Валентина Карабаджак - Грехи не смоешь даже океаном…

Мария инстинктивно выгнулась Алексу на встречу помогая проникновению, вбирая его полностью и целиком в себя до самого конца, как неожиданно вскрикнула от резкой боли, но вскоре выгнулась от пронзившего удовольствия и когда его достоинство набрал быстрый темп и удвоив тем самым чувственное движение ощутила приближение оргазма, она услышала собственный напряжённый всхлип, по которому Алекс легко определил, что супруга уже близка к разрядке и его уверенные толчки стали следовать один за другим. Мария подставляла ему свою попку стараясь попадать с ним в такт его движениям и последний толчок заставил её содрогнуться.

– О, да! – закричала от удовольствия она, достигнув кульминации наслаждения.

Алекс оставался внутри неё и удерживал обеими руками пока её сотрясала дрожь наслаждения. Наконец выходит из неё и одним движением переворачивает её к себе.

– Мариш, я тебя настолько сильно люблю, что эта любовь причиняет мне боль!

Мария, не удостоив его ответом нагнулась и стала целовать, едва касаясь языком и губами покусывая. Она измучила Алекса настолько сильно, что самой уже, казалось, вот – вот и он взорвётся. Его дыхание стало громким и прерывистым, а стоны и лепет становились всё менее членораздельными. Только тогда, когда Алекс едва уже мог дышать, Мария оторвалась от него и дала перевести дух. Она посмотрела на супруга. Его взгляд казался остекленевшим, а розовые губы от её страстных поцелуев чуть приоткрыты. Он ничего ей не сказал и вряд ли способен был сейчас вымолвить хотя бы одно словечко, но Мария увидела в глазах мужа вопрос. Может быть дара речи супруг с ней и лишился, но до полного исступления ещё не дошёл.

Алекс одним резким движением рук притянул её и усадил на себя. Её бёдра содрогались под его ладонями, а её лоно уже плотно обхватывало его достоинство Он, взяв её за руку заставил её коснуться своего лона.

– Потрогай и почувствуй, как ты наполнена мной и принимаешь меня целиком, просто ощути соединение наших с тобой тел и почувствуй все мои движения внутри тебя! – прорычал он словно пойманный зверь в капкан.

Мария протягивает мужу руки, и он держит её, поддерживает таким образом, страхует.

– Как же я обожаю вот так вот обладать тобой, но в то же самое время тебе отдаваться полностью целиком до самого остатка!

– Меня греет эта мысль и мне приятно осознавать, что я тебе нужен и важен как воздух! – приподымает бёдра ей на встречу и наполняет её, растягивает. – Двигайся вместе со мной в идеальной симметрии и ухватись за мои предплечья! – отпускает её руки и берётся за бёдра.

Мария ухватывается за его предплечья, запрокидывает голову и направляет всё своё внимание на его ритмичные движения и двигается вместе с ним в идеальной симметрии противодействуя его ритму, и все её мысли куда – то улетучиваются растворяюсь в немыслимом удовольствии и блаженства.

– Мариш, я хочу, чтобы ты получила разрядку вместе со мной!

– Пожалуйста, не дёргайся…

Алекс останавливается и терпеливо ждёт. Мария громко стонет и наконец – то приходит к финишу: громко, бурно и долго, крича и визжа и без сил падает на него.

Елизавета, дав возможность родителям одеться постучалась в дверь.

– Родители, к вам можно? – и в томительном ожидании ждёт приглашения войти в спальню.

– Да! – отозвались они оба одновременно.

Она, открыв нараспашку дверь вошла в спальню с огромным букетом белых хризантем.

– Радость моя, я тронута до глубины души и слёз.

– Мамуль, ты достойна большего и лучшего, и я всё сделаю для того, чтобы ты мною гордилась и шагала по жизни с высоко поднятой головой!

– Дай Бог.

– Мам, а теперь широко раскрой свои объятия и встречай свою единственную и любимую дочь!

– Вот и вылезли опять наружу все твои пятьдесят оттенков, как и у твоего отца!

– Но несмотря на наши с отцом пятьдесят оттенков ты нас любишь больше себя и жизни!

– Солнышко, что, верно, то, верно, и я любому перегрызу глотку кто посмеет вас обидеть!

– Родная моя, я знаю, поэтому я тебя и люблю больше всех и всего на свете!

– Девочка моя.

– С приездом! – и крепко обнимает мать.

– Спасибо.

– Как же ты вкусно пахнешь, – и глубоко вбирает запах её духов и тела.

– Солнышко, иногда достаточно одного запаха, чем миллион сказанных слов, – шепчет она нежно ей в самое ушко.

– Что, верно, то, верно.

Мария, отстранив дочь от себя смотрит в синеву её глаз.

– Ребёнок мой, как же я по тебе соскучилась!

– Мамуль, этот месяц тянулся для меня длиной в год, – и долго смотрит в любящие синие глаза матери, которые напоминают драгоценные камни, блеск которых способен на невозможное. – Многие смотрят на меня и ничего, но стоит посмотреть тебе, как сердце учащает своё биение в груди, становится тепло и весь мир будто останавливается только ради этого мгновения!

– Солнышко, так и должно быть, ведь мы с тобой два родных человечка, мать и дочь, а между матерью и дочерью всегда тесная связь. Вот когда сама станешь мамой тогда меня и поймёшь, – и поцеловала дочь. – Доча, я счастливая жена и мать и за это отдаю хвалу и должное Господу.

– Мамуль, – и Елизавета протягивает ей роскошный букет белых хризантем.

– Солнышко, спасибо за столь роскошный букет, – и одарив дочь улыбкой берёт с её протянутой руки букет.

– Мамуль, поверь мне, что этот скромный букет рядом с твоей красотой просто блекнет!

– Лизунь, детка, ты, как всегда неповторима!

Алекс подошёл сзади и обнял дочь.

– Доча, спасибо за вечер, всё было супер, – шепчет он ей в самое ухо, и Лиза поворачивается к нему всем своим хрупким корпусом.

– Это потому, Алекс бей, что ваша дочь не бездарна и в её жилах течёт ваша кровь! – похвалила она себя красивую и любимую. – Папуль, – и потянувшись поцеловала отца в щеку.

– Доча, выглядишь как всегда сногсшибательно и на миллион!

– Я выгляжу сногсшибательно и на миллион потому, что от красивых родителей рождаются красивые дети! – за словом в карман не полезла она.