Витэль Багинский - В поисках отражения луны

Не виделись мы тогда недели две. Я не решался позвонить, ходил на работу, приходил домой, включал телевизор, курил прямо в комнате и, не переставая, думал: что это было? И от того насколько это было хорошо не мог успокоиться.

Сотовый звонил, но, ни разу не звонила Вера. Да, скорей всего должен был позвонить я. Но, как обычно – это мог бы быть звонок другу, но – не мог. Потому, что прежнего друга уже не было. Была Вера, с которой был сумасшедший секс всю ночь. Которая не выходила из моей головы, – и по инерции я продолжал с ней что-то делать в своих мыслях, вновь возбуждаясь, и снова укоряя себя за то, что перешагнул ту грань, которую нарушать было нельзя.

«Теперь у меня совершенно нет друзей!» – подумал тогда я и раздался звонок сотового.

На экране: «Вера». Моё сердце заколотилось в попытке пробить грудную клетку и выскочить наружу.

– Макс, я скучаю по тебе. Наверное, хватит нам отсиживаться и прятаться друг от друга. Пошли в кафе?

– Я спущусь через пятнадцать минут.

– Приходи скорее!

Я не мог успокоиться. С минуту, не зная за что схватиться, мечась по квартире подобно зверю в клетке, я выбежал из неё и помчался по скверу к кафе, стараясь не попасть на глаза Вере. Мне хотелось ждать её первым. Но в кафе встретила меня она. Та – прежняя Вера… Мы больше не вспоминали тот случай.

И вопросы о том, чего мы ждём друг от друга, – как задавали часто раньше, теперь не задавали никогда.

Может и Вера, вот так, как я, вспомнила тот случай, а может она и никогда не забудет его.

I

На часах было одиннадцать, когда я вышел из парадной своего дома, и отправился пешком в старый квартал.

Люблю бродить по этим местам, – мне сразу хочется рисовать. Две улочки здесь мощёные старым булыжником, чтоб оставить подобно памятнику былым временам. Старый квартал – это след истории на нашем городе. Сам по себе он является памятником. Хорошо, что его берегут и постоянно стараются поддерживать порядок. А когда делают ремонт домов, не портят, ничего не выдумывают. Его дома строились ещё в середине семнадцатого века, там важен, мне кажется, каждый камешек, каждый квадратный сантиметр штукатурки. В основном здесь дороги и тротуары давно покрыли асфальтом, но бордюры постарались сохранить старые, не знаю, как они это делали, но ничего не испортили. Два сквера, которые заросли старыми деревьями, имели в наличии четыре легендарных дуба. Эти дубы, чтоб обхватить нужно человек восемь. Никто не знает, сколько им лет, растут и растут. Я слышал однажды, как спорили две женщины, – одна говорила, что их давно следовало бы убрать, мол, только место занимают, а вторая напротив, осуждала её за бездушие. И я с ней соглашусь, ведь в этих дубах заложен характер и мне кажется, именно благодаря им квартал жив, – ведь там не иначе, как обитают духи, хранящие историю квартала. Здесь жили художники, поэты, писатели, музыканты, артисты малого театра. Продолжает работать театр кукол. Домов высоких нет, максимум в три этажа. Чаще двухэтажные и одноэтажные с глубокими подвальными помещениями. Остался даже погреб для хранения вин, – единственный из многих, что были в нашем городе. Рядом построили пивоварню (на удивление пиво варят вкусное).

В одном из этих старинных домов находилась мастерская Веры.

Чтоб подняться к её квартире, я прошёл по округлым лестничным маршам, их деревянные ступеньки иногда поскрипывали, а перила натёрлись руками до блеска. В трёхэтажных домах имеется лифт, окружённый кованой решёткой, которую ты должен сам открывать и закрывать. Процесс долгий, поэтому даже старики пользуются лестничным маршем. На подоконниках стоят горшки с цветами, на полу стоят большие вазоны с деревьями, некоторые разрастаются и немного мешают проходить (говорят, их подрезают).

Дверь в мастерскую поставили новую, но простую и замок был самый обыкновенный. Я вставил ключ, провернул два раз, открыл и вошёл в квартиру. Пахло красками и свежим воздухом, – в квартире было открыто окно, когда я раскрыл дверь, потянул сквозняк и зазвенели колокольчики, висевшие в коридоре. Я разулся и стал бродить. Просторные четыре комнаты, квадратная прихожая, большая кухня. Ванная с туалетом вместе составляли просторный кафельный тандем.

Повсюду привычно висели картины, а когда я зашёл на кухню, то учуял запах кофе и обратил внимание, что раковина забрызгана водой, а джезва стоит на сушилке для посуды. Взяв её, увидел, что капли воды ещё остались на ней. А отправившись на поиски аквариума, я его не нашёл. И в этот момент подумал, что выходит какая-то ерунда. Тут и думать нечего, – искать бесполезно. – Что здесь происходит? – Ответ себе дать затруднялся…

Я встал и попытался снова найти аквариум, – безрезультатно. Теперь сел в кресло. В голову стали вкрадываться воспоминания. Глядел на диван: «…на нём лежала Вера, я гладил и целовал её руки, шею, грудь, ноги, погрузился ей между ног, оттянув в сторону трусики, затем снял их совсем и аккуратно со всем чувством под её стон вошёл в неё». Я же себе пообещал, что не буду вспоминать тот случай, но поделать ничего с собой не мог. В моей груди были смешанные чувства, – я очень любил Леру и переживал сильную тягу к ней, и без неё уже не представлял своей жизни, а эти воспоминания о Вере заставляли думать и о ней, – как непросто о друге. Но эти чувства к Вере мимолётны, потому что всплывают именно тогда, когда я думаю об этом коротком отрывке. Вся остальная наша жизнь состояла из самой обычной дружбы. Прокручивая всё это в голове, я прошёл волну возбуждения и прибыл на «станцию полного спокойствия». Вновь огляделся по сторонам, подумал, что чёрт знает, что выходит и решил покинуть мастерскую Веры.

Я поднялся с кресла, и мои глаза оказались напротив картины. На холсте были написаны рыбки, каких заводят любители аквариумов. Осторожно поворачивая голову, я увидел ещё один холст с рыбками, потом ещё, и ещё. На мгновение я ощутил на спине прохладу, которая затем вошла в моё тело, вызывая голодную дрожь, когда ты не знаешь, чем себя насытить. Картины с рыбками висели повсюду, стояли везде, в рамах, без рам. Прежних картин не было ни одной. Я стоял в замешательстве. Либо Вера таким необычным способом предложила мне посмотреть на её новые картины, либо кто-то из нас сошёл с ума. Я решил попить кофе и пошёл на кухню. Я знал, что, где находится и потому без труда приготовил себе напиток. Заглянул в мини-бар, достал коньяк и подлил его в кофе. Уселся за круглый стол на кухне и, потягивая маленькими глотками, попытался думать. Вдруг увидел на столе лист бумаги, такой сложно было не заметить, но я, почему-то, не обратил на него сразу внимания. Взял в руки и решил, что коньяка в кофе будет мало, по такому поводу надо налить целый бокал, – лист был заполнен инструкцией по уходу за аквариумом.