Кирилл Простяков - ПЁС

– Я питал к вам уважение и понимал, что обязан позвать вас сюда. Но я не хотел этого. Потому что знаю, кто вы такие. Некоторые из вас даже ни разу не здоровались с Артёмом и Лёшей. Но я пригласил вас, чтобы вы смогли понять, как мне трудно. Что нас с вами объединяет? Думаете, уважение? Нет. Бизнес. Общее дело, которое я остановил и к которому больше не хочу возвращаться. Всем вам известно, сколько лет я жил в этом городе и благодаря кому стал тем, кем являюсь. Может быть, в этом и не моя заслуга, но я всё-таки смог добиться того, чтобы вы, такие же бизнесмены, оказались в этом доме, наслаждались этой вкусной едой и этим древним алкоголем. Сегодня я был подавлен больше обычного. И, знаете… – Маркос немного помолчал, но после тут же поднял глаза на гостей, – я не пытался улыбнуться. Я не пытался себя развеселить, – в его голосе зазвучали нотки упрёка. – Но у вас получилось.

И он заставил себя осклабиться. Это было наиграно, однако всех присутствующих его улыбка скорее напугала, чем позволила повторить то же самое. И вдруг Маркос опустил углы своих губ, спрятав зубы обратно. Он повернул ладонь и медленно вылил содержимое шампанского на пол.

– Убирайтесь, – сказал он, отворачиваясь от этих людей.

– Марк… с тобой всё хорошо? – спросила его одна из стоящих дам.

Его рука бросила опустевший бокал на деревянный стол. Гости шелохнулись от прозвучавшего треска стекла, разлетевшегося по всему столу.

– У вас проблемы со слухом?! – спросил Маркос.

Один из уважаемых людей в деловой сфере общения Маркоса, отвечающий за часть района Нижнего Новгорода, с возмущением произнёс:

– Я посоветую тебе прилечь и успокоиться, Марк.

– А я посоветую тебе закрыть рот, пока я не расковырял его этими осколками!

– Мне понятен твой настрой, – ответил тот же человек и поправил очки. – Кто-то из нас изволил усмехнуться. Это убого и очень неправильно. Но также неправильно и с твоей стороны прогонять нас во время поминок. Как ты знаешь, бог всё видит. Я не сержусь на твои слова, мы все здесь прекрасно понимаем, как тебе…

Маркос взял в руку самый большой осколок расколовшегося фарфора. Этот человек решил промолчать и, прихватив своё пальто со стула, стал выдвигаться из этого ненормального дома. Но, перед своим уходом, он тихо сказал ему, приблизившись к уху:

– Смотри за тем, на кого ты поднимаешь этот осколок. Не будь так уверен, что в следующий раз тебе ответят с добрым тоном.

– Больше я не собираюсь видеться ни с кем из вас. Забудьте меня и этот дом. А мой бизнес так и останется в могиле. Вместе с моими братьями.

Все гости ушли. Остался только полный стол еды и напитков. Через минуту он вернулся обратно на второй этаж. Руслан был всё на том же месте. Соломонов осознал, что тот слышал его речь. Маркос не стал ничего говорить по этому поводу. Он подошёл к своему шкафу и, раскрыв его, вытащил оттуда чёрный чемодан, который позже положил на стол перед Русланом. Маркос раскрыл его.

– Это всё, что ты получишь, – сказал он.

Фёдоров приблизился к появившемся перед ним деньгам. Он удивлённо взял в руки одну из связанных пачек. Это были даже не рубли. Чистые доллары.

– Но ведь… Это же «общие сбережения»…

– Я в них больше не нуждаюсь. За все эти годы мы с братьями накопили здесь около ста семидесяти тысяч долларов. Они отмытые. Никто чужой никогда за ними не гнался.

Руслан посмотрел на него.

– Что ты хочешь?

Маркос произнёс это очень мрачно, с особой жёсткостью в голосе:

– Хочу найти этих хуесосов и заставить мучиться. Заставить их испытать такую боль, после которой они будут искать способ убить себя лично. Я хочу увидеть всё это. Хочу смеяться, когда это увижу. Остались только мы с тобой, Руслан. Я больше не имею людей, кроме моих братьев и тебя самого. Помоги мне найти, и все эти деньги станут только твоими.

Руслан не нашёл подходящего ответа. Он поглядел на бумажки в своих руках, а после положил их обратно. Фёдоров закрыл чемодан и отодвинул его от себя. Он был серьёзен.

– Нет. Я не могу.

Маркос также сперва не отвечал. Он думал над тем, как его заставить.

– В тебе говорит страх, верно?

– А что, по-твоему, смелость? Я похож на того, кто выдержит в теле целый ворох пулевых отверстий? Я даже в армии не служил! Меня откосил мой отец, который боялся, что там со мной могут сделать что-то плохое. Он считал меня простым пацаном, которой и с пистолетом в руке не разберётся!

– Ты боишься, – сказал Соломонов. – Это очень неприятно слышать.

– Может быть, ты забыл, что там случилось, но…

– Я никогда этого не забуду! – закричал Маркос.

– Спокойнее. Но подумай сам о том, что мы видели. Однако тебе ещё неизвестно, что видел я… Утёсова прострелили насквозь, хотя, зная эту мразь, он бы так просто не отдался. А твоих… наших братьев и вовсе… Это всё не может быть просто так, понимаешь? У кого-то хватило сил сотворить такое. И у кого-то, по всей видимости, есть яйца. Они пойдут на всё.

– Я не прошу тебя лезть в бой, – говорил Маркос. – Я прошу тебя найти их для меня, просто отыскать сукиных детей. А когда ты это сделаешь, то заберёшь деньги и оставишь меня навсегда. Ты ведь собирался уехать, так? Вот и уедешь. Куда захочешь, тебя больше никто не удержит. Но помоги мне. Я хоть умру, но не сдамся. Я пройду через ад. И я готов к этому.

Его мучил ответ, который он дал после. Руслан не мог смериться с тем, что согласился. Он был бы рад изменить своё решение, но уже поздно. Однако до этого момента Соломонов отчаянно пытался разобраться с самим Русланом, что было у них обоих и какие версии они сотворили в своей голове.

– У него был отрезан палец, – проговорил Руслан сквозь водку в своём горле перед сидящим Маркосом.

– Отрезали прямо там или?..

– Он был перебинтован. Я не думаю, что Утёс настолько тупой, чтобы случайно лишиться целого пальца. Это явно работа человека, который хотел от него что-то выведать. Одно я знаю точно: та встреча была подставой. И, скорее всего, Утёса заставили пойти на это.

– Меня хотели разозлить специально… – задумчиво сказал Соломонов. – Мы с Утёсом никогда особо не были хорошими друзьями, но и никогда так не ссорились. Ты прав. Возможно, он бы не пошёл на такое просто так.

– Что ты узнал?

Маркос в очередной раз налил себе водки.

– Я обзвонил всех людей, с которыми он имел дела. Многие утверждали, что Утёс расторг почти все имеющиеся отношения и вышел, потому как нажил себе опасных врагов. Но к одному из своих товарищей он обращался лично. Утёс просил помощи, просил от кого-то избавиться. Мне казалось, что помощь он искал против меня, хотя, я могу ошибаться. Наверное, это был кто-то другой…

– К кому он обращался?

– К Норвежцу. В прошлом был дилером, но исправился. Теперь имеет свою лавку всякого барахла в Москве. Он отказался со мной говорить и, мне кажется, что-то скрывает. Тебе стоит начать оттуда. Отправляться можешь хоть сейчас, хоть завтра – плевать. Но сделай это и обязательно позвони мне. Как ещё что-нибудь всплывёт, я дам тебе знать. И ты сам звони, если что-то узнаешь.