Дмитрий Аникин - Од

Нам болтовня опасна. Этот олух

по всем углам пойдет теперь трепаться,

искать себе сторонников таких же.

Семенов

Ты объясни, к чему все эти притчи,

что правда в них, что ложь.

Шаповалов

Зачем мне лгать,

я правду рассказал про Старика.

Я думаю, он Панина назвал

лишь для отвода глаз, в виду имея

его в момент последний заменить.

Правленье успокоится, не будет

интриговать, в приспешники себе

не поведет поспешную вербовку.

Пусть будет Панин, он устроит всех.

Ведь мы с тобой, дружище, и другие,

что Общество когда-то затевали, –

да разве мы смогли б принять другую

кандидатуру – полоумный выбор?

Семенов

Чего ждал Луцкий?

Шаповалов

Общего собранья:

там голос наш не слышен, говорит

один лишь Луцкий, слушают другие.

Но времени Старик не рассчитал,

болезнь быстрее планов оказалась,

пришлось спешить и доверяться мне.

А я решил молчать – и все б молчал,

когда б не обстоятельства такие.

Ланскую помнишь?

Семенов

Как ее забыть.

Шаповалов

Она вернулась.

Семенов

Я не знал об этом.

Шаповалов

Мы все давно не слышали о ней;

казалось, и она про нас забыла,

в Париж уехав, бросив суету

московскую сует парижских ради.

Семенов

Зачем вернулась?

Шаповалов

Разное толкуют.

Муж Веры Николавны застрелился,

тут темная история… Не знаю,

сам на себя он руки наложил,

иль кто-то делу грешному помог,

но, кажется, у следствия возникли

не то чтоб подозренья… ряд вопросов –

придирчивых, бестактных, неуместных.

Чтоб их не слушать, Вера предпочла

из Франции убраться восвояси.

Семенов

Ты с ней встречался после возвращенья?

Шаповалов

Пришла ко мне, с порога заявила,

что знает все, что Луцкий ей писал,

мои-де понимает опасенья,

не осуждает долгое молчанье,

а нынче наше время подошло,

я не один и, действуя совместно,

нам ничего не стоит обернуть

на пользу нам и промедленье наше,

и нынешнюю резвую поспешность.

Мол, всё за нас: Общественное мненье,

и люди, и судьба, и даже Панин,

бездействием своим расхолодивший

сторонников, – и кто за ним пойдет

из тех, кого нам надо опасаться?

Семенов

Она тебя пыталась вербовать?

Шаповалов

Едва ли ей казался вероятен

такой итог – скорее, проверяла

намеренья мои, понять давала,

что нам во всех дальнейших наших планах,

какие бы ни были, без нее

не обойтись, она на всё готова

и нас в покое просто не оставит.

Семенов

Насколько Панин в курсе этих дел?

Шаповалов

Я после смерти Луцкого не стал

его тревожить. Без того достался

ему в наследство беспокойный сброд,

который надо было урезонить,

направить к цели, прекратить шатанье.

Я промолчал, ведь призраки живут

не собственною жизнью – нашим страхом

и памятью. А призрак Старика

хотелось мне забвением развеять,

а не своим усердьем напитать.

Пауза.

Об этом разговоре Панин знает.

Семенов

Тебя просил он с нами говорить,

но так, чтоб самому в тени остаться.

Шаповалов

Примерно так.

Семенов

Ну ладно, мы с тобой

проверенные, преданные люди,

но вот зачем ты Гурину открылся?

Тот глуп и ненадежен.

Шаповалов

Слово в слово

я Панину сказал, но он упрям,

и он уверен в преданности Гриши.

Семенов

Ну, с ним мы разберемся, а Ланская…

Шаповалов

Все к одному идет: мне принесли

сегодня списки принятых – и что?

На первом месте там Сергей Берсентьев.

Семенов

Да полно, тот ли?

Шаповалов

Тот. Я проверял.

Мы после смерти Луцкого о нем

забыли думать, но он объявился,

и Егерь поручился за него.

Семенов

Все это странно. Егерь и Берсентьев –

я не пойму, что связывает их.

ИНТЕРМЕДИЯ

Берсентьев

Этой страны

гибель недалека,

тьма обступила.

Высохшая река

времени не дождется

новых больших дождей,

нет и подземных

вод никаких у ней.

Ходики встали,

недвижны, как хмарь-тоска,

если не тронет

маятника рука,

а подтолкнешь чуть

стрелки, поднимешь груз –

тикают нервно,

всяких лишившись уз,

связывавших движенье

времени с ходом их,

бить будут полночь,

будто со слов чужих.

(Оборачивается в сторону хора и Корифея.)

Если начнется

мелочная возня,

забота какая,

ты не буди меня.

Даже и пьяный,

плохо ночами сплю.

Как все погибнет:

сам ли я погублю,

рухнет под весом

собственным в нужный час, –

разницы мало,

как похоронит нас.

СЦЕНА 3

Средняя московская мещанско-интеллигентская квартира. Приличная убогость по всей видимости вполне устраивает хозяйку, которая так и старается подчеркнуть невзрачность обстановки тщательной уборкой и всякой сувенирной продукцией в книжном шкафу.

Арина

Я слышала, ты принят. Поздравляю.

Берсентьев

Я должен бы тебя благодарить:

твои рекомендации в цене

у публики, до подвигов охочей.

Арина

Оставь свой тон. Довольно и на встрече

ты нашутился – Егерь говорил,

что, слушая тебя, едва сдержался.

Берсентьев

Сдержался Егерь, слушая меня,

сдержался я, стараясь с ним не спорить, –

взаимоуваженье наше стоит

твоих рукоплесканий и похвал.

А ежели пенять изволишь мне

на тон, на смех, за шутовской личиной

не видишь сердца пламенного ты –

я удивлен, обижен, ошарашен.

Как не узнать невидимые слезы

за смехом видимым.

Арина

А слезы эти есть?

Берсентьев

Смех точно есть, а значит, будут слезы.

Арина

Ты не серьезен.

Берсентьев

Плох тот заговорщик,

который тих, задумчив и серьезен.

Не шахматы – азартная игра:

что сдали – тем играешь; как придется,

бросаешь карты – вдруг да угадаешь,

дурацкий ход случайно будет в масть

и невзначай спасет твою фортуну.

Примерно так…

Арина

Мы не играем – наша цель ясна

и благородна…

Берсентьев

Да-с, и благородна…

Уволь меня от этих разговоров.

Во всем другом, ma chère, к услугам вашим,

но мне претит высокопарный слог

вот этот ваш – как можете вы им

так связно изъясняться? Не смеясь?

Других не хуже Обществу служить

Берсентьев сможет, умереть сумеет

других не хуже, это ремесло

нехитрое. Все будет в лучшем виде:

поможет Бог – наверно, победим,

а не поможет, так и проиграем…

Что до того, зачем я к вам пришел,

сама ты знаешь… По твоим следам…

И как они петляли, так и я

маршруты выбирал. А по-другому

я б век не знался с вашей шелупонью.

Арина

Ах шелупонью…

Берсентьев

Не хотел обидеть.

Арина

Ты сам-то кто?

Берсентьев

Я?

Общество сильней

попутчиками. От бойцов идейных