Наталия Григорян - Кот в коробке

– Я не понимаю! – пыталась докричаться до них Яна.

– Мы запустили в мишень вместе с пучком кодированный сигнал, и зафиксировали его на второй мишени!

– Да! Да! – кричал Мишаня, – И что-то изменилось в кодировке!

– Как? Может ошибка? – испугался Тося.

– Да неважно, главное – есть контакт! Антон, ты гений! – верещал Мишаня, срываясь на фальцет.

– Поздравляю! – Яна была безумно рада за Антона, – Вы такие молодцы! Я правда все равно не очень понимаю, но вы же мне потом все объясните, да?

– Ухххх, – Антон немного задохнулся, – В самом деле, хорош, Мишань. Перекур!

– Заслужили! – Мишаня сиял, как медный пятак, – Это надо обмыть!

– А давай!

Пока Мишаня бегал за вином, Антон кружил Яну по комнате, сбивчиво рассказывал о том потрясающем прорыве в квантовой физике, который они только что сделали, строил планы на будущее, говорил, что теперь уж наверняка они раздобудут нормальное финансирование, а это значит – больше возможностей, это значит – они изменят мир, фантастические идей сыпались из него одна за другой. Яна была так счастлива, это был самый яркий день в ее жизни. Она чувствовала, что присутствует при чем-то столь значимом, что теперь может смело сказать, что не зря живет. Что даже просто быть рядом с таким человеком, как Антон – это огромное счастье и большая честь.

Потом вернулся Мишаня, и они пили вино до поздней ночи, и рассказывали Яне невероятные истории, стараясь говорить на понятном ей языке, из которых следовало, что параллельные или какие-то другие миры точно реально существуют, что сегодня они практически доказали это, и Яна представляла себе, какие они. А вдруг там кто-то прямо сейчас тоже посылает им сигнал и, получив ответ, прыгает обнявшись, крича «Ура»? Изрядно перебравший Мишаня всё пытался объяснить Яне, за какого великого ученого она вышла замуж. Пьяно обнимался с Тосей и уверял, что сам никогда бы в жизни не допетрил до такого открытия, и что это Тосина заслуга.

Весной жизнь постепенно вошла в прежнее русло. Чтобы продвигаться дальше, нужно было действительно выбираться из подвала, закупать дорогое оборудование, нанимать сотрудников, получать лицензии, и вообще как-то легализовываться. Тося слегка приуныл. Мишаня был прав: Тося был ученым, а не администратором. К тому же вложить деньги в работу студентов никто особо не стремился. Институтская профессура, по мнению Яны, излишне ревниво отнеслась к Антоновским открытиям, критиковала его всячески, не доверяла результатам. С большим трудом удалось пробить публикацию в издании Академии Наук, но с кучей оговорок на предмет «непроверенной информации». Мишаня психовал. Во-первых потому, что был уверен, что их тормозят по каким-то политическим причинам, а во-вторых, потому что открытие в научном мире считалось именно Тосиным. Часто они с Антоном подолгу засиживались то в лаборатории, то в общаге строя планы, и тогда Яна думала: «Эх, был бы жив папа… Он бы помог.»

Диплом Тося дописал за месяц до защиты, а Яна еле уложилась в срок со своим «Озеленением цента Астрахани». Защитились они почти одновременно на пятерки. Первое лето своей взрослой рабочей жизни решили провести тоже по-взрослому. Теперь не было никакой повышенной стипендии, да и источников финансирования Антон пока так и не нашел. С начала июля вышли на работу: Яну взяли в городскую службу Озеленения и Благоустройства Северо-Восточного округа Москвы, Антон поступил в Аспирантуру МФТИ, и его пригласили на работу в «Ростехнологию», где он с группой физиков занимался как раз важнейшей для него темой квантовой телепортации. Мечта о собственной лаборатории не оставляла его ни на секунду, работать над чужими проектами было, безусловно, интересно, но двигать свой не получалось. Но, гладя на бешеный блеск его глаз в то время, когда он рассказывал Яне о своих идеях, она понимала, что он точно добьется своего. Рано или поздно. И все к тому, в принципе, двигалось.

Антон писал научные статьи, преподавал в институте, как положено аспиранту, заслужил великолепную репутацию на работе и, постепенно обрастая профессиональным авторитетом, становился всем известной фигурой в мире квантовой физики. Жили они по-прежнему в общежитии, слава аспирантуре! Но пора было подумывать о том, что будет потом. Антон брался за любую работу. Писал научно-популярные статьи для коммерческих изданий, помогал с диссертациями, даже репетиторствовал. Яна тоже старалась, как могла. Работала сверхурочно, по ночам переводила Тосины статьи на английский, с которым у нее было совсем неплохо.

Зимой две тысячи третьего у Антона умер двоюродный дядя, Николай Павлович, или Палыч, как всегда звал его Тося, оставив ему в наследство квартиру. Это было грустно и неожиданно. Палыч был одинок и как-то неприспособлен к жизни. На похороны пришли всего двое его приятелей и начальник ЖЭКа, где Палыч проработал последние двадцать лет. Яна с Тосей переехали в двушку на Пролетарке. Денег, отложенных за последние пару лет хватило на минимальный ремонт. Теперь у них был свой дом. Настоящий, где у Антона был свой кабинет, а спальня и кухня были разными помещениями. Яна быстро освоилась с ролью хозяйки, ей стало доставлять удовольствие обустраивать новый дом, принимать гостей, а самым частым гостем был, естественно, Мишаня. Они с Антоном часто засиживались до утра, бесконечно решая какие-то уравнения. Яна выдала им все оставшиеся от ремонта обои, отчего количество разбросанных по комнате бумаг несколько сократилось. Янина мама заехала один раз, осталась недовольна ремонтом и через час потребовала вызвать ей такси.

День рождения Антона первый раз встретили по-домашнему. Тося слегка посопротивлялся, он не особо любил всякие праздники, признавал только годовщину их с Яной встречи и Новый год. Но дата была круглой – двадцать пять лет. На кафедре ему надарили кучу подарков, поздравляли не только с днем рождения, но и с написанной диссертацией, защита которой была намечена на май, оставалось всего полтора месяца, но никто не сомневался, что она пройдет блестяще. Вечером приехали Мишаня и Дашка с новым кавалером. Засиделись до глубокой ночи, метро закрылось, Дашку с кавалером отправили спать в кабинет на диване, а Яна с Антоном и Мишаней перебрались на кухню и продолжили пить чай, переговариваясь как можно тише.

– Зря ты, Тоха, опубликовал ту статью в «Кванте». Я боюсь, как бы нами не заинтересовались военные, – зевнув, сказал Мишаня.

– Ну и ладно, – покладисто согласился Антон.

– Как ладно? Засекретят, и кирдык.

– Да брось ты, – Антон потянулся, задев рукой полку с посудой, – Ты же знаешь, в каком все развале. Так-то капитализм случился, всем на все плевать, кроме денег.

– А хоть бы и засекретят? – вмешалась Яна, – Что такого? Зато, может, лабораторию нормальную дадут.