Алексей Праслов - Пьесы. Кураж и шутки

МАНЬКА: Как не ходил? А Кузьмич, когда в председателях был? (причитает) Ой, Егор Кузьмич!,, Да как же ты, родненький?! Горюшко-то какое Соне! (опять смотрит в окно) Вёдра-то пропадут… Сомнёт в лепёшку… Ой, горюшко! (кричит) Пошёл! Пошёл, чёрт лохматый!.. Крутит и крутит у колонки… Чего ж делать-то?

ДЕД: Пить тоже хочет, поел… Кузьмича… Неужто всего слопал?

МИТЬКА: Да погодите вы!.. Я думаю, загнать надо в… Ну, изолировать!

МАНЬКА: Только не к нам! Гоните куда подальше, а то и на двор не сходишь! На ферму, вон…

МИТЬКА: Ладно. Значит так, Степан… (встаёт) Загоним и к Кузьмичу. Да не верю я про Кузьмича! За гумном же! Чего он там, за гумном-то, в галстуке шлялся, Кузьмич-то?

МАНЬКА: Он и в уборную в галстуке ходил, сама видала!

МИТЬКА: Это когда было? Щас он пенсионер.

ДЕД: А пенсионеры в уборную не ходят, что ль?

МИТЬКА: При чём здесь уборная?

ДЕД: Да вон Манька всё: уборная, уборная…

МАНЬКА: Чего? Я про галстук.

ДЕД: А я говорю – такого не сожрёшь! (Митьке и Стёпе) Вилы возьмите, ещё чего… Кто его знает?!

СТЁПА: Щас я штаны одену…

МИТЬКА: Какие штаны?! Некогда! Тут такое!.. Айда!

Митька уходит. Стёпа, отбросив штаны, идёт за ним.

МАНЬКА: (вслед) Стёпк, ты издаля… а то за майку схватит и…

ДЕД: Вы добром его, лаской подманите! (Маньке) Ты тоже – за майку, за майку!.. Что ж ему совсем разнагишаться? Писюль отгрызёт, ещё хуже!

МАНЬКА: Ой, батюшки!

Смотрят в окно.

КАРТИНА 2

В доме Егора Кузьмича Большакова. Кузьмич сидит за столом, ест. Стук в дверь. Входят Митька и Стёпа.

МИТЬКА: Здорово, Егор Кузьмич! Живой?

КУЗЬМИЧ: А чего мне? Щи ем.

СТЁПА: (обрадованный, возбуждённый) Хорошо! А то с самого утра… То таракан, то дед сдурел, в ухо врезал… Я аж запел! А то галстук увидали, думали – всё, сожрал! А вы вот… сидите… щи хлебаете… живьём…

Кузьмич непонимающе смотрит на них.

КУЗЬМИЧ: Ты, Стёп, чего, заболел, что ль, взмокший весь такой? Или из бани?

СТЁПА: А-а, не-е, из ведра… Мамка окатила. (вытаскивает из-за пазухи галстук) Галстук ваш?

КУЗЬМИЧ: Мой, кажись.

МИТЬКА: А кого ж он тогда сожрал?

СТЁПА: Может, пугало?

МИТЬКА: Кто ж пугало ест? Он человек всё ж-ки, палки-то грызть!

СТЁПА: (Кузьмичу) А тёть Соня где? Где тёть Соня?

КУЗЬМИЧ: Чего? Была…

СТЁПА: Ну, Егор Кузьмич, ну даёшь! Тут такое, а он – была!

МИТЬКА: Погоди, Стёп, погоди!.. Чего городишь? Пугало, тёть Соня!… Что ж он тёть Соню пугалом нарядил, галстук ей повесил и за гумном воткнул… а-а… то есть поставил? Да и гумно-то чьё? Носковых!

СТЁПА: Я просто анализирую. Вот галстук, вот Егор Кузьмич…

МИТЬКА: Да ладно с галстуком!.. Кузьмич, тут… вот… В общем, снежного человека поймали!

КУЗЬМИЧ: (не понимает) Та-ак! Так, так. Кто?

МИТЬКА: Мы со Стёпкой.

СТЁПА: Я же говорю: дед мне в ухо врезал, я запел, а таракану хоть бы что! А дед – пить, пить…

СТЁПА: А мамка: у нас, говорит, только Егор Кузьмич всю жизнь в уборную в галстуке ходил!

МИТЬКА: Да что ты – уборная, уборная?!

СТЁПА: Я про галстук!

КУЗЬМИЧ: Так, стоп! Чё порете, не пойму? (встаёт) Дай-ка гляну.

Берёт у Стёпы галстук, подходит к шкафу, достаёт свой, сравнивает.

Не мой. У меня горошек мельче.

МИТЬКА: Слава богу! Значит, не тебя сожрали.

КУЗЬМИЧ: (подозрительно смотрит на них) Тараканы, говорите, в башке? Допились до чертей! Поди, всю ночь квасили-то?

МИТЬКА: Кто-о? Я на дежурстве спал, Стёпка дома, да и мал ещё… Когда, с кем?

КУЗЬМИЧ: С человеком-то, со снежным?

МИТЬКА: Ага, щас попьёшь у хозяина-то! Давно и не нюхал.

КУЗЬМИЧ: (всё так же с подозрением) А почему ко мне? Дурнее не нашли? А, Стёпк? Вот увидали кого-то не того и сразу ко мне, почему?

МИТЬКА: Дак ты ж у нас этот… бывший…

КУЗМИЧ: Вот именно! Беги к теперешнему и вешай ему… на уши…

МИТЬКА: А кто он теперешний-то? Мы ж все на паях, все, вроде, равные…

КУЗЬМИЧ: И никто теперь ни за что, да? Идите к фермеру, к Широбокову, вон… Он даст на опохмелку. Хозяин! Так, не так? Всё, адью, щи стынут!

СТЁПА: Фу, ёлки!… Говорим же…

МИТЬКА: Погоди фукать! Человек щи ест, а мы ему сразу такое в морду… (мягко) Кузьмич, хлеб да соль!

КУЗЬМИЧ: Ем да свой!

МИТЬКА: (Стёпе) Во, вишь, и завязался разговор. (подождал, помолчал) Доел?

КУЗЬМИЧ: (отодвигает тарелку) Доешь с вами… В рот заглядываете… Бу-бу-бу, бу-бу-бу!.. Чего пришли?

СТЁПА: Да ёлки, блин, моталки!… Дело… всемирное, а вы…

МИТЬКА: Не кипятись! (подходит к Кузьмичу) Егор Кузьмич, тебе как бывшему коммунисту… Вот те крест, мы снежного человека поймали!

КУЗЬМИЧ: Дыхни.

Митька и Стёпа шумно выдыхаю, Кузьмич принюхивается.

МИТЬКА: Даже не жрамши.

КУЗЬМИЧ: Кха, кха… Снежного? Поймали, говорите? Ага, ага… Хе-хе! Где? Как?

МИТЬКА: Да вот так! За гумном у Носковых пристроился и

КУЗЬМИЧ: То есть?

МИТЬКА: То есть – по настоящему, по-человечески! Сел по нужде и шух, шух, шух… Ну, мы со Стёпкой секём…

СТЁПА: А он погадил и дёру!

КУЗЬМИЧ: Ка-ак? Подножку ему и связать!?

МИТЬКА: А как же, так и сделали. Скрутили уже у колонки.

Кузьмич встаёт, ходит, поглядывая на Стёпу и Митьку, думает.

КУЗЬМИЧ: Дожили! То одно, то другое, то… Скоро завшивеем… А тут вон зараза какая! Не буйствовал этот-то? Не выражал чего?

СТЁПА: Не-е, галстук не отдавал. А так – сопел и глазами зыркал по сторонам.

КУЗЬМИЧ: Куда пристроили?

МИТЬКА: В свинарник, больше некуда.

КУЗЬМИЧ: Ну и ничего?

МИТЬКА: Да как ничего? Он свиноматку… того…

КУЗЬМИЧ: (испуганно) Чего-о?

СТЁПА: Сосёт.

КУЗЬМИЧ: А-а! А она?

СТЁПА: Визжит.

КУЗЬМИЧ: А он?

СТЁПА: Хрюкает и глаза закрывает.

КУЗЬМИЧ: Ну, жрать захочешь, захрюкаешь!

МИТЬКА: Да хрен его знает! Он за гумном одно хотел, а тут увидал сосок и вцепился. Опростался, поди, и с голодухи-то…

КУЗЬМИЧ: Разберёмся! (энергично одевается) Не прошляпить бы. Щас время такое: кто сгрёб, тот и уё… уел, так сказать. (Митьке, делово) Мы с тобой туда, к нему, (Стёпе) а ты… Помёт за гумном собрать в пакетик целлофановый!

СТЁПА: Да где ж я столько пакетов найду?

КУЗЬМИЧ: (удивлённо) Ка-ак?!

СТЁПА: Там же всё село вечерами сидит!

КУЗЬМИЧ: Дурина! Его помёт! Чтоб ни одного пука не пропало! Значит, в пакет и… И пока оставьте у себя.

СТЁПА: Где у себя-то? Это ж… Оно же… Где у себя?

КУЗЬМИЧ: В холодильник прибери.

МИТЬКА: (возмущённо) Да вы что? У нас там… кой-чего и килька… открытая… в банке!

КУЗЬМИЧ: А-а!.. Пусть в погреб спустит.

СТЁПА: А бациллы?

КУЗЬМИЧ: Какие бациллы? Вши у всех одинаковые, а он как-никак человек!

СТЁПА: Дак снежный же?!

КУЗЬМИЧ: Вот именно! У него и дерьмо золотое для нас! Слушай и не спрашивай ничё! Впер-рёд! И чтоб никому пока, понял?

СТЕПАН: Не понял, но смолчу.

Убегает.

КУЗЬМИЧ: (всё ещё с подозрением) Митьк, а Митьк? Может, пьяный кто, из Берёзова?