Кассия Сенина - Восточный экспресс

Дарья испытывала сходные чувства: она не могла и вообразить такой ситуации, чтобы, узнав об интрижках мужа на стороне, она посмотрела бы на это как на невинное развлечение, не мешающее счастливой семейной жизни. А получается, бывает и такое?!..

– Может быть, вы поддержите и эту прекрасную теорию, господин Ставрос? – вдруг ядовито спросила ирландка. – Широкий взгляд! Ведь вам это должно быть так близко!

– Пошлость – последнее, что мне может быть близко, – процедил Алхимик, резко поставил чашку на стол и поднялся. – Спасибо за чай и компанию, но мне уже пора к своим трансмутациям. – И он стремительно вышел из «трапезной».

Придя домой, Дарья отпустила няню – дети недавно были накормлены обедом и уложены спать, – включила ноутбук и залезла в «Сетевую Энциклопедию Византийской Империи», чтобы найти там сведения о Севире Ставросе. Они оказались скудны: ни о какой прежней женитьбе и детях не было и помина, да и вообще ничего не говорилось ни о семейном положении Алхимика, ни о его родителях или родственниках – впрочем, о живых людях подобные сведения указывались в СЭВИ только с их согласия. Родился, учился, защитился, научные достижения, ссылка на список публикаций, и это всё. Ставрос окончил школу с химическим уклоном, но потом в Антиохийском Университете изучал историю Византии, а химией занялся спустя несколько лет. Две защищенных диссертации, общее количество публикаций перевалило за полторы сотни.

Внезапно Дарья ощутила легкую зависть и впервые за несколько лет подумала о том, что она тоже могла бы заниматься научными исследованиями, если бы только… имела другую специальность? Поступая на греческое отделение Хабаровского Университета, она руководствовалась прежде всего интересом к Византии, а литературоведение позже выбрала специальностью просто потому, что лингвистика ей казалась головоломной и скучной. Но к концу учебы она поняла, что занятия литературоведческими изысканиями ее не слишком привлекают, а затем началась монашеская жизнь… Обустраиваясь в Империи, Дарья поначалу задалась вопросом, не следует ли продолжить образование, но… Исследовать византийскую литературу ей, приезжей, когда она, как выяснилось за первый месяц пребывания здесь, даже не особо знакома с предметом? О многих известных здешних писателях, особенно современных, в Сибирской России и не слыхивали… Дарья решила, что в любом случае надо для начала глубже изучить византийскую словесность. Но потом она вышла замуж, родился первый ребенок, и стало как будто не до того…

«Нет, – подумала она, разглядывая фотографию Ставроса на страничке энциклопедии: он был снят на фоне огромной таблицы химических элементов, наверное, в учебной аудитории, выражение его лица было чуть ироничным, – теперь уже поздно спохватываться, наверное. У меня ни навыков научной работы нет, ни публикаций, пока это еще я чего-нибудь добьюсь… А главное, я сама не знаю, чем могла бы в этой области заняться. Хорошо вот Лари: она всё давно поняла, защитилась, работает…»

Дарья вздохнула и закрыла окно СЭВИ. Мысли текли лениво, принимая, однако, неожиданные направления. Она вдруг задумалась о том, как долго муж будет блистать на бегах и скачках и чем займется, когда окажется вытесненным с арены ипподрома возницами помоложе. В самом деле, век профессионального возницы не так уж долог – еще лет пять, максимум десять, а там придется подумать о других занятиях. Правда, Василий смеется, что, «выйдя на пенсию», будет тренировать молодых, но… насколько это серьезно? Неужели он хочет всю жизнь провести вот так, на ипподроме? А ведь он окончил Политехнический институт, знает программирование, но им почти не занимался, только веб-дизайном, да и тот сейчас забросил. Говорит, что это ему неинтересно, а институт он выбрал по совету отца – точнее, фактически по требованию, которому подчинился для успокоения родителя, боявшегося, как бы сын «со своими лошадьми последние мозги не растряс». Самому Василию было, в сущности, всё равно, какое образование получать: он тогда мечтал лишь о Золотом Ипподроме и Великом призе… Пожалуй, только гибель отца и необходимость содержать мать и сестер вынудили его применить на деле полученное образование, но не загнали в офис: свобода и лошади дороже. Это очень понятно, но все-таки что же будет дальше? Слава победоносного возницы и до старости обучение молодых амбициозных любителей лошадей?..

Дарья вдруг поняла: ей совсем не хочется, чтобы сын, подросши, так же увлекся лошадьми, как в свое время Василий. А ведь, пожалуй, такая опасность есть: Максим во все глаза смотрел на репортажи со столичных бегов и скачек – да и мог ли он не смотреть, если там то и дело выступал отец! – а любимыми игрушками сына были лошадки, квадриги и всадники… Но нет, это несерьезно. Пусть Василий – «возница от Бога», как повторял Аристидис, это вовсе не значит, что и сын будет таким же. В общем, надо покупать Максу с Дорой побольше развивающих игр и стараться расширять их кругозор, особенно когда они научатся читать… Собственно, читать их уже можно начинать учить со следующего года! А у Доры вроде бы есть способности к рисованию…

«Интересно, что там за „Марк и Марго“ такие?» – подумала Дарья. После чаепития Эванна на ее вопрос ответила, что это фильм, и добавила: «Тебе, думаю, не понравится». Но Дарья решила это выяснить сама и забила название в поиск. Получив кучу ссылок на кино-сайты и пойдя по одной, она выяснила о фильме такие подробности, что, покраснев, поскорей закрыла всё и пошла на кухню выпить кофе. «Неужели Эванна такое смотрит? Зачем?!» – подумала она и постаралась выкинуть фильм из головы. Это удалось почти сразу, поскольку один из увиденных кадров по ассоциации вызвал у нее в памяти эпизоды уже из реальной жизни: длинные пальцы, скользящие по странице книги, задумчиво поглаживающие керамический бок черной чашки, замирающие в воздухе в нескольких сантиметрах от ее руки, – последнее случилось сегодня в самом начале разговора с Лейлой о судьбах разведенной женщины, когда Дарья одновременно с Алхимиком потянулась к вазочке с печеньем. Последующее бурное обсуждение вытеснило из памяти этот эпизод, но теперь Дарья вспомнила его ясно – и внезапно по ее телу снова пробежал трепет.

«Господи, что же это такое?!..»

Она быстро сняла с плиты вспучившийся коричневой шапкой пены кофе в маленькой турке и, налив в чашечку, поскорей поднесла к губам, словно ища в этом спасение от странных мыслей и чувств, которые ее донимали.

«Определенно, работа в лаборатории влияет на меня как-то… не так, как я предполагала. Может, лучше уйти? Они, конечно, хорошие люди, но… кто жене изменяет, кто детей оставляет, кто эротику смотрит… Это совсем другой стиль жизни, я так жить не собираюсь, и чт отогда я могу найти там по-настоящему полезного? Тоска-то не исчезает! Может, попробовать другое средство? Тем более, что тут еще и это …»