кифаре, и его надменность дошла до того, что он вызвал на состязание муз, но был побежден и в наказание лишен глаз и музыкального дара.
Софокл написал на эту тему трагедию, в которой сам некогда исполнял роль кифарэда, но трагедия не дошла до нас.
Мое произведение было задумано давно, лет шесть тому назад, но особенно пристально стал я его обдумывать в последние пять месяцев. А. А. Кондратьев сделал мне честь посвятить мне написанную им на ту же тему прелестную сказку, где музы выкалывают Фамире глаза своими шпильками. Он рассказывал мне о своем замысле уже года полтора тому назад, причем я также сообщил ему о мысли моей написать трагического «Фамиру», но почти ничего не сказал ему при этом о характере самой трагедии, так как никогда ранее не говорю никому о планах своих произведений, — во всяком случае, ни со сказкой г. Кондратьева, ни, вероятно, с драмой Софокла мой «Фамира» не имеет ничего общего, кроме мифических имен и вышеупомянутого остова сказки. От классического театра я тоже ушел далеко. Хор покидает сцену, и в одной сцене действующие лица отказываются говорить стихами, по крайней мере некоторые. На это есть, однако, серьезное художественное основание.
Фамира-Кифарэд - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Все, все скажу… богиня. Разошелся
Царевич наш с отцом… Ни воевать,
Ни торговать не хочет… Крови, нимфа,
Не только что людской, оленьей крови
Он вида не выносит… И на что ж
Рабы ему?.. Я хлеб пеку Фамире.
Кифаре ж сам он служит: до нее
Дотронуться и я не смей. А женщин
Ты больше здесь не сыщешь, госпожа…
Еще одно… Скажи мне… О, зачем?
Я знаю, что ты скажешь нет. Но звук,
Мне самый звук вопроса сердце тешит.
Он никогда во сне не повторял
«Аргиопэ», не звал меня, старуха?
Царь сызмалу бессонный. Сон Фамиры
Я берегу, как воду бережет
Пловец в волнах соленых ключевую,
Но никогда еще в тиши ночей
Сквозь забытье я не слыхала, нимфа,
Чтобы тебя он звал — Аргиопэ.
Куда уж нам, рабыням, спорить с вами,
Бессмертными…
Но пожалей старуху.
Я святостью колен тебя молю
И нежностью твоих душистых кос,
Ты увести отсюда хочешь разве
Мое дитя?
О нет. Скажи, что нет…
Глаза мои сквозь слезы видят ласку
В уголышках еще закрытых губ,
Но розовых уже…
Ты не невеста?
О женщина… Мы платим мукам дань,
Но лгать, как вы, не надо нам. Не лгу я,
Не соблазнять пришла я к вам, а плакать.
Жестом отпускает кормилицу; та собирает белье и уходит.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
ЕЩЕ БАГРОВЫХ ЛУЧЕЙ
Нимфа садится на камень и закрывается своей прозрачной фатой. Солнце уже поднялось. За сценой слышны звуки бубнов, медных тарелок, вакхические клики. На орхестру справа сбегает хор. Первые такты песни еще за сценой. Менады не видят Нимфу. Она сидит так неподвижно, что ее можно принять за изваяние. Странный контраст на цветущем лугу экстаза, летающих тирсов, низко открытых шей, разметанных кос, бега, свиста, смеха и музыки с неподвижной, точно уснувшей Нимфой на белом камне.
Дзынь…
Дали милы… А вы домой?
Эвий, о милый, ты мой, ты мой…
Эвий, о где ж ты? Мольбой ты зван,
Эвий, Эвоэ… Эван… Эван…
Днем ты ничей,
Синих лучей…
Будешь ли мой
Тем горячей
Ночью немой?
Будет ли полог над ложем туман,
Белый туман?
Эвий! Эван!
Дзыпь… Дали милы… Люблю, люблю.
Синее пламя твое стерплю…
Эвий, о Эвий, Эван-Эвой,
Эвий — Эвой,
Эвий — ты мой?
Силы — рулю.
Розы — стеблю,
Стрелы для бою,
Я же с тобою,
Только с тобою
Сплю и не сплю…
Вальс. Первая фигура — рядами.
Пусть иссушило нам пламя розы,
Синие выпило солнце грозды
Розовы будут с зарей стрекозы.
Синие в небе зажгутся звезды…
Вторая фигура — круг.
В середине круга сцена с тирсами и вуалями; круг движется медленно, томно.
Эвий, о бог, разними наш круг,
О Дионис!
Видишь, как томно, сомлев, повис
Обруч из жарких, из белых рук,
О Дионис!
Хочешь, склонись,
О Дионис,
К нашим вуалям
Мы не ужалим,
О Дионис…
Нежно-лилейный,
Только коснись,
Сладостновейный,
Затканноцветных,
О Дионис,
Нежно-ответных
Воздухов-риз,
Мигом совьемся
Плющем, о боже,
Я златоцветным,
Ты облетелым…
Мигом сольемся,
Сладостновейный
Эвий, на ложе
Грудью лилейной
С радостным телом.
Эвий, о бог, разними наш круг,
О Дионис!
Не для тебя ли, сомлев, повис
Обруч из жарких, из белых рук?
Эвий, явись…
Замедление темпа. Менады готовы лечь.
Белые руки все тянут вниз,
Белые плечи хотят на луг.
Белые груди из жарких риз,
О Дионис!
Эвий, о бог, разними ж ты круг…
Настораживаются. Кто-то из менад, завидев дом и, может быть, Нимфу.
Менады! Там люди… скорее… в лес!
Уж сумрак исчез с высоких небес,
А солнце глядит и пылает…
Гляди-ка: сверкая ревниво,
Там сатира глаз нас желает,
И жжет, и зовет…
Менады, вперед!
Иль ждете другого призыва?
Вперед!..
Без шума и живо…
Начинают подниматься в гору, сначала тихо, вдруг кто-то нечаянно:
Дзыпь!
Ты, медный, застынь…
Мне грудь освежая, застынь, недвижим.
Ты ж, алый, замолкни,
Не свистни, не щелкни…
Бежим…
Бегут и скоро скрываются.
Наступает и проходит минута тишины. Но дневной шум становится все яснее. Просыпаются и поздние птицы. Пчелы, стрекозы, бабочки на лугу, на цветах, в цветах… Нимфа откидывает фату, спускается на луг, поднимает брошенный тирс, перебрасывает из руки в руку, бросает, садится, встает, рвет и закусывает цветы. Из лесу между тем далекое пение.
Дзыпь!.. Дали милы…
Ой, Лель-лели!
О синеглазый! Молю — вели…
Дзынь… Дали милы…
О, даль, о, синь…
Эвий… другую… забудь… покинь…
Как чад полуночных видений,
И диких роз, и нежных смут,
Растайте, радостные тени…
Лучи найдут, лучи доймут…
Дзынь… Дали милы…
Твоя — твоя…
Сердце растает,
Огонь тая…
Я столько вынесла печали,
Стыда из этого «люблю»…
Своих желаний, о вуали,
Не навевайте мне, молю.
Эвий, о бог, разними наш круг,
Видишь, повис
Обруч из жарких, из белых рук.
О Дионис!
Иль мало вам небесной шири,
И глаз и губ — их целовать?..
Менады, моему Фамире
Я только мать, оставьте мать…
Боишься — вуалем
Закройся — не станем:
Мы слабых не жалим,
Усталых не раним…
Как чад полуночных хотений,
И диких роз, и нежных смут,
Уйдите, радостные тени:
Вас не хотят, вас не поймут!..
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
ГОЛУБОЙ ЭМАЛИ
Фамира. Молодой, безбородый, белые руки, тонкий и худой — на вид он еще моложе. Одет бедно и не сознает своей одежды, без всякого оружия. За спиной лира, у пояса ветка, в руках посох.
Фамира один, потом Нимфа.
Сердца людей мятежны. Но люблю
В горах седые камни.
Вот и пристань
Интервал:
Закладка:
