Владимир Сорокин - Капитал (сборник)

Иванова. Я сейчас, Коля…

Выходит и вскоре возвращается с эмалированным горшком.

Вот…

Иванов. Ага… вольно…

Мочится.

Иванова. Вот, Коля…

Показывает ему горшок.

Иванов( кивает ). Да… надо…

Иванова. Здесь, Коля?

Иванов( сосредоточенно шевеля губами ). Здесь… да.

Иванова( ставит горшок на стол ). Я готова, Коленька.

Иванов. Ты знаешь… лучшее. Вовсе, вовсе…

Иванова( кивает ). Да, Коля.

Иванов( передергивает плечами ). Были ребята! Были ребята!

Иванова. Да, Коля.

Иванов. Класть поровну… ты слушай.

Иванова. Да, Коленька.

Иванов( вскрикивает ). Били!

Иванова. Коленька.

Иванов. Не понял первый, а надо полное. Слышишь? Полное!

Иванова. Понятно, Коля, все понятно.

Иванов( кричит ). Лучшее дело!!! Лучшее!!! Лучшее!!!

Иванова. Коленька! Коленька!

Иванов. И руки хорошо… чтобы было правильно… и надо… отбой, отбой, отбой.

Иванова. Отбой.

Иванова передает горшок мужу. Иванов, прижав горшок к груди, долго смотрит в него. В это время Иванова опускается перед мужем на колени. Еще некоторое время посмотрев в горшок, Иванов берет его за ручку и выливает на голову жены.

Иванов. Отбой.

Ставит пустой горшок на стол, встает и без всяких признаков опьянения спокойно вытирает руки и лицо висящим возле раковины полотенцем. Иванова встает с колен и молча выходит в дверь. Сразу за ней выходит Иванов. Они оказываются в небольшом помещении, чем-то похожем на больничную подсобку: кафельный пол, кафельные белые стены, на потолке светильник дневного света; в углу ведра и швабры, рядом старое зубоврачебное кресло, на котором лежит синий газовый баллон; у стен старые железные койки, шкаф, стулья, большая красная трибуна с позолоченным гербом Советского Союза, телевизор на ножках и различные мелкие предметы. В комнате супругов Ивановых встречает человек средних лет в свитере, джинсах и больших роговых очках. Встав со стула и бросив окурок в большую пепельницу, он подходит к Ивановой.

Человек в очках. Все хорошо, Танюш, все прекрасно. Только слегка дожать, и все здорово.

Иванова( устало усмехается, вытирая на ходу лицо ладонями ). Фуу… ну, я мыться пошла…

Человек в очках. Давай, давай…

Иванова скрывается за белой дверью с цифрой 8.

Иванов( садится на стул, протягивает человеку в очках ногу ). Там они вырезку, по-моему, прошивали… геноссен…

Человек в очках( торопливо снимает с ноги Иванова шерстяной носок ). Все будет, Левочка, все будет. Я говорил тогда Кораблевой, она не послушалась, стала самовольничать, Витька поддержал… Все, все оттянется, только мех и дети…

Сняв носок, вынимает из него несколько резинок, сует в карман, а носок держит в руке.

Иванов( морщась, протягивает другую ногу ). Ой. Так круглое надломили, жирное там…

Человек в очках( с готовностью стаскивает носок с ноги Иванова, роется в нем ). Так… так… Лев, а что… где?

Иванов( снимая кальсоны ). Я там сам доделал. Все в норме.

Человек в очках. Отлично.

Подходит к шкафу, открывает его, достает черный дипломат, открывает, кладет в него носки.

Все будет окей, Лев, все. Только надо как можно побольше оттянуть по механике, по детскому. Все будет хорошо. Я договорился, так что вам нечего беспокоиться. Главное – Витюша по густоте нормально, так что беспокоиться нечего.

Подходит с чемоданчиком к Иванову, который, сняв кальсоны, снимает байковую рубаху.

Человек в очках( берет кальсоны, убирает в саквояж ). Я же тогда, помнишь, пришел, поднялся, все мы устроили, и густота была в норме, хоть Кораблиха, как всегда, со своими серыми, а я – раз, раз, все устроил, Витек поддержал. А чего нам эти серые, что она в них нашла… уперлась, как корова…

Иванов( протягивает ему рубаху ). На. Порядковые там тоже были…

Человек в очках( запихивает рубаху в дипломат, понимающе кивает головой ). Были, а как же! Они тогда про это говорили целый день. Будто это тяп-ляп – и готово… умники… Так.

Закрывает дипломат, ставит его рядом со стулом Иванова, потом достает из шкафа синий костюм, белую рубашку и сероватый галстук.

Все устроим, Лев, ты только скажи мне прямо – есть коробки?

Иванов( встает, берет из рук человека в очках рубашку, надевает, потом, молча и вздыхая, повязывает галстук, задумчиво проговаривает ). Коробки? Да есть…

Человек в очках( радостно вздрагивает, поправляя очки ). Ну и слава богу!

Смеется.

А то я как дурак с утра – по трубам прошелся, потом Хартману звонил! Ой, я же ботинки забыл!

Кладет пиджак и брюки на трибуну, возвращается к шкафу, вынимает черные ботинки, подает Иванову.

Носки там внутри.

Иванов( повязав галстук, натягивает носки, потом со вздохом принимается за брюки ). Да… Вера тоже хороша… пришла, не сказала толком…

Человек в очках( успокоительно машет рукой ). Да не волнуйся ты! Это их проблема, в конце концов. Они нам ведь маленькие должны, так что – плюнь…

Иванов( надевает ботинки ). Плюнуть можно. Легче всего – плюнуть…

Человек в очках. Ну и плюнь! Подумаешь – взяли семерку!

Дверь № 8 открывается, входит Иванова. Она в форме полковника, в руках у нее – красный фен.

Иванова( с усмешкой ). Ну вот, мужчины всегда опаздывают.

Включает штепсель фена в розетку, находящуюся рядом с трибуной, и, облокотившись на трибуну, просушивает свою совсем короткую седую стрижку.

Человек в очках. Танюш, мы не опаздываем.

Помогает Иванову надеть пиджак.

Все готово.

Иванов. Тань, мы вот про Веру тут… я все беспокоюсь…

Иванова. Что ты беспокоишься?

Иванов. Ну, знаешь, разговоры пойдут…

Человек в очках. Ну какие там разговоры! Что ты как ребенок! Я же говорю – это их проблема! Почему мы должны отвечать за обрезку?!

Иванова. Конечно. Обрезка, седьмые – это же не занятия…

Иванов. Да я понимаю. Но все-таки… знаешь…

Иванова( смеется ). Ты сегодня чего-то какой-то решительный!

Иванов( усмехаясь, поправляет галстук ). Да уж…

Человек в очках( тем временем, порывшись в шкафу, достает зеленую папку с какими-то бумагами ). Так… это есть…

Открывает папку, быстро просматривает бумаги.