Кассия Сенина - Восточный экспресс

Она спустилась с парапета и, переступая с одной черной глыбы на другую, добралась до самой воды. Синие волны весело искрились, ласково плескались и пенились у камней, покрытых возле самой воды тонким ярко-зеленым слоем мха. Дарья села на теплый камень и задумалась о том, помог ли ей месяц работы в лаборатории разобраться в себе и понять нечто полезное, и если да, то что именно. Конечно, смена деятельности всколыхнула ее жизнь, так же как знакомство с новыми людьми; в лаборатории работал прекрасный коллектив, и даже Контоглу, несмотря на донжуанство, был интересным и умным человеком. Да, это несколько развеяло тоску, но Дарья чувствовала, что «внутренний демон» по-прежнему сидит в глубине, затаившись, и лишь иногда дает знать о своем присутствии неприятным тянущим чувством. Ни изгнать тоску до конца, ни понять ее причины новая работа Дарье пока не помогла. Зато появились новые вопросы…

Точнее, если не считать определенного любопытства, которое вызывал у нее Ставрос, вопрос, касавшийся непосредственно ее самой, был пока только один, и встал он со всей силой не далее как сегодня: почему Алхимик так действует на нее? Это странное воздействие стало уже настолько очевидным, что отмахнуться было невозможно.

Во-первых, он за ней наблюдал – за чаепитиями она порой ловила на себе его взгляд, – и это почему-то смущало. Хотя, если рассудить объективно, он смотрел на нее куда реже, чем та же Эванна или другие сотрудники, и уж всяко не так часто и открыто, как Контоглу. Но нарочитое внимание Алексея больше раздражало, чем смущало, тогда как цепкий взгляд Ставроса заставлял внутренне собираться, а иногда и поеживаться.

Может быть, потому, что – во-вторых – она догадывалась: он не поверил в ее «легенду» и теперь пытался прочесть ее тайные мысли… «Что за глупости! – осадила она себя. – Не может же он в самом деле читать мысли!»

А вчера прибавилось еще и в-третьих: он улыбнулся ей, и от этой улыбки ей вдруг стало очень тепло и даже… радостно? Словно она давно ждала ее…

«Чушь! – оборвала она себя снова. – Я вовсе ни о чем таком не думала и тем более не ждала!» Хотя… все-таки в глубине души было обидно, что он за месяц ни разу не заговорил с ней. Несмотря на молчаливость, он так или иначе общался с другими коллегами, а ее… как будто не замечал. Дарья, конечно, списывала это на свое незнание химии и тех проблем, которыми занимались в лаборатории, но…

И вот, вчера он впервые ей улыбнулся. И защитил ее от Контоглу! А ведь никто не тянул его за язык, не побуждал заступаться… Правда, Ставрос, видимо, понимал, что из всех сотрудников лаборатории только он сможет осадить заведующего безнаказанно, раз он здесь на особом положении, но… Все-таки это был благородный поступок!

«Интересно, а если б я рассказала Василю, как Контоглу пытается приставать ко мне, что бы он сделал?» – внезапно подумала Дарья. Скорее всего, муж посоветовал бы уволиться из лаборатории «от греха подальше». А то еще и поворчал бы, что нечего было вообще туда устраиваться… Ну, обругал бы «мерзавца», вероятно. Но вряд ли он явился бы в институт разобраться с Алексеем «по-мужски». Нет, не потому, что он трус или слабак. Просто ему бы такое в голову не пришло. Наверное. Или пришло бы?.. А если рассказать ему – пусть и задним числом? Как он отреагирует?

Фу, что за мысли приходят к ней сегодня! Дарья даже потрясла головой. Оглянувшись, она заметила мальчишку с подносом, где стояли стаканчики с чаем, и помахала ему. Через несколько секунд паренек оказался рядом, и за полдрахмы Дарья стала обладательницей порции крепкого чая, кусочка сахара и маленького орехового печенья.

«С чего это я вообще стала сравнивать Василя со Ставросом? – подумала она, размешивая сахар в чае пластмассовой ложечкой. – Вот нелепость!» Она сделала глоток и, положив в рот печенье, раздраженно захрустела им, но вдруг замерла. Ей вспомнилось ощущение, предшествовавшее разбиению пробирки перед столом Алхимика.

Нелепость? Ну да, только вот идея такого сравнения пришла именно в связи с этим. Потому что – в-четвертых – ощущение было очень странным. Неожиданным. Неуместным. Неприличным. И тем не менее, сейчас, вспомнив о нем, Дарья невольно подумала: «А каковы же были бы ощущения от его реального прикосновения?»

Нет, это уже слишком! Дарья быстро допила чай, аккуратно поставила стаканчик на камень – мальчик заберет на обратном пути – и встала. Что, если бы Ставрос узнал, о чем она тут думает?!.. Она покраснела, с досадой закусила губу и, поднявшись на набережную, поскорей зашагала к автобусной остановке. Пора домой! Заниматься детьми, переводами, мужем… И выкинуть из головы всю эту несообразность!

Ноябрь прошел без происшествий. Контоглу больше не приставал и вел себя прилично, пробирок Дарья больше не разбивала, Алхимик больше не говорил ничего «странного» и по-прежнему не общался с ней. Однако ощущения, что он ее игнорирует, почему-то уже не возникало. Дарья купила книгу «Алхимия на Востоке и Западе» и с удивлением обнаружила в ней не только много ссылок на научные работы Ставроса, но и целый раздел, им написанный, который выгодно отличался от остальных более живым и образным языком, местами с тонким юмором, и читался на одном дыхании. «Интересно, Ставрос преподавал в Антиохии? – подумала Дарья. – Если да, то у него, наверное, были захватывающие лекции!»

Василий, увидев у нее новую книгу, удивился:

– Алхимия? С чего это ты ею заинтересовалась?

– Да так, захотелось узнать что-нибудь про ее историю… У нас в лаборатории один ученый работает, воспроизводит древние алхимические опыты, представляешь? Оказывается, это вовсе не просто, даже язык сложно расшифровать – символы всякие… Да и вообще с этого ведь начиналась вся современная химия! Кое-какие вещества алхимики открыли уже давно, часто не понимая, что они сделали…

– Ну да, они же всё философский камень искали. – Василий хмыкнул. – В этой книге, кстати, про Иоанна Грамматика ничего нет?

– Есть! Оказывается, от него дошло несколько рукописей, и он открытие фосфора предвосхитил! Я не знала… Интересно, мать Кассия знает об этом? В романах она об этом не упоминает…

– Так она же еще не всё про него написала, собирается в другом романе раскрыть кое-какие тайны. – Василий засмеялся. – Евстолия говорит: какие-то отрывки уже написаны, но Кассия их пока никому не показывает.

– О, правда? Ну, подождем, пока секрет раскроется! Хотя она сейчас про другую эпоху стала писать…

– Ну да, про Юстиниана. Но, думаю, своего любимого софиста она не бросит!

Монахиня Кассия Скиату из монастыря Живоносного Источника, их давняя хорошая знакомая, в свободное время писала романы на сюжеты из византийской истории. Пять лет назад первый роман Кассии, прочитанный Дарьей, заставил ее задуматься о том, точно ли у нее есть настоящее к монашеству и в итоге решить этот вопрос отрицательно – впрочем, тогда главную роль сыграло знакомство с Василием. Дарья ни разу не пожалела о том, что оставила намерение принять постриг, но с сестрами из обители Источника продолжала дружить, особенно с Кассией, Еленой и, само собой, сестрой мужа Евстолией. Последняя почти каждую неделю заходила к ним на чай, рассказывала монастырские и общецерковные новости, болтала о том, о сем.